Страница 292 из 398
Я осторожно постучала, приоткрыла дверь и заглянула в комнату:
― Можно?
― Конечно, дорогая, ― добродушно ответила кюна.
Скользнув в комнату, я прикрыла за собой дверь. Тут царил обычный полумрак. Рунгельд вышла из-за ширмы и опустилась в своё любимое кресло. Странно, боли я не ощутила. Королева выглядела хорошо отдохнувшей и даже помолодевшей.
― Здравствуйте, ― вежливо поздоровалась я, присев в реверансе, при этом, напряжённо сканируя пациентку, ― что случилось?
― Алекс, она вернулась, ― страдальчески прошептала кюна.
― Что вы умудрились натворить?
― Как ты смеешь, ― гневно вскинулась королева. Её ноздри трепетали от возмущения, а в глазах застыло виноватое выражение.
― Суррина Рунгельд, священнику и вра… эм… целителю говорят только правду. Иначе они не смогут вам помочь. Я столько энергии вбухала в вас в последний раз, что должны были пройти годы…
Кюна схватила меня за руки:
― Прости, прости меня. Видишь ли, я так долго и давно болела… Наверно, после того, как я наконец-то избавилась от боли, немножко потеряла голову. Прости.
― И что вы сделали? ― мягко подтолкнула я.
― Поехала с Вальгардом на охоту.
― Куда? ― от изумления у меня отвисла челюсть. Я ожидала любого оправдания, но такого, мне даже в голову не могло прийти.
― Любовь к охоте когда-то объединила нас с мужем. Мы были так молоды, но совсем не знали друг друга. Общая страсть скрепила наш брак лучше, чем постель. Я отлично стреляю, ― не без гордости призналась кюна. ― Как же чудесно вновь сесть в седло и взять в руки арбалет. А ещё лучше увидеть в глазах мужа искорки восхищения, ― женщина улыбнулась своим мыслям и порозовела.
― Вы хотя бы догадались надеть перчатки? ― спросила я, устало вздохнув.
― Дорогая, какие перчатки?
― Суррина, если вы не умеете стрелять в перчатках, вам придётся научиться. Холод ваш враг.
― Конечно, конечно, ― отмахнулась от меня кюна, явно желая прервать неприятный для неё разговор.
― Вы не понимаете, ― упёрлась я.
«Похоже, эгоизм, отличительная черта властителей любого мира», ― сердито подумала я. ― «Сколько сил было вбухано ради её выздоровления! И всё пошло прахом. Мадам ради мимолётной прихоти, пустила под откос всю мою работу, а теперь сидит и спокойно ждёт, что я быстренько всё исправлю. Хотя, … возможно, я не справедлива и на её месте тоже потеряла бы голову».
― И чего я не понимаю? ― прищурилась Рунгельд.
Кюна улыбалась, а глаза смотрели пронизывающе. Я почувствовала, как вдоль позвоночника пробежался неприятный холодок, и поняла, что должна очень осторожно подбирать слова. Милая, добрая женщина вдруг на моих глазах превратилась в кобру, готовую нанести смертельный удар человеку, который о ней заботился. Мне стало противно. Как же быстро некоторые забывают добро.
― Да так, извините, ― отступила я, потому что поняла, доказывать что-то или требовать, только время терять. Она поступит так, как хочется ей. Кто я такая, чтобы указывать королеве на её ошибки. Очистив разум от посторонних эмоций, спокойно попросила:
― Дайте мне ваши руки.
Я сосредоточилась. Воспалительный процесс почти не наблюдался, сочленения отекли, но незначительно и кожа над ними была чуть теплее обычного, но не критично.
― Попробуйте сжать руки в кулаки.
Рунгельд выполнила мою просьбу, при этом лишь слегка поморщившись.
― Больно? Опишите, что вы чувствуете.
― Мне не больно, но пальцы неприятно покалывает. Алекс, неужели кошмар вернётся из-за одной моей оплошности? ― пробормотала королева, и у неё на глаза навернулись слёзы. ― У меня именно так всё начиналось. Клянусь, если ты мне поможешь, я никогда, ни за что… Перчатки станут основной деталью моего гардероба.
― Тише, успокойтесь. Я постараюсь навсегда избавить вас от этой проблемы, но вы должны мне немного помочь.
― Всё что угодно, ― закивала кюна. ― Что мне нужно делать?
― Ничего особенного. Откиньтесь в кресле, расслабьтесь и позвольте мне делать своё дело. Прошу вас об одном, не отвлекайте меня. Мне нужна полная концентрация.
Я пришла в себя от лёгкого прикосновения к щеке:
― Один! Дитя моё, да ты совсем ледяная.
Мне сунули чашку с горячим чаем и даже заботливо придержали, потому что у меня тряслись руки. Я сделала глоток и зажмурилась от наслаждения. Чай пахнул летом, солнцем и ароматами луговых трав.
― Милая, ты настоящая волшебница, ― восторженно бормотала королева, рассматривая свои ладошки. ― Ты справилась, да?
Мне сунули в руку бутерброд.
― Мы справились, ― тихо поправила я, откусила кусочек и запила чаем.
― Ты ешь, ешь, не стесняйся. ― Кюна позвонила в колокольчик и слуги внесли столик, обильно заставленный всякими вкусностями.
Я жевала. Рунгельд бросала на меня странные взгляды, но я не обращала на неё внимания. Сейчас мне надо было немного восстановить силы, чтобы убраться подальше отсюда. Ещё нужно было решить, что делать дальше.
― Алекс, … ― кюна смущённо похлопала ресничками, поёрзала, но я не поверила ей ни на йоту и насторожилась, отложив недоеденный бутерброд. Честь, совесть, верность, в том числе, смущение, были не в чести у придворных, что уж говорить о властителях. ― Я хотела спросить, … как ты думаешь, я могу ещё родить? Понимаешь, я виновата перед мужем. Ему нужен наследник, а я… Вчера Вальгард сказал, что если бы у нас был сын, то наверняка унаследовал бы нашу любовь к охоте. Алекс, конунг ни разу меня не упрекнул, но я не могу ни сознавать, что не выполнила свой долг. Может, ты сотворишь для меня ещё одно маленькое чудо?
«А луну вам с неба не достать?» ― подумала я, но предусмотрительно промолчала. Вряд ли кюна оценит мой юмор.