Страница 186 из 398
― О, слава Одину, ― воскликнула Мара, ― наконец-то этот напыщенный болван ушёл.
― Мара, ― дядя недовольно поморщился, ― не ожидал от тебя такого. Ты превратила обед в настоящую баталию. Я разочарован. Раньше ты чаще улыбалась. В тебе было меньше ненависти и больше любви. Что с тобой случилось? Где та жизнерадостная женщина, которая покорила меня с первого взгляда.
― Угу, и которую, после второго взгляда ты бросил. Ушёл даже не оглянувшись, унеся с собой моё сердце.
― Хочешь сказать, это моя вина?
― Нет, прости, я не в праве тебя упрекать. Ты был со мной абсолютно честен и даже благороден насколько может быть благороден мужчина с женщиной, которая его обманула.
― Не будем ворошить прошлое. Скажи лучше с чего ты вдруг взъелась на лэров?
― Я, … я, … ― растерянно лепетала женщина, ― прости, не знаю, что на меня нашло. Алекс, солнышко, ты приготовила фантастический обед, а я такая дура, всё тебе испортила.
Суровое лицо Асмунда смягчилось:
― Он лэр, да?
Глаза Мары набухли слезами.
― Его папочка не желает видеть в невестках вдову, тем более обычную торговку.
― Он единственный сын в семье?
― Нет, даже не средний, ― с горьким смешком ответила Мара.
― Тогда в чём дело?
― Его отец скальд.
― Кто? ― с недоумением переспросила я.
― Один из ближайших советников конунга.
― Хм, придворный, … мда. Это проблема. Мара, а ты не могла бы выбрать кого-нибудь попроще, а?
― Нет! Не знаю, … так получилось, ― всхлипнула женщина. ― Этот напыщенный сноб считает, что его Ульвар заслуживает лучшего. И самое грустное в том, что я с ним согласна.
― Глупости. Ты прекрасная женщина и станешь хорошей, любящей женой.
― Лэр Бернт заявил мне прямо в лицо, что если бы у меня был ребёнок, то он, возможно, согласился бы на наш союз. А так…, ― крупные, как горох слёзы закапали сплошным потоком. Они падали на руки, платье, оставляя на ткани некрасивые мокрые разводы.
Я принесла женщине воды. Она жадно выпила полный стакан.
― Асмунд, ― простонала Мара, ― я в полном отчаянии, а вдруг я и вправду не могу иметь детей.
― Прекрати нести чушь. Ты всегда была умной и очень практичной женщиной. Подумай сама, когда тебя выдали за твоего Гарольда, сколько ему было? Сто десять, сто двадцать?
― Сто тридцать пять. Асмунд, но у него уже были дети, значит проблема во мне.
― Брось, Гарольд был болен. Думаю, этой женитьбой он хотел сбить немного спеси и утереть нос своему сыночку, а не завести ещё детей. Ты молодая, здоровая женщина. У тебя непременно будут дети.
― Госпожа Мара, ― впервые за весь вечер подал голос Хейм, ― а ваш кавалер, что думает?
― Он такой добрый и нежный. Я его люблю и не хочу потерять.
― Я спросил о другом.
― Он любит отца и не хочет его расстраивать.
― Ясно. Послушаете, госпожа Мара, по-моему, он просто слабохарактерный слизняк.
― Нет, Ульвар не такой.
― Мара, если твоего будущего свёкра смущает, то чем ты занимаешься, продай свой магазин и всё.
― Никогда! Алекс не смотри на меня так. Любовь ― это, конечно, хорошо, это даже прекрасно. Но я на своей шкуре убедилась, когда у тебя в карманах ветер и мужчина оплачивает даже твои булавки, он не редко думает, что заодно покупает твою душу. Я не готова снова полностью зависеть от милости мужа. Ребята, может, моя любовь не такая уж сильная? Может, я всё слишком драматизирую?
― А как ты сама думаешь?
― Я знаю только, что моё сердце поёт, когда он рядом. Мне хочется жить, улыбаться и быть красивой, когда он рядом. Алекс, дай мне совет, ― взмолилась женщина. Ты ещё почти ребёнок, но твой глаз не замутнён всякой чушью.
― Если ваш суженый не готов принять вас такой, какая вы есть, пошлите его к чёрту и будьте счастливы.
― Но я же люблю его.
― Сомневаюсь, что ваша любовь долго продлится, если вы постоянно будете оглядываться через плечо. Рано или поздно, но вы постепенно потеряете своё «я», а значит, не сможете быть по-настоящему счастливой.
― Госпожа Мара, зачем вам муж, которым вечно будут вертеть его родители?
― Ещё несколько дней назад, мне казалось, что я умру, а теперь, … а теперь я понимаю, что переживу. Возможно вы и правы. Я поговорю с Ульваром и если он не готов… Что ж какое-то время мне будет невыносимо больно и горько, но рано или поздно это пройдёт. Я уже один раз пережила расставание с любимым, значит переживу и в этот раз.
Женщина тяжело встала. Она попросила меня помочь ей умыться и привести себя в порядок. Я проводила её к себе в комнату. Куда девалась уверенная в себе красавица? Она сидела на моей кровати сломленная, опустошённая, разом постаревшая и подурневшая.
На прощание Мара крепко обняла меня и шепнула:
― Прости, что я тебе всё испортила. Малышка будь осторожна. Береги себя. И помни если тебе понадобиться друг, ты знаешь, где меня искать.
На прощание, сунула ей в руку пакет со всякими вкусностями. Я чувствовала, что они Маре сегодня понадобиться. Асмунд вышел её проводить.
Когда он вернулся, я уже успела убрать со стола и домывала посуду.
― Оставь, малышка, ― велел он мне. ― Потом домоешь.
― Тут совсем немного осталось.
― Давай, я хоть немного тебе помогу.
― Ой, нет, вы испачкаете совой замечательный кафтан.
― Я сейчас, ― кивнул мужчина и ушёл.
Он вернулся очень быстро. Асмунд скинул кафтан, надел домашнюю рубашку и закатал рукава.
― Так, чем тебе помочь?
― Ну если вы так жаждете помочь, то можете перетирать тарелки.
Я протянула ему полотенце, и мы быстренько со всем закончили.
― Алекс, прости меня, девочка.
― Это вы о чём? Слушайте, что за день сегодня. Все только и делают, что извиняются.