Страница 17 из 398
― Тор, уже почти стемнело, ничего, что мы стоим и болтаем, вместо того, чтобы выбираться отсюда?
― Видишь на пригорке два огромных дуба? Между ними начинается спуск в долину, где наша деревня расположена. Ты уже успокоилась? Можешь идти?
― Да, спасибо.
Мы двинулись по направлению к двум исполинам. Я еле-еле различила их в густых сумерках, окутавших лес. Если честно, мне было немного страшно. Никогда не была ночью в лесу. Меня терзало неприятное ощущение, как будто на нас кто-то смотрит. После всех страшилок, рассказанных Тором, я старалась не отставать и держаться к нему поближе.
Тор молчал. Мне тоже сначала не хотелось болтать. Слишком уж мрачноватая обстановка окружала нас. Лес как-то странно затих, будто затаился. Но чем дольше длилось наше молчание, тем страшнее мне становилось.
― Тор, ― нерешительно начала я, ― значит проблема только с моей одеждой, да? Стоит мне её сменить, и я смогу раствориться среди местных?
Я задала свой вопрос, чтобы отвлечься от собственных страхов. Понятия не имею, как моему проводнику удавалось так ловко и бесшумно передвигаться. В отличие от Тора, «миссис неуклюжесть» без конца за что-то цеплялась и спотыкалась. Если бы не его великолепная реакция то, я давно свернула бы себе шею. Он каждый раз успевал поддержать меня и не дать упасть.
― Нет, ― немного поколебавшись, ответил мой спутник, ― к сожалению, не сможешь. ― Наверно, парень опасался, что у меня снова начнётся истерика.
― Ну, чего ты замолчал? Давай уже, излагай, что со мной не так?
― Твои волосы и глаза, ― буркнул Тор.
― У меня недостаточно модная прическа? Я заметила, что у нас с тобой одинаковое количество глаз, или может у жителей Деллинга есть ещё один, на затылке?
― Проблема в их цвете.
― Не поняла.
― А что тут непонятного. Все жители Аскеры темноволосы и кареглазы. Самый редкий цвет глаз ― жёлто-коричневый. А так встречаются, от светло-карих, до тёмно-карих оттенков. У лингерцев волосы белые, как снег в горах. Глаза узкие и чёрные, иногда встречаются тёмно-серые, как туман, который время от времени окутывает долину, но это редкость, а кожа у них очень смуглая. Отец говорил мне, что это жаркое солнце выбелило волосы, а глаза сузились, чтобы не ослепнуть от его яркого света. У жителей Хольми волосы не такие тёмные, как у нас, но и не белые, как у лингерцев, скорее каштановые. Зато глаза синие-синие, как волны в бушующем океане, или голубые, как небесная высь, а кожа белая, как у тебя.
― А вдруг я плод любви хольмийца и лингерки? Скажешь, что такой брак невозможен?
― Нет, почему же, случается, но крайне редко.
― Запрет?
― Да нет, никакого особого запрета. Просто для лингерцев у нас холодно. Они предпочитают приезжать в Аскеру только летом, ну или поздней весной. А для Хольми не только холодно, но ещё слишком мало воды. Их караваны приходят к нам весной в самый разгар дождей. Для них невыносимо жить вдали от океана. Аскерцы умирают от жары в Лингерии и задыхаются от влаги в Хольми. Мы не можем жить без наших лесов и гор. Поэтому если такие браки и случаются, то только по очень большой любви. И никто из родственников слова поперёк не скажет. Все понимают, на что молодые обрекают себя. Если рождаются дети, то они похожи на одного из родителей, чаще отца. Как бы там ни было, я никогда не встречал никого с зелёными глазами и таким оттенком волос как у тебя и, даже не слышал о таких.
― Ты хочешь сказать, что на всём Деллинге, я одна такая?
― Боюсь, что именно так, — вздохнул мой спутник.
― Ну, это надо же! Мало у меня было проблем дома, так мне ещё надо было умудриться провалиться в мир, где ни у кого нет таких волос и глаз как у меня. Вот и верь после этого в справедливость.
― А что у тебя дома ты тоже была такой единственной? ―
― Конечно же, нет. Просто моя свекровь вечно третировала меня, утверждая, что мои волосы вульгарны, а глаза как у ведьмы.
― Ты ведьма? ― настороженно спросил Тор, отступая на несколько шагов.
― Нет, невестка ведьмы, ― легкомысленно рассмеялась я.
Но мой спутник почему-то не поддержал моего смеха.
― Никому об этом не говори, ― строго велел он мне.
― Почему?
― Знаешь, почему у женщин борода не растёт? Потому что рот не закрывается. Жить хочешь? Плюнуть в лицо ведьме-свекрови хочешь? У нас за одно подозрение в колдовстве живо сожгут, мяукнуть не успеешь, ― парень говорил тихим, но очень сердитым голосом.
― Тор…
― Я не шучу. Мой совет тебе ― меньше болтай. Лучше немой прикинься.
― Не сердись, я поняла. Можно вопрос?
― Ну, это надо же, ― изумился мой спутник, ― Я тебе, о чём только что толковал? Нет, правду говорят, что дружба с бабой до добра не доведёт. Говорю ж тебе, глупой, сама погибнешь и меня подведёшь.
― Мы посреди леса. Кто нас тут услышит?
― Кому надо, тот в лесу и мышиный писк услышит. У нашего короля везде глаза и уши.
― А у нас говорят, что у страха глаза велики.
― То-то они у тебя стали такими огромными. Ладно, давай свой вопрос, но только один. Мне ещё надо придумать, как твои волосы спрятать. Одежда опять же… Из тебя трёх Эльжберт скроить можно, так что мачехины платья отпадают. Придётся стянуть что-нибудь у соседских девчонок, ― ворчал Тор. Он, вроде, больше не сердился на меня, чему я, безусловно, была очень рада.
― Я хотела спросить, за кого ты меня принял, когда первый раз увидел? Просто у тебя на лице была такая смесь изумления и ужаса, что мне жутко любопытно.
― Вот-вот, любопытно ей, ― снова рассердился мой спутник.
― Тор, ну, пожалуйста, скажи!
Парень поколебался, и видимо, придя к выводу, что отделаться от меня всё равно не удастся, тяжело вздохнул и признался:
― Ладно, чего уж там, … за Фрейю.