Страница 129 из 398
― Мы идём, или вы и дальше будете обсуждать мой новый гардероб? ― поинтересовалась я, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. ― Тор, я хотела запеканку к ужину приготовить, но ещё немного и не успею. ― При волшебном слове «запеканка», братец мгновенно забыл о недовольстве. Да и на лице жреца появилась жгучая заинтересованность. ― Вот список того, что мне может понадобиться, как освободишься, занеси всё к Йоханну?
― Ладно, ― махнул брат рукой, ― топай. Эля дай ей плащ, чтобы прикрыть всё это безобразие, ― показал он пальцем на мою грудь.
Мачеха Тора весело фыркнула, накинув мне на плечи новенький плащ и глубоким капюшоном. А я обиделась. Вспомнилось, как однажды на одной вечеринке Миранда, выразительно оглядев моё декольте, закатила глаза и с намёком обронила: «Теперь понятно, почему тебе так хочется возиться коровами. Птицы одного оперения собираются вместе». Попрощавшись с Элей, я открыла дверь и уже перенесла ногу через порог, как меня резко дёрнули назад и прижали к крепкой груди.
― Извини, малышка. Ты в этом платье очень красивая и совсем взрослая. Не хочу, чтобы ещё кто-нибудь из твоих поклонников сорвался.
― Тор, я же с Сигурдом, ― возмутилась я.
― Всё равно. Будь осторожна, ладно? ― парень чмокнул меня в макушку и подтолкнул к выходу.
Мы уже пересекли половину деревни, когда Сигурд разлепил плотно сжатые губы и обронил:
― Тор, очень за тебя волнуется.
― Угу, ― не стала я отрицать. ― Далеко нам идти?
― Нет, вот в тот дом, ― ткнул он в строение, возле забора которого топтался худенький мальчишка, явно нас поджидавший. При нашем приближении он метнулся в дом, очевидно, чтобы предупредить.
Хозяйка встретила нас на пороге и проводила в комнату, где на широкой кровати метался в жару весь мокрый от пота мужчина. Он хрипло с надрывом дышал и тихо стонал. Видно было, что каждый вздох причиняет ему боль.
Я первый раз за всё время пребывания на Деллинге столкнулась с такими симптомами. Большинство наших пациентов имели физические травмы: переломы, растяжения, глубокие порезы и тому подобное. Встречались проблемы с желудком, но они в основном были связаны с перееданием или неумеренным употреблением спиртного. Учитывая, что здесь одевают тёплую одежду, только когда выпадет снег, я думала, что жители Румре вообще не знают, что такое простуда.
Сигурд стал осматривать его, попутно задавая вопросы. Я тщательно всё записывала в журнал.
Женщина рассказала о том, что её муж, пересекая реку, поскользнулся и упал в воду, при этом ударился головой. Мужчину несколько румов протащило вниз по течению, прежде чем он смог выбраться на берег. Он настолько устал, что некоторое время просто отлёживался, пытаясь прийти в себя. Когда мужчина упал, рядом никого не было, и помочь ему было не кому. Пока бедняга, добрался домой, он почти превратился в сосульку.
Голова у мужчины быстро зажила, и они почти забыли о происшествии, но кашель не прекращался. С похолоданием он усилился. Женщина умоляла, показаться жрецу, но муж категорически отказывался, мол, подумаешь кашель, и так пройдёт. А он не проходил, мужчине становилось всё хуже. Сегодня с постели муж уже встать не смог. Жаловался, что ему дышать не чем, грудь и голова болит.
Сигурд внимательно слушал, кивал, тщательно осматривая больного, потом повернулся ко мне, и я по губам прочла «поздно».
― Алекс, может, ты попробуешь помочь? ― спросил он.
― Что?! ― всполошилась женщина. ― Причём тут девчонка? Я тебя позвала, вот и лечи!
― Уна, ― жрец схватил женщину и сильно встряхнул, предотвращая начинающуюся истерику, ― твой муж умирает. Единственный его шанс ― это Алекс. Но я не уверен, что даже ей удастся его спасти. Вы слишком поздно нас позвали.
Женщина рухнула на колени и завыла. Её облепили дети и стали кричать. В подвешенной к потолку люльке лежали два карапуза. От шума они проснулись и присоединились к общему гвалту.
― Тихо! ― рявкнул Сигурд. ― Больному нужен покой, а ты устроила кошачий концерт.
― Но ты же сказал, что он умирает, ― заскулила женщина. Она подползла на коленях к жрецу, обхватила его ноги и стала умолять:
― Прошу тебя, прошу, ― бормотала женщина, цепляясь за него. ― Сигурд, ты лучший жрец в округе. Говорят, ты сильнее многих целителей. Я всё что угодно для тебя сделаю, только спаси, спаси моего Геста. Дети! Просите, просите за отца.
Малышня, дружно взвыла.
― Уна! Прекрати немедленно, ― Сигурд схватил женщину за локоть и силой заставил подняться. Он встряхнул её, так, что у бедняжки клацнули зубы. Она перестала выть и с ужасом уставилась на перекошенное лицо жреца. ― Где ты раньше была? Пусть твой Гест идиот, но ты же женщина вполне здравомыслящая. Почему сама не пришла ко мне? Эта девочка, ― Сигурд ткнул пальцем в меня, ― единственная надежда твоего мужа на спасение. Поняла?
Уна и её дети испуганно уставились на меня. Господи! Лучше бы у меня выросли рожки.
― Алекс?
― Только если Уна даст согласие, ― отрезала я. ― Ещё одного избиения, мне не пережить.
― Умоляю, спаси его, ― взмолилась жена больного, рухнув теперь передо мной на колени и уцепившись в подол моего платья, ― у нас шестеро маленьких детей, мне одной их не поднять, ― заплакала она.
Я кивнула:
― Хорошо, только пусть дети выйдут хотя бы на кухню. Здесь больной, им не стоит тут топтаться.
Уна торопливо выпроводила малышню, велев старшим присмотреть за младшими и осторожно села на самый дальний край кровати.
Сигурд посмотрел на меня с тревогой:
― Алекс, может не стоит. Болезнь зашла слишком далеко. У тебя мало сил.
― Наверно, надо было подумать об этом до того, как вы обнадёжили бедную женщину, ― язвительно буркнула я и передёрнула плечами. ― Я прошу меня не отвлекать. Мне нужна полная концентрация. Сигурд, мы поняли друг друга?