Страница 168 из 197
- Ты кого пионером обозвал, недоросль! - раздался с одной из нар грубый, недовольный голос, - я с девятнадцатого года лучший друг партии…
- Лейба Давидович твой лучший друг, рожа ты зелёная! - возмутился такому заявлению Коля, который пусть в партии при жизни не состоял, но и монстров в неё «принимать» не собирался.
Гоблин виновато замялся, словно его улучили в чём-то нехорошем.
«Во дела, мало того гоблин, так ещё и троцкист, ну и денёк на встречи», - поразился попаданец.
- Это, а может ты ещё и русский знаешь? - вкрадчиво спросил Коля, попутно разглядывая монстра.
Тот поднялся с нар и подошёл к решётке, при этом зелёная масса его сотоварищей уважительно расступилась.
- Не знаешь, а помнишь, - огрызнулся гоблин.
- А это, ты кем при жизни был? – немедленно поднял Коля горячий вопрос.
Монстр внезапно погрустнел.
- Я не помню, - буркнул он, переходя на русский, - так, прорываются обрывки. Когда долго не умираешь, начинаешь вспоминать кусками. Очень помогает с соотечественниками общаться, но эти, - монстр обвёл сокамерников презрительным взглядом, - вообще непонятно откуда, с Альфа Центавра, мать их. Ты это, давай уже, убивай нас, нам пипец как помереть надо, а тебе опыт с кристаллами не помешает!.. – требовательно заявил гоблин, и зло уставился на попаданца.
«Ну и типок», - поразился Коля, разглядывая морщинистого гуманоида в засаленной рабочей робе. Тот оказался чуть выше остальных, с угловатой головой и большими рваными ушами.
- А схренали это я вас убивать должен? – ехидно спросил гопник.
Монстр от такого опешил, но, посмотрев на попаданца, с ноткой мольбы начал объяснять:
- Гестапо, по сравнению с этой ублюдочной нежитью - начальный класс гимназии. Нас здесь держат уже два месяца, работать заставляют в три смены, но это всё ерунда. Не ерунда то чем нас кормят и как наказывают за малейшую провинность. Я конечно при жизни не ангелом был, но жрать «испорченные консервы» мне не сильно хочется и в этой шкуре. А, кривишься, уже знаешь, чем они здесь занимаются, - злобно и одновременно плаксиво, поскулил гоблин.
Коля посмотрел на перешёптывающихся зелёных и подумал о том, что пользоваться земными шаблонами порой себе дороже. Монстры в этом мире были весьма и весьма разными, часто имели свои принципы и убеждения и далеко не всегда плохие. Объединяло их одно – лютая ненависть к заблудшим, подкреплённая тем, что для своей эволюции им необходимо было этих заблудших убивать.
- Ладно, - кивнул мужчина, - но можно повнятнее, в честь чего вы так торопитесь на тот свет? Вы же тоже, вроде, опыт теряете?
- Теряем, - поморщился гоблин, - да и помирать совсем не хочется. Только сидеть в этих казематах уже сил нет, сам же видишь, что здесь твориться. Убить себя сами мы не можем, точнее можем, но дороже выйдет. Пробовали устроить бунт, сильно пожалели, не буду портить твой сон подробностями. А если мы умрём, то на перерождение, домой. Ну, в смысле в лес, в деревню, хотя сейчас всех во фракцию собирают, что тоже не особо плохо.
«Хоть троцкист, но своих, пусть и бывших, жрать не хочет, надо помочь. Вот только идея резать их словно свиней мне что-то не сильно нравится, - скривился про себя Коля. - Надо бы эту зелёную массу как-то эксплуатировать».
С видом преподавателя не желающего ставить зачёт на халяву, Коля произнёс:
- Не родной, давай-ка организовывать временную ячейку сопротивления. Как вам вариант: я вас выпускаю, а помирун вы себе сами организовываете. Очень рекомендую устроить нежити локальный «Сталинград». И ещё, уйти отсюда так, как пришёл я, у вас не выйдет – там, - указал попаданец пальцем вниз, - смерть. Имеется здесь один любопытный лаз, но боюсь, конкретно вам толку от него не будет никакого.
- Мы знаем, - мрачно пробурчал гоблин, - это на вас Чемпионы нападают с двадцати метров, а на нас срываются за все пятьдесят. Пара наших смогла таким образом уйти на перерождение, сбежав отсюда на нижние уровни.
Коля изобразил понимание и кивнул, одновременно делая в памяти пометку по поводу ценой информации.
- Тебя как зовут? – спросил он у монстра.
- Штиф, - буркнул гоблин, - я здесь вроде прораба.
- Так вот Штиф, доводи до своих «указание партии»: я вас выпускаю, вы организовываетесь и встречаете нежить. По моим расчётам времени у нас всего ничего.
Гоблин замялся, на его лице отразились большая внутренняя борьба, а после он обречённо выпалил:
- Как только ты нас выпустишь, мы тебя тут же грохнем, законы этого мира победят любые договорённости.
Коля на это хитро прищурился:
- Сперва придите к общему мнению, далее ты, как представитель, дашь мне слово не нападать, а после сам поразишься каким «лепшим корешем» я для вас стану. И быстрее уже, время, - прикрикнул Коля на Штифа и переминающихся возле него гоблинов. Монстры повыползали со всех углов и зелёной кучкой мялись позади «начальника».
Тот обвёл взглядом собратьев и внезапно громким голосом начал вещать что-то на шипящем и далёком от поэтичности языке. На то, чтобы прийти к согласию, монстрам потребовалось необычайно мало времени.
***
Штиф оказался тем ещё фруктом: помесью наглого столичного таксиста, хозяйственного председателя колхоза «Сорок лет без урожая» и предприимчивого одессита. Стоило монстрам «подписать пакт о ненападении», как гоблин немедленно выдал гопнику указание оставить тюремный зал и идти освобождать закованных в цепи мастеров. При этом те, каким-то невообразимым образом, моментально оказались в курсе текущей движухи и смотрели на попаданца уже без всякого страха.