Замок на двоих

Его свирепый вид говорил лучше всяких слов, что так и будет. Однако запугать меня было непросто. Угрозы произвели обратный эффект: в груди черной волной поднялась злость.

– И в какой пансион вы рассчитываете меня отдать? – со злорадной усмешкой так же тихо спросила я. – «Благородных девиц»? А может быть, «Гармония»? Или «Хранительницы очага»? Так вот знайте: ни в один из них меня не примут. Я уже везде побывала.

Услышанное в очередной раз повергло лорда Эткинсона в шок. Даже по истечении минуты он продолжал молчать, словно проглотил язык. Мне следовало воспользоваться моментом и немедленно уйти. Ведь как только опекун придет в себя, он непременно придумает еще что-нибудь этакое, чтобы избавиться от вызывающей раздражение подопечной. Поэтому я развернулась и направилась к двери.

На этот раз герцог не стал препятствовать. Но ни на секунду не сводил с меня золотистых глаз, наблюдал за каждым моим движением, будто хищник, тщательно выслеживавший добычу. Я ощущала на себе его сверлящий взгляд и с трудом сдерживалась, чтобы не побежать отсюда сломя голову.

– Не думай, что одержала победу. Ты здесь не останешься, – раздалось за спиной, когда мои пальцы легли на бронзовую ручку.

Решив не вступать больше в полемику с лордом Отвратительный тип, я резко потянула на себя дверь, выскочила в коридор и устремилась в левое крыло замка. Лишь оказавшись в своей комнате, я осознала, что у меня дрожат руки, а щеки полыхают огнем. От быстрого шага раз за разом высоко вздымалась грудь.

Желая успокоиться, налила стакан холодной воды и сделала несколько крохотных глотков. В этот миг предупредительно скрипнула дверь. Я повернулась ко входу лицом и гневно выпалила:

– Ты это слышала?!

– Не только слышала, но и видела, – протянула Лапка, вплывая в комнату, будто важная персона.

– Самодур! Диктатор! Глухой тетерев! – раз за разом выкрикивала я ругательства, мечась по комнате.

– А я говор-р-рила тебе… говор-р-рила… – повторив любимую фразу, она запрыгнула на постель и воодушевленно предложила: – Давай объявим ему войну!

– Не получится, Лапка, – я покачала головой и тоже плюхнулась на кровать. – Этот тиран сам нам ее уже объявил.

– Прекр-р-расно… – нараспев произнесла любимица и быстро исправилась под моим озадаченным взглядом: – Я хотела сказать ужасно. Будем дер-ржать удар-р!

– Будем… – устало отозвалась я и улеглась прямо на покрывало.

Мне о многом следовало поразмыслить, но глаза тотчас начали закрываться. Этот день был таким долгим и таким выматывающим, что сил в теле на борьбу с дремотой не осталось. Я стремительно засыпала, тем временем как Лапка без устали вышагивала по кровати, словно раздумывала над чем-то очень важным.

Глава 3

Утро добрым не бывает. Это я давно усвоила. Но чтобы настолько!

Я досматривала десятый сон, когда дверь в комнату внезапно распахнулась. Следом раздались шаги – кто-то стремительно приближался к моей кровати, шлепая тапками по паркетной доске и громко посапывая при этом. Стоило открыть глаза, как прозвучало грозное:

– Что это?!

Надо мной скалой нависал разъяренный лорд Эткинсон. Судя по взъерошенным волосам и лишь наполовину застегнутой белой рубашке, новый герцог не успел по неким причинам закончить утренний туалет. В руках он держал… красно-белого карпа из местного пруда, что укрылся в дальнем углу сада в тени раскидистых ив. Бедняга подавал порой признаки жизни. Однако его трепыхания с каждым мгновением становились все менее заметными.

Стрелки настенных часов только-только подбирались к шести! Какого демона лорд Эткинсон делал в моей комнате в столь раннее время? Да еще с рыбой в руках!

Я не понимала, что происходит. Захотелось возмутиться поведением опекуна, немедленно выставить его из своей обители. Но выражение лица герцога было таким злым и красноречивым, что спустя пару мгновений я осознала: случилось нечто из ряда вон выходящее. И винил лорд Эткинсон в произошедшем никого иного, как меня!

– Не думала, ваша светлость, что вы такой недалекий, – с иронией начала я, натягивая одеяло повыше.

Ночная рубашка была совсем тонкой. Опекун мог увидеть то, что полагалось лицезреть лишь мужьям. Да и дрожащие руки следовало чем-то занять, чтобы скрыть волнение – к подобному обращению я не привыкла.

– Но раз вам неизвестно, расскажу. Это кои – представитель пресноводных лучеперых рыб семейства карповых. Проще говоря, рыба!

– За кого вы меня принимаете? Я знаю, что это рыба! – раздраженно проговорил утренний гость.

Мои брови взлетели вверх от удивления, а рот слегка приоткрылся.

– Тогда зачем спрашиваете?

Герцог шумно вдохнул, очевидно, пытаясь справиться со злостью, чтобы не сорваться, и процедил сквозь зубы:

– Что она делала в моем сапоге?

Я бросила беглый взгляд на Лапку, которая настороженно наблюдала за происходящим у меня в ногах. Любимица сразу попятилась, выдавая свою причастность к разгорающемуся скандалу. Переубеждать меня было бесполезно. Не зря она вчера не спешила ложиться спать. Но разве можно предавать друзей? Мне лорд Отвратительный тип ничего не сделает, а вот за Лапку я боялась!

– Почем мне знать? – повела я оголившимся плечиком, как опытная кокетка, однако мой гость даже бровью не повел. Он неотрывно смотрел мне в глаза, желая добиться ответа. – Очевидно, отдыхала после долгого путешествия. От пруда до ваших покоев путь неблизкий все-таки. А может, вы страдаете лунатизмом? Поймали несчастную ночью, да отпустить забыли?

С каждым мгновением лорд Эткинсон становился все краснее и к последнему моему слову походил на раскаленный чайник. Сдавалось, я даже слышала свист пара, выходящего из его ушей. Моя бессмыслица довела опекуна до точки кипения, за которой мог последовать взрыв. Я отчетливо понимала, что играла с огнем, меля ту чушь. Но спросонья ничего другого на ум не пришло.

Несколько мучительных секунд в комнате царило зловещее молчание, затем герцог начал приближаться. Медленно, так и не произнеся ни единого слова в ответ. Моя любимица зашипела, продемонстрировав гостю ряд острых зубов.

«Мамочки! Что сейчас будет!» – прокричала я про себя, вжимаясь спиной в изголовье кровати.

А далее случилось то, чего явно никто не ожидал. Завидев Лапку, рыба забилась в мужских руках с такой силой, что зачастую попадала хвостом лорду по носу. Каждый звонкий шлепок был музыкой для моих ушей и радостью отдавался в сердце.

Хоть у кого-то хватило смелости поставить на место этого заносчивого типа!

Разумнее всего было бы закусить губу и молча давиться хохотом, но развернувшаяся на глазах картина не оставила мне ни единого шанса. Не удержавшись, я заливисто рассмеялась.

Лорд Эткинсон на краткий миг впал в ступор. Едва пришел в себя, попытался усмирить разошедшегося карпа. Тогда скользкая рыбешка в поисках спасения предприняла решительный шаг – она замерла на некоторое время, а затем резко дернулась и устремилась ко мне, когда умудрилась вырваться из сильных рук герцога.

Надо ж было в этот момент сползти одеялу! Ощутив на своей груди холодного и липкого карпа, я завопила, как полоумная, и со скоростью молнии соскочила с кровати. Несчастная рыбка упала на прикроватный коврик и продолжила нелепые барахтанья.

Правду говорят: смеется тот, кто смеется последним. И в нашем случае это была Лапка, заварившая всю кашу. Она лежала на спине и издавала странные звуки, наподобие хрюканья. Ей было весело, меня же разобрала злость.

Я собиралась проучить чертовку, но и шага не успела ступить, как в комнату вбежала перепуганная горничная. Очевидно, мой визг услышала добрая половина замка. И не только левая!

Молоденькая служанка, завидев в покоях нового герцога, впала в ступор. И его, и мой вид был мягко говоря неприемлемым для бесед.

– Бездна! – выругался опекун, начиная осознавать, в каком щекотливом положении мы оказались.

Следовало немедленно разрешить ситуацию, пока горничная не растрезвонила на всю округу об увиденном. Протянув руку к спинке стула, я схватила халат, спешно накинула его и приказала с невозмутимым видом: