Страница 68 из 92
– Тут тепло, – промурлыкала паучиха.– Люблю сидеть с тобой в ванне.
– Но мне хотелось провести хоть часок в одиночестве. В тишине. И ты вдруг свалилась на меня с потолка. Чудовище ты лохматое, – заворчал граф.
– Я твой паучок, – захныкала Франческа. – Твой маленький паучок.
– Конечно, конечно, – ответил граф, почесывая ее под лапами. – Маленький паучок. Под которым я уже с трудом дышу. По весу ты скорее хороший кабанчик, а не маленький питомец.
– Ну и ладно, – буркнула Франческа.
– Что ты думаешь насчет Маргарет? – спросил Элжерон. Кому, как не своей паучихе он мог довериться.
– Почему ты меня спрашиваешь? – пробулькала Франческа, чуть не сползая под воду. Элжерону пришлось подхватить ее и, закряхтев, потянуть повыше.
– Она обозвала меня самодуром. Представляешь? – граф не выдержал и засмеялся.
– А что это? Очень плохое? Я всегда могу ее укусить.
– Нет, это не так уж и плохо. То есть… Это означает, что я совершаю некоторые действия, основываясь только на своей прихоти.
– Но это так и есть, – постановила Франческа.
– Вот уж спасибо, – хмыкнул Элжерон. – Теперь я граф-самодур. И так считает даже мое домашнее животное.
– Паукообразное.
– Домашнее паукообразное, как скажешь, но факта это не меняет. Она рассердилась, что я не захотел лечить Филиппину, чтобы она…
– Хочешь оставить ее тут на подольше?
– Ну… может… – промямлил Элжерон.
– Скажи ей, что хочешь, чтобы она вообще осталась. Что в этом такого?
– Во-первых, что ты против нее, – ответил Элжерон.
– Я не так уж против, – Франческа уперлась тремя лапами в одну сторону ванны и перевернулась на бок. Ее четвертая острая нога уперлась графу в щеку. – Это я последняя из вида. Ты – нет. И это значит, что ты не обязан тоже всю жизнь сидеть здесь, в замке, один.
– Во-вторых, она из Лондона, – напомнил Элжерон, осторожно убирая от своего лица острую твердую черную ногу. – Мы из разных миров. Я здесь, посреди леса, занимаюсь делами деревень. Она из индустриального огромного города. У нее наверняка много друзей. Знакомых. В конце концов, какие-то дела и обязательства.
– Как много у тебя отговорок, – проворчала Франческа. – Если бы ты вправду хотел, чтобы она осталась, ты бы нашел способ убедить ее. Или ты просто боишься это сделать?
– Наверно… – Элжерон прижал паучиху к себе покрепче, поглаживая мягкую шерсть. – Ты же знаешь. Я замкнутый. Нелюдимый. Плохо нахожу общий язык с людьми. И еще хуже общаюсь с женщинами…
– Со мной ты отлично общаешься.
Элжерон тихо рассмеялся.
– Я вырастил тебя чуть ли не с самого яйца. Ты мой любимый питомец, пусть и женского пола. Но ты моя паучиха, а не женщина. Не кто-то из моего рода.
– Тебе с ней трудно общаться?
– Нет… совсем нет, – граф улыбнулся, глядя в стену напротив себя. – Наоборот, хочется много-много с ней беседовать. Обсудить ее любимые книги. Я так и не спросил, что она любит читать. Послушать, может, о жизни в Лондоне. Проводить вечера, вроде этого, у камина. Или, может… да боже, может даже в ванне, вместо объятий с паучихой? Ах, да, помочь ей. Избавить от жуткого проклятья. Эта ее болезнь… – Элжерон застонал, подняв голову. – Я не знаю, как ей помочь, это так мучит меня. Я смотрю, как страдает она, и мучаюсь сам. Я бесполезен…
– Может, сходишь… спросишь? – предложила Франческа.
В душе графа тут же поднялась буря негодования.
– Нет, нет, Фру-Фру! Я не пойду туда! Ни за что! И ты не вздумай соваться! Если узнаю, я ох как тебя накажу, ты даже не представляешь, как!
– Ладно, я никуда не пойду тоже, – буркнула паучиха.
Она внезапно подобрала под себя лапы и встала в ванне. С ее брюшка потек целый водопад, но Франческа переступила через край и вылезла на пол. Она вцепилась в него всеми ногами и тщательно обтрусилась, окончательно забрызгав всю комнату. Элжерон внезапно обнаружил, что воды в ванне осталось едва ли половина, и этого уже было совершенно недостаточно, чтобы дальше наслаждаться банными процедурами.
– Ну вот, ты мне все испортила, – обреченно вздохнул граф. Он тоже вышел из ванны и начал вытираться полотенцем, что ранее лежало у него под головой.
– Пошли ужинать? – предложила Франческа. Она настойчиво потрогала его ногу и начала толкать мокрым боком в сторону двери.
– Сначала мне нужно тебя обсушить, – улыбнулся тот. Он коснулся шерсти паучихи и провел по ней ладонью. Вода крупными каплями мгновенно стекла с нее на пол, создав еще одну большую лужу. После этого он обсушил и свои волосы. Однако же тело он все равно предпочитал вытирать полотенцем. Элжерон рассеянно почесал своего питомца и начал одеваться.
– Бедная Алиса будет теперь долго здесь убирать, – пробормотал он себе под нос. – Может, додумается не как обычно “все сама”, а отдаст часть работы младшим горничным, той же Сесили. В ней-то энергии побольше будет. – Элжерон вздохнул, причесываясь у большого туалетного зеркала. – Мне приходится каждый их шаг контролировать и говорить, что делать. Почему Алиса сама не хочет рационально распределять объемы работ, а пытается все делать самостоятельно, если в этом нет нужды, и я готов нанимать ей подмогу?
– Это она тебе так выказывает свою любовь, – подсказала Франческа.