Зимняя сказка

– Вы уверены, что уже хотите вернуться туда? – спросил он, кося одним глазом на ручку. За дверью стояла тишина.

– Да, ведь матушку охраняет огромный паук! Представляю, как она возмущена этим фактом, – баронесса тихо захихикала, кокетливо прикрыв улыбку ладонью.

– Франческа, полагаю, также не в восторге, что я вынудил ее так долго оставаться в одном месте, выполняя мое поручение, – усмехнулся Элжерон.

– Ох, все никак не приму тот факт, что у кого-то может быть столь необычный питомец. И что Вы еще и так его назвали.

– Красивому существу красивое имя.

– К сожалению, вряд ли я смогу по достоинству оценить красоту гигантского паука, – смущенно улыбнулась Маргарет.

– Это она меня некрасивой назвала?! Себя-то видела? Тощая, и всего две ноги! – раздался возмущенный скрип Франчески из-под потолка, и паучиха ловко выскользнула из какого-то своего прохода и спустилась на паутине прямо перед Маргарет, отчего девушка, потеряв самообладание, тоненько пискнула и бросилась на грудь Элжерона, ища спасения. – Не благодари, – проворчала Франческа своему владельцу. – Следующие три дня я точно не буду желать человеческого общества после общения с этой пришлой четой истеричек…

Паучиха громко фыркнула, поднялась на своей паутине обратно на потолок и не спеша уползла по своим делам. Элжерон проводил ее уничижительным взглядом и, наконец, опустил глаза на Маргарет. Она тоже следила через плечо за передвижениями Франчески, и расслабилась только когда та скрылась из виду. Баронесса выдохнула с облегчением и подняла глаза на Элжерона. Их ясный и чистый цвет гипнотизировал, но в то же время казалось, что они были сделаны из чистейшего льда, такого же холодного и безжизненного. Маргарет вздрогнула и отшатнулась от графа, тихо бормоча себе под нос извинения. Не успел тот и слова произнести, как дверь гостиной распахнулась, и в проем с громким шорохом ярким пятном вылилась Филиппина.

– Маргарет! – тут же воскликнула она, заставляя Элжерона закатить глаза. – Где тебя носило так долго!

– Матушка, я… – растерянно произнесла юная баронесса.

– Это еще что? – Филиппина вдруг шумно принюхалась. – А ну иди сюда, – она нахально схватила девушку за руку и затащила за собой в гостиную. Элжерон, почувствовав себя неспокойно, зашел за ними следом. Филиппина же, усадив Маргарет на тахту, возмущенно воскликнула: – От тебя что, разит алкоголем?!

– Это настойка, – хором ответили Элжерон и Маргарет. Граф прокашлялся и продолжил под удивленные взгляды женщин. – Я просто дал Маргарет настойку для общего укрепления организма. У средства резкий запах, поскольку у многих лекарственных средств спиртовая основа, которая усиливает действие активного вещества.

– О, тогда… – Филиппина на мгновение замолчала, словно пыталась понять, что ей сказали, но никак не справляясь со своей задачей. – Ладно! – она махнула рукой и плюхнулась на тахту. – Выпей чаю, может, забьешь этот жуткий запах! – поморщилась она, пододвигая фарфоровую чашечку от сервиза ближе к Маргарет, которая села рядом с ней. – Чай уже ледяной, как ты вечно предпочитаешь, – пробурчала напоследок Филиппина. Девушка под уничижительный взгляд хозяина замка покорно взяла чашку от отпила из нее. – Где можно было ходить полдня! – продолжила тираду Филиппина. – Я уже не знала, куда себя девать! Еще и Ваше чудище словно стерегло меня! – Женщина обратила свой гнев на графа, но тот никак на это не отреагировав, сохранив самообладание. – Признайтесь, мистер МакЛавингтон, Вы науськали своего монстра на меня?

Маргарет внезапно кашлянула. Филиппина бросила на нее раздраженный взгляд, словно злясь за то, что громким звуком она прервала ее гневную тираду. Но Маргарет закашлялась вновь, уже сильнее, истошнее. Ее руки задрожали, и ослабшие пальцы выпустили чашку. Та упала на пол, тут же со звоном разбившись на мелкие кусочки.

– Вот же бестолочь, ты разбила чашку! – взвилась Филиппина. – Ты можешь себе представить, сколько стоит столь красивый сервиз? А без одной чашки он теперь потерял свою ценность!

– Маргарет, Вы в порядке? – обеспокоился Элжерон, бросившись к девушке. Та заходилась непрерывным кашлем. Она схватила графа за руку, сжав ее до боли. – Встаньте! – крикнул он на Филиппину. Та неожиданно повиновалась, подскочив, и Элжерон уложил Маргарет на тахту. У девушки был землистый цвет лица, ее кашель стал лающим, она словно задыхалась, и каждый следующих вдох давался ей с трудом.

– Она что, подавилась? – спросила Филиппина.

– Нет… – пролепетал Элжерон, внутренне холодея. – Не может быть. Это же яд!

Маргарет внезапно выгнулась на тахте, и ее начала бить крупная дрожь. Ее тело дергалось от судорог, пока она оглашала комнату громким кашлем. Граф положил ладонь ей на лоб, обращаясь к ее организму и замедляя метаболизм, дабы яд не растекся еще быстрее и не проник в кровь.

– Это замедлит процесс, – произнес он. – Держите ее! – приказал Элжерон Филиппине, вскакивая и бросаясь к двери. – Я сейчас вернусь!

Он выбежал из гостиной, налетев на удивленную Алису, и стремглав бросился в подвал. Это был яд его паучихи, яд Франчески. Он имел именно такое действие, но его можно было остановить, вовремя приняв противоядие, и у графа оно было, всегда хранилось в его кабинете на случай непредвиденных обстоятельств. Элжерон дернул на себя дверь подземелья, и поспешно спустился вниз по лестнице, поскользнувшись на последней ступеньке и едва удержав равновесие. Счет шел на секунды, нельзя было медлить. Элжерон ворвался в свой кабинет и бросился к стеклянному шкафу. Он распахнул его дверцы, наспех перебирая бутылочки и флаконы, роняя со звоном бьющегося стекла некоторые на пол, но даже не обращая на это внимание, пока не нашел нужную – с наклейкой, на которой был нарисован паук.