Страница 90 из 138
— Мы практики, — сказал Жак. — И время идёт.
— Время да, время идёт, — согласился Питер. — Бежит, летит. Спотыкается.
— Ну, дальше, — опять неожиданно сказала Майя. Всё это время она слушала, затаив дыхание.
— Мир гибнет, — просто сказал исполняющий обязанности заведующего кафедрой. — Гибнет сразу на нескольких уровнях, а возможно и на всех. Физические законы трещат по швам, мертвые восстают из живых, древнее зло, а также древнее добро, которое, может, ещё хуже зла для нас, призываются в наш мир людьми, которые понятия не имеют о возможных последствиях.
— Ты про Фуке?
— Фуке, — согласился Питер. — Староста Легри. Прокурор Терье.
Он взглянул прямо в глаза мадемуазель Прелати.
— Клотильда Мэффрэ.
Прелати усмехнулась. Майя расширенными глазами неотрывно смотрела на бабушку.
— Образно выражаясь, — сказал Питер, — Армагеддон тянет к нам свои костлявые пальцы не только сквозь пространство, но и сквозь время. Наша коровья лепёшка угодила в эфирный шторм. В мире — по крайней мере в той его части, где находимся мы, но, скорее всего, это везде — появляются дыры, прорехи, критические точки и целые критические области, разрывы континуума, которые суть возмущения эфира. Земля наша, попросту выражаясь, трещит по швам, как старый кафтан.
— Какова же первая флюксия ата-функции? — спросил Жак, что-то вспомнив. Аслан коротко усмехнулся.
— Очень крута, — ответил Питер. — Горизонт бифуркации буквально у нас перед носом.
— Дыра бифуркации, — проворчал Аслан. — Дурацкая дыра дурацкой бифуркации.
— Бифур… — Майя попыталась выговорить слово.
— Это когда дела могут пойти так, а могут эдак, — объяснил ей эвакуатор. — А кто такой Армагеддон, напомните? Это этот… Люцифер?
Ему не ответили.
— Причина? — спросил Жак у Питера.
— Есть две версии, — ответил Питер, — как водится, одна правильная, а другая нет. Первая — что это естественный процесс. Мир просто постарел и собирается двинуть кони в назначенный срок. Не мы первые, но мы последние. Все там будем. Бог дал, бог и взял.
— Я так понимаю, это неправильная версия, — сказал Аслан.
— Естественно, неправильная.
— А какая правильная? — спросил Жак.
— Моя, разумеется, — ответил Питер.
— И в чём она состоит?
Питер по очереди оглядел своих друзей, Майю и Прелати.
— Я вижу в этом направленную злую волю, — наконец сказал он.
— Уф, — произнёс Аслан. — Чуть сердце не прихватило. Я-то думал, ты серьёзно…
— Он вполне серьёзно, — заметил Жак. — Это ты чего-то не понимаешь.
— Я в злобных мировых заговорщиков не верю, — объявил эвакуатор. — Это пусть стеганоложцы верят.
— Кто-кто? — спросил Питер.
— Стеганоложцы, — чуть менее уверенно сказал Аслан. — Которые из тайных лож.
— А! — сказал Питер. — Нет, я не стегано…ложец. Я просто вижу. Легри и Терье получили своё могущество от братства Урании. Фуке кто-то снабжает древним оружием и, что гораздо опаснее, древними знаниями. Он безусловно злодей, но он умелый злодей. Слишком умелый. Меффрэ нашла лабораторию (здесь Питер поглядел на Аслана) и собирается уничтожить мир в угоду своим безумствам.
— Это всё интересно… — начал Аслан, — но…
— Погоди ты, — досадливо сказал Жак. — Он же не всё сказал.
Аслан остался стоять с открытым ртом.
Питер наморщил лоб, собираясь с мыслями. Солнце уже перевалило за высшую точку, день начал медленно клониться к вечеру. Припекало довольно сильно, и странно было видеть серый лёд, которому солнечный жар был совершенно нипочём.
— Но я уверен, — сказал учёный наконец, — что древние — это не только зло, или не только то, что можно обратить во зло. Древние знали и способ, как можно спастись от этой беды, и, скорее всего, они и спаслись. И эту тайну тоже надо узнать. Потому что есть у меня такое подозрение, что, кроме нас, больше некому.
Прелати издала неопределённый возглас, но никто, даже Майя, не обратили на неё внимания. Все помолчали с минуту.
— Я передумал, — вдруг сказал Жак. — Я что-то не хочу в эту дыру. Что ты там говорил про лёд на проливе, Аслан?