Страница 26 из 138
— У нас прокурорская проверка началась сегодня. А саркофаг твой пока ни по каким документам не проходит. Поэтому начальник мой и сказал — пока отчёта не будет, забирай его куда хочешь. Вместе с мобилем.
— Что за саркофаг? — спросил Жак, любовавшийся машиной; ему не ответили.
— Прокурорская проверка? — медленно произнёс Питер. — Младший прокурор Терье?
— Не знаю, — сказал Аслан. — Но что хорошо: меня под это дело произвели в лейтенанты. А дела Люца и Мюко задвинули подальше, пока проверка не пройдёт.
— Ого, — сказал Жак из-за мобиля. — Поздравляю.
— Это как?
— Ну я был лейтенант-стажёр, как ты помнишь, — сказал Аслан. — Стажёру не положено две командировки подряд. Поэтому, чтоб сейчас меня сплавить, им пришлось подписать приказ о присвоении звания, выплатить мне кучу командировочных да ещё и жилищный ордонанс дали.
— Какой-какой ордонанс? — поразился Питер.
— Лейтенанты эвакуации не живут в казарме Службы, — ответил подошедший Жак. — Они либо покупают жильё, либо, что чаще всего, арендуют. На это им дают годовой ордонанс, который, кстати, тебе надо подписать, как хозяину комнаты. Сумма там как раз три с половиной в месяц.
— Откуда ты всё знаешь? — с подозрением сказал Аслан.
— Я внешний куратор королевской Службы снабжения и поставок, — ответил Жак с достоинством. — Я знаю всё в этой жизни.
— А, свободный финансист, — сказал Аслан. — Ну что, тоже неплохо.
— Это всё замечательно, — сказал Питер после паузы. — Но что нам делать? Прокуроры у нас тоже были, я теперь заведующий кафедрой…
— Ого, — сказал Жак. — День повышений. Поздравляю.
— Поздравляю, — сказал и Аслан.
— Кратковременно исполняющий обязанности, — уточнил Питер хмуро. — Перед тем, как меня упекут в Лафорс. Они думают, что мы с тобой затеяли воевать с Легри, чтобы Академия оплатила счет Эвакуации за транспортировку. Розье донёс.
Жак хмыкнул.
— Старовата схема-то.
— Не знаю, о чём ты, — злобно сказал Питер. — Только отчёта у меня тоже нет, саркофаг я им предъявить не смог, они отправились к вам, а у вас, оказывается, его тоже теперь нет. Отлично, просто замечательно.
— Ну кто ж знал, что им он так вдруг понадобится, — сказал Аслан, потирая нос. — Вот гад.
— Да что за саркофаг-то, скажет мне кто-нибудь? — спросил Жак.
11
Рассказ свой Питер и Аслан закончили, когда уже стало темнеть. Питер зажёг весь свет, затем подступил к камину, готовясь к нелегкой борьбе, однако тот сегодня не капризничал и разжёгся сразу, не чадил и искрами не плевался.
Что ж, сказал Жак, сидя в кресле с бокалом в руке, я прямо вам завидую. Такие приключения в наш меркантильный и уставший век. Я сам себе завидую, скромно ответил Питер и немедленно закусил сыром. Аслан, который пил морс, ничего не сказал, но по его виду было ясно, что он, в отличие от них, никому не завидует и весьма собой при этом доволен. Обсудили быт; после короткой дискуссии неприхотливый эвакуатор согласился занять комнату поменьше. Решающим аргументом послужил гардероб Жака, представлявший собой неподъемный сундук убойного вида; Питер осознал, что совершенно упустил момент, когда этот гроб с тряпками появился в его доме. Нет, ну вы посмотрите на них, возмущался Жак. Всё ведь устроилось как нельзя лучше — для всех, заметьте! — и всё равно в итоге я манипулятор и интриган. А там что, чердак, спросил Аслан. Ага, чердак, ответил Питер, кстати, надо бы этот вопрос того, вдруг там тоже можно жить… Ключи только найду.
И вспомнил про объявление.
— А, — сказал Жак. — Не беспокойся. Его не опубликовали.
— То есть?
— Тот тип, который у тебя принимал объявление, должен мне денег. Денег с него получить дело гиблое, но зато он мне сообщает, когда появляется что-нибудь интересное.
— Гм, — сказал Питер. — А если я завтра пойду куплю газету, а потом нажалуюсь, почему объявления нет?
— Ууу, — сказал Жак. — Тогда всё станет очень сложно. Мне придётся заплатить десятикратную цену за снятие твоего объявления, и я не смогу с тобой рассчитаться вовремя.
— Ладно, не буду, — решил Питер, подумав. — Может, его уволят?
— Хамил? — заботливо произнёс Жак.
— Хамил, — искренне сказал доктор абстрактных наук. — И не только он. Чувствуешь себя птичьим дерьмом на крыльце Версаля. В день коронации.
— Ого как завернул, — сказал Аслан. — Я запишу.