Страница 22 из 108
- Вовсе не обязательно. Вы сказали, что стырили снимки у Флаффа, так? Так вот: этот хлыщ ни черта не понимает в делах фабричного производства. Увидел что-то, что показалось ему странным, сфотографировал и придумал для себя страшную историю про "кровавую секту", а теперь его страхи передались вам... Нет, ну надо же − принять мостовых обходчиков за сектантов! А-ха-ха-ха, расскажу − не поверят!
- Но как же тогда быть с этими странными... мнэ-э-э... дополнениями на снимках?
- Если вы немного разбираетесь в фотографическом деле, − Форк снисходительно похлопал следователя по плечу, отчего тот едва не провалился под пол вместе с креслом − силушки в технологе было − куда там быку, − то, наверно, знаете, что иностранные фотокассеты у нас не продают. А наши алхимики в беспредельной своей ушлости пихают в кассеты вместо дорогих реактивов бесплатные заклятья...
- Да-да, мне рассказывали.
- Ну вот. А раз так, то кассета, фактически, становится зачарованным предметом, и, стало быть, чувствительной к... − Форк вопросительно посмотрел на следователя.
- К эфирным колебаниям. − выплюнул Фигаро. − Черт.
- Вот именно. Потому-то на наших дешевых кассетах часто получаются замечательные фотографии привидений играющих в нарды или чертей подсматривающих в бане за красотками неглиже. В бытность мою студентом фотомашины были огромной редкостью, а сейчас о фотографии пишут в "Линзе и Затворе". − Форк, хихикая, сел в кресло. − У нас тут такие запредельные напряжения в эфире что я удивляюсь, почему на снимках нет хоровода цеховых или Эфирного Дракона с сигарой и в цилиндре.
- Да-а-а... − Следователь устало помассировал виски. − Признаться, в таких вещах я не эксперт... Вот что значит отстать от ритма жизни. Пора на переквалификацию... Но, все же, я рад.
- Что это не секта?
- Конечно. Ненавижу иметь с ними дело. Да и наняли меня не за этим; еще не хватало вылавливать каких-то колдунов-многостаночников, тьфу-тьфу... Хотя я, в любом случае, снова в тупике: все еще непонятно, кто же крадет ваши драгоценные разработки.
- Наплюйте. − посоветовал технолог, прихлебывая чай. − Просто наплюйте. "Крыса", так или иначе, себя проявит, тем более сейчас, когда на фабрику привезли эти новые чертежи.
- Или заляжет на дно.
- Или так. − согласился Форк. − Если, конечно, не поджечь амбар.
- Что вы имеете в виду? − в голосе Фигаро явственно чувствовалось напряжение.
- А вот послушайте: предположим, шпион узнает...
...Они говорили еще около получаса. Когда Форк, наконец, ушел, он получил от следователя приглашение на работу в ДДД, рекомендательное письмо и заверения в вечной дружбе. Технолог краснел и смущенно благодарил.
Проводив Форка, Фигаро кликнул приставленного к нему младшего администратора и приказал в ближайший час не входить к нему в кабинет ни под каким предлогом и не пускать никого, вплоть до самого Форинта. Администратор коротко кивнул, сунул два пальца в рот и совершенно по-разбойничьи свистнул. В коридор немедленно вошли двое дюжих молодцев в мышиного цвета шинелях, шапках-ушанках и огромных кирзовых сапогах, источающих ароматы навоза и дегтя. За спинами молодцев покачивались старенькие "трехлинейки" с примкнутыми штыками.
- В этот кабинет никого не впускать до особого распоряжения господина Фигаро. Даже руководство. Поняли?
- Бут-сделано! − рявкнули серые шинели и взяли под козырек.
...Когда Фигаро, наконец, остался один, он, первым делом, запер дверь кабинета на ключ и на цепочку, плотно занавесил окна и выключил электрический свет, оставив зажженной только керосиновую лампу, найденную им в шкафу. Немного подумал и подпер дверь еще и стулом − на всякий случай.
Он поставил на стол саквояж, открыл его и достал из кисло пахнущих старой кожей недр жестяную коробку из-под сигар, объемистый бумажный сверток перетянутый бечевой и свечу, которую сражу зажег и поставил на пол в центре комнаты, предварительно накапав на паркет горячего воска. Открыл коробку и достал из нее длинный белый цилиндрик − мел. Самый лучший в мире мел, добытый в карьерах на Лысой горе близ Последнего Полустанка, где сама земля дышала природным колдовством, столь древним, что доисторические ящеры, чьи скелеты иногда находят археологи на Дальней Хляби, по сравнению с такой древностью были просто бабочками-однодневками. Следователь взял мел двумя пальцами и аккуратно начертил вокруг зажженной свечи круг.
Затем последовала очередь свертка: Фигаро разрезал бечевку ножом для писем, развернул грубую серую бумагу и извлек на свет божий две маленькие керамические чашки. В одной из чашек лежало немного пшеничной каши, а в другой − кусочки вареного мяса. Все это следователь поставил на пол рядом со свечей.
Все было готово. Фигаро плюнул на пол, растер плевок левой ногой, повернулся лицом на запад и скороговоркой продекламировал:
- Чай заварен, стол накрыт, суп наваристый кипит, будем, дедко, есть да пить, выходи поговорить!
Пламя свечи задрожало, ярко вспыхнуло, а затем стало совсем маленьким. По комнате пронесся порыв холодного ветра, в котором явственно чувствовались запахи кухни и, почему-то, машинного масла. Что-то заскреблось в углу... и все.
Следователь ждал минут пять, но больше ничего не произошло. Он, в общем, не слишком рассчитывал на результат; все-таки этот заговор вызывал домового, а цеховые были существами несколько другой породы. Однако он не сомневался, что его вызов был услышан. Почему же тогда местные цеховые духи не выходят на связь? Боятся? Возможно: от него за версту несет колдовством. Ладно, пойдем другим путем...
Он достал из саквояжа серебряную стопку, плеснул в нее коньяка из личной фляжки и поставил в круг. Домовой там или цеховой, а эту форму диалога понимали все. Фигаро топнул ногой и повторил заговор.
Треск, толчки эфирных колебаний. И опять ничего. Заговор работал, но, как говорили колдуны-специалисты, "выбрасывал ошибку".