Страница 106 из 108
- Добрый день, любезный, – Фигаро поклонился. – Следователь ДДД Александр Фигаро… Вот документ.
- Антон Равелли, архивариус. – Старичок протянул следователю руку, оказавшуюся на удивление крепкой и не по-старчески горячей. –Чем могу-с?
- Я… – Фигаро кашлянул, – мне бы хотелось кое-что у вас уточнить…
- Кладбище протестировано вашим инженером, никакой паранормальной активности, могу вас уверить. Документы у меня в…
- Вы не поняли, – перебил следователь, – я не с инспекцией от Отдела контроля захоронений… Вы сказали, что вы – архивариус? Но…
- Здесь, в часовне, – старичок кивнул через плечо – находится на сохранении часть архивов Старой Инквизиции. – То, что нельзя перевозить: древние рукописи, свитки, отчетность… Все в очень плохом состоянии, многое уже не подлежит восстановлению… – он с грустью вздохнул. – Финансирование, сами понимаете, никакое – не хватает даже на алхимические закрепители. А я, вот, переписываю помаленьку, составляю каталоги… Но вы хотели о чем-то спросить?
- Да, – Фигаро растерянно потер лоб, – хотел… Скажите, у вас работает девушка… Лиза – не знаю фамилии. Ей лет двадцать, самое большое, ростом чуть выше меня, темные волосы…
- Уверяю вас, – старичок понял руку, – я единственный обитатель часовни. Ну, то есть, как – обитатель… Живу я неподалеку, вот и назначили сюда… Хотя я не жалуюсь – здесь тихо, красиво… Вы сказали – Лиза?
- Так точно.
- Единственная Лиза, которую я знаю, вон там – архивариус кивнул в сторону главной аллеи. Но вряд ли вы ищете ее. Впрочем, извольте…
…Старые ели тихо покачивали ветвями над их головами, и следователю казалось, что деревья о чем-то тихо беседуют между собой. Под ногами хрустела каменная крошка, на дне расколотых мраморных урн темнела вода. Внезапно налетел порыв ветра и тысячи сухих листьев взлетели в воздух, кружась между надгробиями словно стая испуганных бабочек.
- Вот, – старичок, чуть заметно улыбнувшись, поднял руку, указывая перед собой – знакомьтесь. Лиза Клер.
Перед следователем стоял небольшой памятник из белого мрамора, который, в отличие от других монументов на кладбище, казался почти нетронутым временем. Юноша и девушка на постаменте держались за руки; у девушки в руке был букет цветов, у юноши – свирель.
- Вы знаете историю Черного Менестреля? Я имею в виду, настоящую историю, а не все эти глупые легенды? – спросил старик. – Фигаро кивнул и архивариус продолжил:
- Это, разумеется, кенотаф. Фиктивная могила. Молодой барон покоится где-то на дне пруда, да упокоит горний эфир его душу. Памятник поставлен его отцом через много лет после Второй Реформации – его могила, кстати, здесь неподалеку. Говорят, мрамор для памятника привезли из самой Дальней Хляби – в этом камне до сих пор теплиться колдовство. Он не разрушиться еще лет пятьсот. А вон там – старик махнул рукой в сторону далекого леса, – пристукнули на охоте Первого Инквизитора.
- А девушка? Невеста Менестреля?
- Лиза? Пропала без вести. Ее тело так и не нашли. Не исключено, что оно где-то там же, где и тело молодого барона. Они, разумеется, не были женаты, но отец Августа приказал написать на камне «Лиза и Август Клер». Видите, вот тут надпись?
- Вижу. А это что, чуть ниже?
- Это на дореформенной латыни. Здесь написано «Я вечно там, где ты». Откуда появилась эта надпись так и не выяснили – изначально на камне ее не было. Возможно, много позже какой-нибудь бард, вдохновленный балладой о Черном Менестреле, высек эти слова. Но этого мы, боюсь, уже никогда не узнаем.
Следователь посмотрел на мраморную фигуру девушки: тонкий нос, легкая полуулыбка на губах, короткие, до плеч, волосы, убранные широкой лентой.
- Значит, пусть будет Лиза Клер, – тихо сказал он.
- Я могу вам еще чем-нибудь помочь? – архивариус вопросительно поднял брови. – Если хотите, я могу показать отличную коллекцию рукописей конца четырнадцатого века: переписка инквизиции с Квадриптихом. Очень познавательно!
- Нет, спасибо, – покачал головой Фигаро. – Благодарю за эту маленькую экскурсию. Я, если не возражаете, поброжу здесь еще немного.
- О, конечно, – старичок вскинул руки – никаких проблем! Бродите сколько хотите. Скоро пойдет дождь, так что, если желаете, можете переждать у меня в часовне.
- Я не задержусь. И опять-таки спасибо.
…Когда старый архивариус ушел, Фигаро медленно подошел к памятнику. У постамента стоял небольшой фонтан, разумеется, давно заброшенный. В мраморной чаше, заполненной дождевой водой, плавали листья, сквозь ковер которых были видны россыпи плоских камней-голышей: белый гранит с розовыми точками.
- Лежат, а для чего – непонятно, – прошептал следователь.
Он сделал шаг по направлению к главной аллее и вдруг…
Ветер?
Шепот?
Следователь резко обернулся.
Никого. Конечно, никого. Но…
У мраморного постамента, у самых ног статуи девушки, пробивая пыльную каменистую землю, росла…
Ну да. Голубая роза.
Была ли она там минуту назад? Следователь не мог с уверенностью этого сказать, но вот, гляди ж ты – тонкий стебель, синий, как летнее небо бутон, аккуратный зубчатый лист, похожий на птичье перо.
Он склонился над цветком, протянул руку, но потом, усмехнувшись, выпрямился и сказал:
- Не хотелось бы мне иметь цветок, который живет вечно. У меня – руки колдуна. А у колдунов лучше всего получаются всякие пакости.
Он осторожно коснулся высеченной на камне надписи и еще долго стоял там, пока не хлынул дождь, и небо не опустилось на землю черной пеленой, скрывающей все: землю, деревья и камни.
-…Да-а-а, Фигаро, – протянула тетушка Марта, извлекая из раскаленных недр печи глиняный горшок, – после такого отдыха нужно еще, как минимум, месяц отдыхать! Умеете же вы влипать в истории, право слово!
- Это точно. – Гастон, потирая руки, склонился над небольшим ящиком, который только что нашел в погребе. – Самогон! Хорошо! Наливка! Отлично! А это что такое, красненькое?