Две Цены

Две Цены

Глава 1

Веду я счет потерянному мной

И ужасаюсь вновь потере каждой

И вновь плачу я дорогой ценой

За то, за что платил уже однажды!

Уильям Шекспир

Глава 1

«Ваши идеи за ваши деньги — нашими клинками за лучшую долю»

девиз гильдии наемников

В Сильвании наступала осень, окрасив листву на деревьях в столице и пригородах в изумительный пурпурный цвет. Ночи становились холоднее, но постепенно и почти не заметно, так как здесь не властна была погода в той полной мере, как она хозяйничала в соседних землях — Феларе и на территории империи. Времена года плавно перетекали одно в другое, без особых перемен и, на самом деле, мало чем отличаясь друг от друга. Но так было далеко не всегда.

Если подняться к облакам и окинуть взглядом Материк, то он нынче представлял из себя сплошь и рядом зоны чьих-то экспериментов, проведенных давно, но оставивших память о себе и по сей день. Мало областей могли похвастать своей нетронутостью. Особенно после эпохи Сокрушения Идолов, где катаклизмы, большие и малые, разверзались повсеместно. Где архимагистры, владевшие кристаллами стихий, творили такие дела, которые после приходилось расхлебывать долго и муторно.

После падения Совета и орденов стихий, когда все приготовились к времени бесконечных войн и смут, правители неожиданно осадили боевых коней и собрались в Ротвальде. Повод был и повод значительный, а именно: последствия войны Xenos в лице Аира и его сторонников, против восьми орденов стихий, в лице восьми же архимагистров и их адептов. Кто бы мог подумать, что гомункул, созданный для вершения обязанностей в сущности разъездного палача, в итоге и окажется тем, кого древние пророчества именовали Xenos. Более того, сумеет воспользоваться раздробленностью орденов и сокрушить, казалось бы, необоримый колосс, чьими глиняными ногами оказались банальные междоусобицы и борьба за власть. Везение, конечно, тоже было залогом его победы, хотя в эпохе Сокрушения Идолов осталось немало белых пятен, однако факт был на лицо — магия пала! И пала основательно, на оба колена. И некому было поднимать её снова. Ведь в те годы в Форпате свирепствовала чума, на Скале Проклятых дела обстояли совсем худо, а фивландские вояки в тоннелях только разводили руками, не находя объяснений тому, что творилось с Бездной. Хотя бы Застава Бормов закрыла от обремененных заботами правителей южной части Материка сцепившихся насмерть Ларон и Истанию, чьи разногласия не раз подпортили достопамятное собрание в Ротвальде, а, в итоге, послужили той искрой, которая сожгла дотла леса Роккар.

Тогда-то, в критический для истории Материка момент, когда страсти накалились до предела и уже готовы были выплеснуться наружу объявлениями новых войн, слово взял Окулюс Берс. Сначала он многозначительно развернул перед собравшимися огромную карту, привлекая внимание к многочисленным пометкам, рассыпавшимися с юга на север, как звезды на ночном небосклоне. Они наглядно демонстрировали, что на Материке и окружающих его островах практически не оставалось живого места от всевозможных аномалий и катаклизмов магического происхождения. Таким образом, маг давал понять, что все новые конфликты бессмысленны. Тем паче существенными в них могли оказаться только принципы, цепляющиеся за разоренные или же вовсе изничтоженные земли.

— Господа! — говорил тогда чародей. — Материк и так, в самом начале, когда только высадились на него Восемь Народов, приведенные магами стихий с Островов Восьми, не был заурядным местом. Здешняя природа преподносила немало сюрпризов тем, кто дерзнул быть первопроходцами: Покинутое Море, где не было живых тварей и вода там мертва и по сей день; Запустение, которое благо находилась слишком далеко от берегов; море Скал, что изумляло всех своими, будто выплавленными из эбонита, черными иглами, торчащими из воды даже в очень глубоких местах. Наконец, Ран’Дьян, чьих послов мы не имеем удовольствия видеть среди нас; Скала Проклятых и подземные озера Сильвании, которые давно ослабли, но успели дать миру новую расу белых эльфов, подвергнув мутации первых сильванийских поселенцев из южных областей. Но всё это было давно известно! Теперь же взгляните на новшества: в глубине территории северного Фелара мы имеем мертвые земли вокруг руин Старой Башни — осколок наследия войн некромантов; в Шаргарде, где сперва намечалось наше собрание, мы не смогли его провести, так как на Огненных Рифах ещё бушуют разозленные духи стихии огня — shar, а огненные птицы, фениксы, затрудняют судоходство, сжигая проходящие мимо рифов суда, хотя такого отродясь не случалось. Остров Отчаяния, где после откровенной бойни, устроенной Ран’Дьяном, ожил-таки вулкан Фойервельт. Который и мог бы успокоиться со временем, но архимаг ордена Огня в борьбе с Xenos разбудил его сызнова. Теперь же это грозит гибелью всему острову. Стоит ли вспоминать о циклопических реликтовых монстрах, которые обитают в горах Сильвании и в чертогах под Заставой Бормов? Из-за войн мы не смогли их уничтожить, а ведь Нордтот и Арахарр — эти растения-гиганты, дети Подземных Озер, в недавнем прошлом повелевали лесами по всей территории теперешней империи Заран и Сильвании. Какой ценой удалось их победить первый раз, я думаю, напоминать не стоит? Однако они снова копят силы, зализывают раны и скоро будут готовы вырваться из своих тюрем. Это лишь вопрос времени. Ну и, под конец, да простят меня лесные эльфы и гномы с дуэргарами, их земли тоже являются двумя плачевными последствиями войн и безответственного применения магии: Фивланд — гол лесом и беден почвой, а в Сильвании устойчивая аномалия погоды и времен года с угрозой перейти в темпоральную. Чародейками из ордена Жизни была нарушена последовательность смены времен года — погоду надо постоянно держать под контролем, если хочется, чтобы не было зимних стуж, ведь такие магические изменения вовсе не константны.

— Что же делать?! — слышались вопросы. Некоторые тревожно, некоторые скептически, некоторые даже с насмешкой.

— Кристаллов стихий больше нет. Поправить содеянное у нас не хватит потенциала. Даже если бы они были, мы все прекрасно видели, какова цена согласия восьми архимагистров, — ответил Окулюс. — Поэтому предстоит великое дело: поднять с колен магию, объединенную без различия по школам, где стихии интегрируются друг в друга. Я говорю, возможно, мудрено для вас, но суть в том, чтобы нам, тем немногим, кто изначально развивал по крупицам собственный потенциал, а не пользовал в хвост и в гриву мощь кристаллов, не мешали созидать и воссоздавать то немногое, что у нас осталось. Чтобы позже мы смогли сгладить, а, возможно, и вовсе излечить те раны, которые исполосовали Материк с юга до севера и с востока на запад. Начинается новое время, господа, период долгий и трудный, где вам, властителям, придется без помощи стихий лечить болезни, строить города и развивать науки. А для этого нужен мир! И нужен он не через год, два или десятилетие, а сейчас!

Тогда, после той речи и принятых следом соглашений, а также передачи Форпата в руки магам, которых Берсу не без труда удалось собрать, буквально выковыривая из всех щелей и укромных углов, куда забились талантливые умы в попытке сберечь собственные жизни, настало новое время. Время больших перемен, первой ласточкой которого была названа Ta’Erna. Дивная радуга была видна всюду, и у многих, знающих смысл сего небесного послания, вызывала вздох облегчения, или сомнительное хмыканье у тех, кто раньше боролся против магов. Как бы то ни было, но тем памятным собранием в Ротвальде был брошен вызов тому непростому времени, и оно приняло его.

Многое изменилось к лучшему. Форпат не стал настолько влиятелен, как ордена стихий, хотя, по всему если судить, должен был стать таковым. Но в нем обитали ученые, а всех «политиканов от чародейства» Окулюс выпроваживал за стены с пожеланиями попутного ветра в спину до ближайшей гильдии магов при дворе какого-нибудь правителя. Пусть там, промеж заговоров, интриг и ядов в бокалах, сверкают призванные ими молнии и насылаются проклятия хоть до скончания времен! Под неусыпным надзором Берса развивалась алхимия, и вскоре удалось оседлать мор и чуму. Успехи в магии достигли нужных высот, но Скала Проклятых успокоилась сама, так же как и духи shar на Огненных Рифах. Застава Бормов устояла в смутные времена, и Арахарр с Нордтот остались в своем надежном заключении в горных чертогах, а в подспорье древним затворам были наложены свежия заклятья и печати.