Страница 11 из 31
Со стоном перевернувшись на живот, я обхватила подушку обеими руками. «Как только опека будет аннулирована, я сам могу на тебе жениться...» Идиот! Додумался же предложить такое… гадство! И все же… «я сам могу на тебе жениться…»
Всё! Шмыгнув носом, я судорожно всхлипнула и стремительно откинула одеяло. Так дело не пойдет! Спрыгнув с кровати, сорвала с вешалки теплый халат и, запахнув его, с неуместной для такого простого действия злобной решимостью затянула пояс. Руки почему-то дрожали.
tустроить скандал, высказать ушастому провокатору всё, что думаю относительно его в высшей мере безрассудного предложения, но... Сейчас мне категорически противопоказано даже думать о нем, не то что видеть и разговаривать. Я метнулась к умывальнику, плеснула в лицо холодной, почти ледяной воды.
Так, если не получается просто абстрагироваться от недопустимых мыслей, нужно переключиться на нечто более насущное и животрепещущее. Завтра мне предстоит еще одна попытка устроить свою жизнь. И да, жизнь Толика тоже. В завещании отца он шел сразу за мной. Умирать я не собиралась, конечно, а вот пропасть без вести вполне можно. В нашем случае мой брак с иномирцем по закону будет равнозначен смерти, и тогда…
Ладно, не о том. В длинном списке потенциальных супругов, который я самолично составила после длительных и весьма сложных для мага моего уровня исследований, осталось всего несколько миров. Львиную долю претендентов на руку и сердце потомственной попаданки Толик вычеркнул. Там война, тут драконовские традиции, тут отношение к женщинам чересчур жесткое или, напротив, трепетное…
Попаданки ведь замуж счастливо выходят, как правило, после весьма жестких испытаний, а на них не было ни времени, ни желания, зато имелся в наличии опекун, крайне озабоченный моим благополучием. В результате, он упрямо настоял на исключении из списка большей части миров, а я, немного посопротивлявшись для приличия, согласилась с доводами друга. В конце концов, для заключения брака мне было достаточно одного-единственного жениха. Ну, это я так раньше думала.
В любом случае, без помощи Толи перемещаться в иной мир было бы для меня чересчур рискованно. Это понимала даже я. Открыть переход уровень и специфика моего дара позволяли, но лишь при соблюдении некоторых условий и выматывающего до полусмерти обряда, включающего в себя кровопускание и прочие «мелочи». С другой стороны, лишь фее-крёстническая специализация опекуна обеспечивала страховку, представшую в виде заветного кактуса, и направленность выброса беззащитной меня непосредственно к жениху.
Тяжело вздохнув, вытерла мокрое лицо и, отложив полотенце, отошла к окну. В раскинувшемся вокруг дома парке было темно, лишь кое-где виднелись отсветы магических фонариков, подвешенных к ветвям рядом с дорожками. Мгновенно захотелось оказаться там, где остро пахнет ночью, влажной землей и прелыми листьями. Осень уже не за горами.
Было бы здорово просто побродить в тишине, прислушиваясь к шелесту листвы и малейшему шороху. Рассматривать ломаные расплывчатые тени на дорожках в пятнах фонарного света…
Еще несколько недель назад я бы, не слишком раздумывая, оделась и спустилась вниз, но сейчас это было бы крайне легкомысленно с моей стороны. Во-первых, там холодно, а я совсем недавно приняла ванну и длинные волосы все еще оставались влажными, а во-вторых…
Заметив между стволов движение, я чуть сдвинулась, укрываясь за занавеской. Нервно прикусив губу, несколько минут всматривалась в темноту, но ничего больше так и не увидела. Впрочем, это ничего не меняло. И без доказательств я прекрасно помнила, как любит Толик гулять по ночам в парке. Когда-то мы гуляли там вдвоем.
Я тогда была еще совсем мелкой. Мама Толика была жива, но они часто приезжали к нам в гости и, пока взрослые болтали в голубой гостиной, детям полагалось крепко спать в своих кроватках. Но демоническая кровь моего друга сказывалась – он не любил правил и лет до двадцати всячески восставал против них. Мне было семь, ему четырнадцать, когда в окно моей спаленки, расположенной на втором этаже, впервые постучали снаружи.
Я плохо помню наш разговор, но изумление и восторг, затопившие, едва я увидела вихрастого мальчишку – преотлично. Он сидел на подоконнике, болтая ногами и лукаво посмеивался над моим всклокоченным со сна видом. А за его спиной переливалось звездной россыпью загадочно-черное небо.
Стоило ему протянуть мне руку, и я, выбравшись из кровати, приняла её без тени сомнений, даже не понимая толком куда и зачем он зовет. В тот миг я пошла бы за ним на край света, в любую неведомую даль полную опасностей… С ним я бы отправилась куда угодно, даже в ад.
Конечно, ни в какой ад мы не пошли - просто гуляли по темному парку. Но спуск по увитым плющом стенам, гибкие подвижные тени, крики ночных птиц, шорохи, даже запахи – все казалось мне таинственным, пугающим и завораживающе интересным. Наши вылазки для меня были приключением. Волнующим, волшебным и… запретным. Я обожала их! И Толика, ставшего большим, чем просто друг. Он виделся мне самым-самым. Сильным, умным, красивым. Куда там принцам из сказок! С ним я не боялась ничего.
Увы, детство закончилось раньше, чем я бы того хотела.
Решительно отступив от окна, я вернулась к умывальнику и хмуро уставилась на собственное отражение в небольшом зеркальце. Света в комнате не включала, потому и отражение четкостью не радовало, но мне-то что? Я думала.