Найди меня, мама

Я же вглядывалась в эту улыбку, как мне казалось, похожую на мою. Хотелось видеть сходство, и я ловила себя на том, что придумываю, как сейчас. Тогда жесты Вадима мне напоминают моего Дениса, а снисходительный взгляд зеленых глаз у Максима Сашку. Мальчишки могут неосознанно копировать друг друга, одергивала я себя и отворачивалась. Нужен другой серьезный подход. Мысли о тестах, так и не оформившись, отметались в сторону. Страх, что мальчики окажутся чужими, заставлял отступать.

Я ведь так и не смирилась со смертью сына. Меня тянуло к тихоне Максу. Казалось, второй сын должен быть противоположностью первого. Потому, увидев его впервые, я замерла в холле домика, позабыв обо всем, с жадностью выискивала что-то знакомое, свое в его скупых жестах, робкой улыбке, немного сутулой худенькой фигурке. Он потянулся ко мне сразу, точно мои мысли прочитал. Прервав разговор с отцом на полуслове, поднялся, шагнул вперед, представился полным именем. Неторопливо разглядывал, цепляясь за глаза и светлые волосы. Я поймала в его взгляде недоумение, робкую радость, сменившуюся надеждой, с которой он оглянулся и посмотрел на отца. Но только вошел Сергей, мимоходом приобнял меня за талию и чмокнул в щеку, как надежда в зеленых глазах угасла, узенькие плечи опустились. Он понял, что я с Сергеем и к его отцу не имею отношения. Мне хотелось крикнуть: "Я не к ним, я к тебе!" Но я только улыбалась, протягивала руку для знакомства, чтобы пожать удивительно сильные пальцы.

Узнавая его, ловила себя на мысли, что хотелось считать по праву этого мальчика своим. Может потому, что он рос без матери и требовал материнской заботы, той любви и ласки, которой во мне было на десятерых. Я одергивала себя, требовала не привязываться, напоминала, что я не часть их семьи, у меня нет доказательств, но ничего не могла с собой поделать. Сердце требовало заполнить пустоту, у которой было имя Артем.

Ту ночь в мотеле, несмотря на опасную, угрожающую жизни ситуацию, я спокойно проспала, чувствуя рядом силу и надежную защиту, исходящие от Сергея. Рядом с мужчиной бывает хорошо и без секса. Он дал мне то, в чем я нуждалась больше, чем в сексе, красивых ухаживаниях, подарках.

Я выговорилась, впервые в жизни я говорила все, что думала. Правильное и не правильное. Все свои обиды и боль, и горечь. А он слушал внимательно, не перебивая, не споря, не осуждая, точно все что ему было нужно сейчас — это мои признания. Может, так оно и было.

Я же видела перед собой самые красивые в мире глаза, которые не осуждали и не считали меня жалкой из-за слабости. В них я читала одно: "Ты нужна мне такая, какая ты есть".

Пусть кто-то утверждает, что двоих в пару связывает секс. Я точно знала, что не он, а вот такие моменты, когда ты обнажаешь душу, и тебя принимают со всем грешным и праведным. Вокруг меня бушевала настоящая война. Снаружи выла поднявшаяся к ночи метель, засыпая все снегом, внизу пьяные уроды громили бар, а я не слышала ничего. Осталась только освещенная камином комната, я и мужчина, перед которым стояла на коленях и обнажала, раскрывала душу, не такую красивую как тело. Но он сам хотел посмотреть.

Когда я выплеснула все из себя со слезами, мне стало легко, точно за эти минуты исповеди я сбросила груз, давивший на плечи многие годы. Последний раз так легко мне было беззаботным ребенком в школе. Я чувствовала опустошенность и страх. Страх не от того, что происходило вокруг, но от того, что происходило во мне. Сильная, независимая женщина исчезла. Холодная Снежная Королева, как в детском мультике, рассыпалась на куски. Но Андерсен не знал, что внутри каждой Королевы маленькая, уставшая, замерзшая девочка, прошедшая все испытания, добравшаяся до чертового полюса, но так и не нашедшая своего Кая. И она осталась его ждать, потихоньку замерзая, превращаясь в злобную ведьму. В сказке Королева украла чужого мальчика. Но я-то умнее, я знаю, что за ним всегда придет его Герда.

Мужчина передо мной утверждал, что он тот самый… мой. Что именно я ему нужна. Он предлагал свою фамилию, свою защиту. И мне было страшно, глупое сердце ожило и еще опасливо, осторожно, но верило ему. Пока загадывать не хотелось, станем ли мы друг другу чем-то большим, но игнорировать Сергея, делать вид, что он для меня ничего не значит, больше не получится. Но и принять его сейчас не могла. Его фамилию рядом со своим именем я не ставила, как он не настаивал. Между нами еще много недосказанного, и теперь его очередь каяться. Думать не хотелось, что Сергей замешан в подмене ребенка, но отрицать очевидное не в моих правилах.

Из снежного плена мы вырвались лишь к вечеру следующего дня. Общими силами троих дебоширов, устроивших погром в баре, скрутили и заперли. Хозяин предъявил им круглый счет. Осколки и сломанную мебель убрали. Еда была по-прежнему вкусной. И день прошел относительно спокойно. Мы с Сергеем ужинали в полной тишине заполненного до отказа зала. Неожиданно все ложки как по команде замерли. Зал дрогнул от общего "Ура!" Донесшиеся с улицы звуки разгребающих с дороги снег снегоуборочных машин радостными криками приветствовали все, сидящие в ресторанчике.

При встрече с Денисом успели сказать друг другу пару фраз, и больше не случилось пообщаться. Роман и Сергей были фанатами горных лыж, и Денис с Вадимом от них не отлипали. В сыне сказывалась нехватка внимания вот такого правильного отца. Мы точно поменялись детьми. Денис перекочевал к братьям Шалым, мне же откомандировали Макса. И меня это устраивало. Еще бы не устраивало! Быстро привыкаешь к жизни с мужчинами, без заморочек и закидонов, легко решающими любые проблемы.

По ночам наступало время совести. Разум упорно твердил, что я должна во всем разобраться, и только потом принять решение. Но наступал день, и все умное забывалось. Мне хотелось стать частью этой семьи, этого мира сильных мужчин. Хотела быть с Сергеем. Глядя на него, представляла, как бы это могло быть между нами. От таких мыслей жар приливал к телу, ныла грудь, и щеки горели как в лихорадке. Но оставалась его возможная ложь, он точно чувствовал, не давил и не настаивал на близости. Позволял себе мимолетные прикосновения, невесомые и редкие поцелуи. Точно дразнил, распалял желание, ждал, когда я сама захочу и попрошу.

Стюардесса склонилась над спящим боссом, тронув за плечо, мягко разбудила:

— Шереметьево. Мы подлетаем, мсье Шалый.

— Ок, — небрежно кивнул девушке Сергей. — Принесите кофе. Крепкий. Без сахара.

Девушка заученно улыбнулась и, покачивая бедрами, заспешила по проходу, торопясь исполнить пожелание босса. До меня донеслись смешки парней, обсуждавших симпатичную блондинку.

— О чем задумалась? — Сергей потянулся всем телом. — Ты так и не поспала? Совсем я тебя загонял.

Он обласкал нежностью во взгляде. Такой откровенной, что стало не по себе. Взаимностью ответить не могла, потому чувствовала себя виноватой.

— Я не сплю в самолетах, — призналась ему. — Не фобия, просто не получается.

— Значит ты птица, — сделал вывод Шалый, склонив голову к плечу, присмотрелся, точно увидел впервые. — Ласточка. Точно ласточка.

— Почему птица? — не поняла его диких выводов.

Иногда, в таких случаях как сейчас, логика Шалого заводила меня в тупик. Я связей между собой и юркой голосистой птичкой не находила от слова совсем.