Страница 44 из 63
- Элла, ты все поняла? Или тебе еще раз объяснить?
- Сарид, это не смешно... ты предлагаешь меня бить и я должна еще и считать и просить о каждом следующем ударе?
Не знаю, как я справилась с голосом и произнесла это так спокойно, но у меня все еще оставались какие-то надежды, вот я и решила переспросить и возможно все же вернуть моего Сэя?
- Элла, я и не смеюсь, я на полном серьезе. Если ты отказываешься, тогда я сейчас вставлю тебе кляп в рот, и ты получишь вместо десяти, двадцать ударов, а затем мы вернемся к нашему разговору, о том, чтобы тебе заслужить передо мной прощение.
Я с открытым ртом слушала весь тот бред, что нес Сарид, и пыталась сообразить, что вообще происходит? О чем он вообще сейчас говорит? Но мой мозг, как назло впал в какой-то ступор. Я просто не могла поверить, что Сэй способен, на то, что он мне говорил. Просто не могла, вот и молчала и с изумлением смотрела на него.
- Ну, так что? Мне вставлять кляп?
Я прикрыла рот и кивнула. Естественно все еще глупо надеясь, что Сарид сейчас отступиться и прекратит весь этот странный фарс, с моим наказанием. Но он не отступился и куда-то ушел. А затем вернулся, и я даже не сообразила, как он так резко двумя пальцами нажал на мою челюсть, и в мой уже открытый рот засунул мои же собственные трусики.
- Что ж, Элла, я тебя предупреждал.
И я ощутила первый хлесткий удар по моей попе, а затем второй и третий, и сильная обжигающая боль начала затапливать мой все еще удивленный разум, до меня стало доходить, что он не собирается останавливаться...
На пятом ударе я попыталась дернуться и повалиться на бок, избегая болезненных ощущений, но Сарид, тут же придержал меня за мои связанные руки, вздернул их вверх. Я услышала хруст и поняла, что теперь болит не только попа, но и оба плеча. А Сарид продолжил свои хлесткие удары. Он чередовал их, обжигая болью то одну то вторую ягодицу, и я уже не помню на каком ударе, но все же заскулила. Мой разум все еще сопротивлялся осознанию, того, что сейчас мне делал больно единственное любимое существо в этом мире. Да и во всей, пожалуй, жизни. Где-то примерно на семнадцатом ударе я заплакала. Слезы покатились ручьем из моих глаз. Но это были не слезы боли, это было осознание, осознание того, что тот, кого я боготворила, кого безумно любила, сейчас приносил мне самую настоящую боль. И за что? За то, что не поверил? Это же так не справедливо!
Последние удары были самыми болезненными. Но физическая боль была не что по сравнению с душевной.
Когда он прекратил меня бить и вынул кляп, мой глупый разум все еще цеплялся за веру в то, что Сарид сейчас начнет извиняться передо мной, что он раскаялся и понял, что просто поступил так из-за того, что разозлился, однако я услышала совсем другое.
- Ну что Элла, теперь ты готова, считать удары и просить каждый следующий?
Его голос был до отвращения тих и спокоен. Он даже не запыхался, словно мы только что вели неспешную беседу за чашкой чая, а Сарид решил спросить: "Какая сегодня погода?".
- Элла, я не слышу тебя.
Он держал перед моими глазами в своих руках мои трусики, которые вытащил у меня изо рта и смотрел, ожидая чего? Моего согласия?
- Что ж, видимо твое воспитание придется продолжить.
И он вновь засунул мне мои же трусики в рот.
На этот раз я ощутила самую настоящую агонию, от которой зашумело в голове. Каждый удар был не просто болезненным, это было то, чего я уже практически не понимала. И он не останавливался, бил и бил, хлестко, размеренно, кончиком пальцев. Кляп не давал мне кричать, получался лишь стон. Я потерялась в болезненных ощущениях, в голове шумело, и я уже не понимала, что вообще происходит.
Даже не сообразила, когда удары прекратились, потому что, кажется, в тот момент просто отключилась.
Но на этом мои мучения не прекратились.
Очнулась я от дикой боли. Он даже не стал меня развязывать, а просто вошел в другое отверстия. Безо всякого растяжения или смазки. Он придавливал мою шею к кровати и насаживался с силой. Мне казалось, что я отключилась несколько раз, а потом вновь приходила в себя и опять от боли и собственных криков. Так как кляпа уже не было.
Когда же он все же кончил. Я вообще уже не чувствовала на себе живого места. В голове шумело, перед глазами плавали черные точки.
А затем я вновь услышала его голос.
- Ну что? Начнем сначала? Ты будешь считать, и молить меня о прощении?
И я закивала головой. Не было уже ничего: ни меня, ни моей гордости, было лишь желание прекратить эту боль раз и навсегда.
И я считала, и просила каждый удар, а затем стояла на коленях из последних сил и молила о прощении, стараясь изобразить искренность. Я даже не подозревала о таких своих артистических талантах. Но в тот момент я мечтала лишь ободном: чтобы Сарид ушел, чтобы прекратил и оставил меня в покое!
А он сидел расслабленно в кресле, и попивал кокой-то напиток. Он уже не был для меня Саридом, он был хозяином, и обращаться к нему я могла исключительно на вы. Перед уходом, когда я все еще стояла на коленях, так как разрешения встать не было, он надел на меня другие браслеты, на руки и ноги.
- С этими браслетами тебе из комнаты запрещено выходить. Пока я не решу, что ты этого достойна. Урок ты сегодня усвоила, но нужно будет закрепить.
Я рассматривала узоры на ковре, а в голове моей была какая-то странная пустота и холод. Когда он, наконец, ушел, единственное на что я была способна, так это добраться до кровати, залезть на нее и свернуться калачиком, уставившись на стены.