Страница 32 из 70
«Что он такое сказал? Тсси-ши-ар фам... Я не поняла», — спросила матка чоттов.
«Он назвал своё имя. Тес'шас вар Фламери».
«Я не знаю, что такое имя».
«Это название отдельной особи. Моё имя Агапи. Это Тес'шас, а это Матами», — указывала я на присутствующих рукой.
Пока не стала называть наших полных имён, чтобы не запутать королеву.
«Зачем вам имена?»
«Чтобы можно было позвать. Вот ты меня лапкой потрогала, но я рядом стояла. А когда далеко, то как? Сказала бы: "Агапи!", и я бы поняла, что ты ко мне обращаешься».
«А у меня нет имени. И у моих керсов нет. Не принято у нас это».
— Внучка, не хочешь еще раз крестной матерью стать? — спросил дракон, припомнив мой рассказ об имянаречении океанской нечисти, и посмотрел на королеву, явно спрашивая её о желании получить имя.
«Агапи, ты сможешь дать мне имя? И моим керсам тоже?» — удивлённо спросила королева.
«Для меня это будет великой честью, ваше величество, — ответила, вспоминая земные монаршие имена. — В мире, откуда я родом, живёт королева великого государства, которая пришла к власти очень молодой и правит очень много лет, по человеческим меркам. У неё красивое имя Елизавета. Друзья и близкие могут, если ты позволишь, называть Лиза».
Чотта замерла, то ли привыкая к звучанию имени, то ли примеряя его к себе. Потом она что-то прощебетала, и к нам из темного прохода выбежали керсы. Один легко дотронулся до моей головы усиком. Наверное, это был мой вчерашний скакун.
«Их как назовёшь?» — обратилась ко мне Елизавета.
О, к этому вопросу я была готова. Это только на первый взгляд жучки были одинаковыми, но я заметила, что у каждого из них цвет хитина немного отличается.
«Можно я дам им имена по названию минералов? Некоторые из них в моем мире высоко ценятся».
«Думаю, что это будет интересно!» — с воодушевлением согласилась королева.
«У этого крылышки имеют сиреневый оттенок — Аметист. У этого прожилки на крылышках и кончики усов красные — Рубин. Этот, — я погладила своего приятеля по лапке, — чёрный и блестящий — Уголь. Этот немного зеленый — Малахит. У этого синью отливают лапы — Сапфир. А этот очаровательно рыжий — Янтарь».
Возвращаясь вдоль строя керсов назад, я еще раз повторила их имена, легко дотрагиваясь до каждого из мужей королевы кончиками пальцев:
«Янтарь, Сапфир, Малахит, Уголь, Рубин, Аметист».
«Мне понравилось! — согласилась с моим решением королева. — А когда малыши вылупятся, ты тоже их назовёшь?»
«Думаю, ваше величество, этой чести будут удостоены их отцы, — я кивнула в сторону жуков, которые сбились в табун и явно что-то обсуждали. — Пусть готовятся заранее, чтобы имен хватило на всех новых чоттов».
«Как раз это они сейчас и обсуждают. Говорят, что не знают столько названий, чтобы всем детям имена дать».
«Придётся учиться, — посоветовала я. — Развитие дело хорошее, как для одного керса, так и для всего народа чоттов».
— Когда вы скажете им о решении Совета? — вмешался ректор Матами. — Зачем вы тянете время, если изменить ничего нельзя. Чоттам придётся переселяться.
— Никто никуда переселяться не будет! — перекрывая топот собственных ног по металлическим ступеням, рявкнул Инк, споро спускаясь по неудобным переходам и лестницам. — Я отстал от вас, чтобы вернуться и переговорить с председателем Совета Керепом дель Риби по экстренной связи. Оказалось, что он не в курсе нашего вопроса и был очень удивлен решением дежурных чиновников, которое сразу же отменил. А когда узнал, что с нами Тес'шас вар Фламери, то и вовсе заявил, что полагается на нас. Ещё он сказал, что не сомневается в принятии нами верного решения, потому что на месте виднее.
— Опять подслушивал? — спросила я инспектора, когда тот подошёл, понимая, что именно наш с дедом короткий ментальный диалог послужил толчком к активным действиям рес Плоя.
— Подслушивал, — ничуть не смутился Инк. — Ты против?
Я безнадёжно махнула рукой — неисправим! Но сердиться на него не могу. Тайный страж — мой верный и надёжный друг. За непродолжительное время нашего знакомства он всё делает для моей безопасности и пользы. Хоть и цапаемся временами, но без злобы. Вот и сейчас не пошёл лёгким путём, согласившись с вердиктом чиновников, а решился действовать наперекор полученному приказу. Для военного, воспитанного в строгой дисциплине и субординации, такой поступок — как через себя переступить.
— Значит, помнит меня еще Кереп? — спросил дед, прерывая мои размышления.
— Если бы не ограниченное время работы связи, то предался бы воспоминаниям о вашей с ним дружбе, — кивнул страж.
«Агапи, что происходит? — мягко коснулась моего сознания Елизавета. — Почему этот человек такой громкий? Он хочет нас прогнать?»