Страница 46 из 55
Глава 18.
Ромзес, Иллария и Зевс Николаевич сидят в гостиной дома на диване и молча ждут. Прошло минут пять и Иллария не выдерживает ни сиденья без дела, ни молчания. Она встаёт с дивана и подходит к окну.
- Папа, у меня больше нет сил, ждать. Три дня мы ждём и никак не можем дождаться. Я даже заняться ничем не могу. У меня не получается даже читать, так я переживаю.
- Я тоже, но не истерию, как ты. – Вдруг говорит Ромзес. – Мне даже играть в шахматы не хочется, как я волнуюсь.
Зевс Николаевич посмотрел на сына, а затем обнял его.
- Сынок, я и не заметил, как ты быстро вырос. -Сказал он. - Скоро будешь большим помощником для нас с мамой, и в доме появится ещё один мужчина.
- Да, папа, я уже большой. И я понимаю, что надо ждать и маме не мешать, не то, что Иллария. Она сегодня пробралась в мамину мастерскую, что бы посмотреть, на новые вазы…
- Что? – Оборвал речь ребёнка Зевс Николаевич своим вопросом. Иллария вздрогнула и виновато посмотрела на отца. – Илла, тебя же просили, туда не ходить? Господин Люпен предупреждал, что создаст в ней какие-то специальные условия, что бы эмаль на вазах мамы звенела и сияла, как…
- … небесный колокольчик! – Закончила слова отца Иллария. – Этим он меня и заинтересовал. Я долго боролась с искушением. Я даже чуть не привязала себя к креслу, что бы туда не пойти, но…
- Эх, Иллария, - качая головой, заговорил Ромзес, - выходит, что ребёнок это ты, а не я. Я вот сидел и тренировал свою волю. Меня тоже тянуло в мастерскую к маме, но я только подошёл к двери и посмотрел в замочную скважину.
- И, что ты там заметил? – Вдруг спросил сына Зевс Николаевич, но затем смутился и добавил. – Ты, конечно, то же поступил не правильно, но … что ты там увидел?
- Ничего. Меня вдруг что-то приподняло в воздухе, перенесло в мою комнату, а затем дверь в комнату заперли. Я сидел взаперти почти два часа, папа! Как мог господин Люпен так со мной поступить?!
- По делам твоим, сынок, и наказание получи. – Зевс Николаевич погладил сына по голове и обратил внимание на дочь. Иллария продолжала стоять у окна и подозрительно долго молчала. Он обратился к ней. - Иллария, что-то ты приутихла? Расскажи нам, что с тобой произошло, когда ты пришла в мамину мастерскую? И не надо нас убеждать, что ты там не была!
Иллария посмотрела на своих родных и чуть не расплакалась.
- Папа, я боюсь, что господин Люпен на меня рассердился. Потому что я вошла в мастерскую и чуть не лишилась дара речи!
- Господи, что же ты там увидела?! – Заволновался Зевс Николаевич. Он быстро встал, подошёл к дочери, обнял её за плечи и довёл до дивана. – Говори, Иллария, я обещаю, что буду тебя защищать от гнева нашего привидения. Говори!
- Папа, я вошла и вижу, что всё, что было в мастерской висит в воздухе под потолком! На полу лишь стоят семь маминых ваз, и они сияют от света ламп, как звёзды! Я онемела от восторга. Но не успела сделать и шаг, как вдруг сама вознеслась к потолку и прикрепилась к нему всей спиной. Я могла двигать только руками и ногами, да ещё кричать! Как же я испугалась? Я хотела кричать, а сама взгляда не могла отвести от ваз. Папа, какие они красивые и как сияли под светом ламп!
- Успокойся, Иллария. – Зевс Николаевич, взял ладошки дочери в свои и нежно их сжал. – Как же ты спустилась? Боже мой, там же высокие потолки. Ты же могла разбиться?
- Я тоже так подумала, но, когда я закричала, то… - Иллария резко замолчала, вздохнула и продолжила. - … вдруг увидела перед собою разгневанное лицо господина Люпена. Его лицо меня напугало больше, чем то, что я вишу на потолке!
- И что же он с тобой сделал? – Спросил Ромзес, хитро улыбаясь.
Иллария посмотрела на брата, тоже улыбнулась и ответила: - Он поступил со мной очень даже ласково. Он открепил меня от потолки, но на пол не поставил…
- А - а-а-, понятно. – Вновь заговорил Ромзес.
- Ничего тебе не понятно? В отличии от тебя, братик, меня господин Люпен не запер. Он сказал, что придумает мне наказание, но потом… Папа, заступись за меня, ведь я ничего плохого не сделала?!
Но Зевс Николаевич, казалось, не слушал последние слова дочери. Он думал о другом.
- Как же может быть, - медленно проговорил он, - что всё в мастерской у мамы висело под потолком?
- Представь себе! Висело всё, что не было прикручено к полу.
- А, зачем?
- Я не знаю. – Иллария покачала головой. Пусть тебе на этот вопрос отвечает или мама или господин Люпен. Кстати, а где мама? Она всё ещё спит? Уже скоро обед!
В это время послышался звук открывающейся двери, и вскоре вниз по лестнице в гостиную спустилась Ариадна Львовна. Её встречали радостные возгласы детей.
- Мама! – Воскликнул Ромзес. – Ты, наконец-то проснулась?!
- Мама! – Воскликнула Иллария и пошла к ней навстречу. - Хорошо, что ты встала. Мы всё сидим и ждём, когда ты нам покажешь свои вазы.
- Да, Ариадна, - «включился» и Зевс Николаевич, - мы ту уже от нетерпения все извелись.
Ариадна Львовна подошла к мужу, поцеловала его в щёку и сказала: - Значит, извелись? А вы завтракали, или изводитесь на голодный желудок?
- Мы чай пили с пирожками, а Иллария сделала на всех яичницу. – Сказал Ромзес. – Ноя бы сейчас ещё что-нибудь съел. От волнения я совсем проголодался.
- Не от волнения, - назидательно сказала брату Иллария, а от того, что подошло время обеда.
- Ну, наконец-то, я слышу правильные слова. – Услышали все голос Люпена и тут же с портрета, висевшего на стене, сошёл изображённый на ней барон. Он был привидением, но не выглядел, как Люпен. Он выглядел точно так же, как и мужчина на картине. Он прошёл до дивана, развернулся, но сел на него уже Люпеном.
- Господин Люпен, - обратился к нему Зевс Николаевич, - значит, вы всё время были здесь в этой картине и слышали, что мы говорили?
Люпен кивнул и улыбнулся.
- И, что вы скажите? – Тихим голосом спросила Иллария.
- Я скажу, Иллария, что ты поняла свою ошибку и наказывать я тебя не стану.
- Наказывать? – Возмутилась Ариадна Львовна. – За что?
- За то, что я не послушалась господина Люпена и вошла в твою мастерскую, мама. Прости меня. – Ответила матери Иллария.
Ариадна Львовна улыбнулась, обняла дочь и поцеловала.
- Надеюсь, что тебе понравилось то, что ты там увидела?
Иллария с опаской посмотрела на Люпена и ответила:- Конечно, понравилось! Мама, твои вазы – просто чудо!
- Вот и прекрасно! Значит, нам надо приготовить праздничный обед в честь окончания моей работы. Хочу сказать вам, мои дорогие, что я закончила всю работу. Я готовка в выставке. Мы успели сделать вазы, обжечь их и покрыть глазурью. Спасибо вам, господин Люпен.
Ариадна Львовна посмотрела на привидение и слегка ему поклонилась.
- Я хочу вас отблагодарить за помощь и угостить чем-нибудь вкусненьким.
- Вы хотите сказать, уважаемая Ариадна Львовна, что можете приготовить мне суп
Буйабес? Также известен как марсельский рыбный суп или марсельская уха.- С интересом спросил Люпен. - Это – настоящая легенда и гордость Прованса. Варится суп из разной рыбы, добавляются кальмары и креветки. Кроме даров моря в суп добавляют овощи и травы, что есть под рукой. По технологии приготовления его можно назвать обыкновенной русской тройной ухой: сначала варится всякая мелочевка, которую даже кошка есть не будет, потом в получившимся бульоне варится рыба покрупнее и так далее. Отличие буйабеса от тройной ухи в подаче, то есть в её последовательности - вместе с бульоном горчичного цвета подаются куски багета, густой чесночный соус и тертый сыр.
Все, как зачарованные, слушала Люпена, поэтому ответили не сразу.
- Как вкусно вы рассказываете об этом супе! – Проговорил Ромзес и сглотнул слюнку. – Мама, а ты сможешь нам приготовить этот балбесный суп?
Ариадна Львовна только развела руки в сторону и чуть покачала головой.
- Думаю, что нет, Ромзес. – Ответила она.- А, может, господин Люпен будет рад жареной картошке и жареным котлетам? А к ним Иллария приготовит ещё овощной салат! И сыр у нас есть обыкновенный пошехонский.
- Согласен на всё, тем более, что наша хозяйка так вкусно жарит картошку с чесноком и луком, что ни один буйабес с ней ни сравнится.
Ариадна Львовна ушла на кухню готовить обед, забрав с собою детей на подмогу. Зевс Николаевич подсел на диван к Люпену и сказал: - Господин Люпен, меня заинтересовал ваш рассказ три дня назад о владельцах замка, от которого остался только наш дом. Я никак не могу понять, почему наш дом остался точно таким, каким и был построен? Даже башни по углам здания сохранились! В то время как от дома Фрола Федулыча остались лишь одни фундаменты?
- Я тоже об этом думал.- Ответил Люпен. – И могу сказать лишь одно, возможно, что этот угол старинного замка спас я, даже этого не подозревая.
- Ну, как это возможно?
- Вспомните, Зевс Николаевич, имя последнего владельца замка. – Люпен увидел, что мужчина никак не может произнести немецкое имя, поэтому помог ему. - Манфред Дик Вернц. Он умер в 1906 году, а именно с этого года его брат - Франц Ксавьер Вернц стал двадцать пятым по счёту и седьмым после его восстановления в 1814 году генералом Общества Иисуса (иезуитов).
Люпен внимательно посмотрел на своего хозяина, затем сунул руку себе под рубашку и вынул на свет Божий большой ключ. Ключ висел на металлической цепочке. Он снял ключ с шеи и отдал его в руки Зевсу Николаевичу. Ключ тут же материализовался.
- Посмотрите на вензеля, которыми украшен этот ключ.
Зевс Николаевич покрутил ключ в руках и на его ручке увидел оттиск трёх букв «FKV». Он хмыкнул, прикинул ключ на вес и спросил: - Это буквы немецкого алфавита?
- Да. – Ответил Люпен и забрал ключ. Он вновь повесил его себе на шею и произнёс. - Точно такие же вензеля стоят и на сундуке, в котором был заперт я. И вот тут возникает вопрос: как я попал в сундук Франца Ксавьера Вернца, брата последнего хозяина замка?
- Но вы же говорили, что были замурованы волшебством в свой сундук, который единственным остался после пожара в вашем доме?
- Но сундук Вернца это не мой сундук! – Воскликнул Люпен и подлетел к потолку. Немного погодя он вернулся на своё место и продолжил разговор. - Вот, что получается, Зевс Николаевич. Заперт волшебством я был в своём сундуке, а проснулся, если можно так сказать, в сундуке генерала Ордена иезуитов. А, где мой сундук? Куда он делся? И ещё. Именно в 1906году братья встретились здесь в остатке замка, то есть в вашем доме. Один брат умирает, а другой в этом же году становится генералом тайного общества. Но он не забирает с собой свой сундук. Он оставляет в нём охранника – меня. А вот мой сундук наверное забрал с собой. Почему? Зачем он так поступил?
- Господин Люпен, а откуда вы знаете об этом …Франсе … Ксавьере…Вернце? Как вы узнали, что именно в 1906 году они встретились здесь, в нашем доме?
- Он мне сам об этом сказал. – Ответил Люпен и тут только понял, что сказал. - Ой, это же означает, что я с ним говорил?
- Или он вами руководил! Он тоже был колдун, который мог вас видеть, и знать на что вы способны.
Люпен пожимает плечами и складывает руки на груди.
Зевс Николаевич тоже замолкает. Он думает почти минуту, а потом говорит: - Я думаю так: вас, господин Люпен, оставили здесь не просто так. Видно вам поручено охранять остаток сокровища, часть из которого этот генерал тайного общества забрал с собой в вашем сундуке.
- Хорошо. Пусть так. – Ответил Люпен. – Но это значит, что сокровища существуют и тот, кто их ищет, возможно, знает, что у него есть охранник в моём лице?
- Вряд ли он о вас знает. - Возразил Зевс Николаевич. - Иначе и Антон и Ада Львовна были бы о вас предупреждены. А они о вас даже не подозревали, хотя пришли в мой дом в поисках сокровища. Но вот почему вы не знаете о сокровищах?
Люпен вскинул руки вверх и в сердцах хлопнул ими себе по коленям. В то же мгновение он весь погрузился в диван, будто бы впитался в него. Но, через мгновение, вновь появился на диване.
- Я тоже этого не пойму!- Воскликнул он.
- Тогда давайте подождём. – Предложил Зевс Николаевич. – Как говорится: утро вечера мудренее. А сейчас давайте обедать. Ариадна, - крикнул он по направлению в кухню, - мы проголодались и хотим обедать!
Из кухни вышла Иллария. В её руках было большое блюдо с хлебом.
- У нас уже всё готово.- Сказала она и направилась к столу. – Сейчас будем сервировать стол к обеду.