Страница 43 из 55
Вечером этого же дня за шахматами в гостиной сидят Зевс Николаевич и Ромзес.
- Никак не пойму, когда это ты научился играть в шахматы, Ромзес? – Задумчиво произносит Зевс Николаевич. Я с тобой играю совсем недавно и ещё ни разу у тебя не выиграл. Очень странно. Разве можно так быстро научиться этой игре?
- Но папа, мы с Илларией постоянно играем. Она учит меня, как передвигать фигурки, даже различным шахматным приёмам.
Рома отвечает отцу, а сам делает вид, что передвигает фигурки, которые сами двигаются по шахматной доске.
- Вот это меня и удивляет? Фигурки, различные приёмы… хорошие шахматисты, каким ты стал, так не говорят. И мне кажется, что здесь без господина Люпена не обошлось? -Зевс Николаевич внимательно смотрит на сына, не замечая, как на шахматной доске сама передвигается одна из фигур. – Ну, молодой человек, будем признаваться или нет?
- В чём? – Ребёнок удивился вполне искренне. – Я учусь играть, это верно. Меня учат играть и Иллария и господин Люпен. А, может, это ты, папа, разучился играть в шахматы?
Их разговор прервало появление Ариадны Львовны. Она вошла в гостиную в своей рабочей одежде. На голове повязана косынка. Весь её кожаный фартук и руки до локтей вымазаны глиной.
- Что случилось, Ара? На тебе лица нет. – Спросил Зевс Николаевич.
- Как нет лица? – Воскликнул Люпен. Его голова выплыла из середины шахматной доски и посмотрела на Ариадну Львовну. – Зевс Николаевич, что выговорите?
Хозяин дома встал и подошёл к жене, затем обернулся и ответил: - Так говорят, господин Люпен, когда человек очень расстроен или переживает. И теперь, Ромзес, мне стало ясно, почему ты играешь, как великий гроссмейстер. Ты сидишь за столом, а господин Люпен под столом и подсказывает?
- Нет, папа, он просто сам передвигает фигурки, а я это скрываю.
Рома засмеялся, но посмотрев на свою мать, затих.
- Мама, ты действительно чем-то расстроена? – Спросил Он и тоже подошёл к Ариадне Львовне.
Она обняла сына и заплакала.
- У меня ничего не получается. Ваза уже в третий раз опухает, хоть плачь…
Господин Люпен весь выплыл из шахматной доски и тоже подлетел к семье. Зевс Николаевич усадил жену на диван и сам сел рядом.
- Тебе надо отдохнуть, Ара. – Сказал он.- За сегодняшний день мы и так много сделали. Нашли глину, привезли её домой. Господин Люпен помог нам всем е приготовить. Может ей надо дать отдохнуть, твоей глине. Пусть привыкнет к твоей мастерской, обживётся…
Ариадна Львовна невольно улыбнулась его словам.
- Ну, ты скажешь, Зевс? Как это глина может обжиться в доме? Смешно…
-А, хотите, я за вас сделаю эти вазы по образцам? – Предложил Люпен и тут же был поддержан радостным возгласом Ромзеса.
- Правда, мама, соглашайся! Ведь господин Люпен может это сделать!
- Сынок, это невозможно. Я не могу не вложить в вазу свою душу, иначе она петь не будет. Здесь нужны не великие способности господина Люпена. Здесь нужна моя любовь к глине, мои пальцы и вдохновение, а…
- А вдохновения и нет. – Закончил слова жены Зевс Николаевич.
Ариадна Львовна кивнула, соглашаясь с мужем, и вновь загрустила.
В гостиную вошла Иллария, громко хлопнув входной дверью. Девушка посмотрела на семью и Люпена и сдвинула брови.
- Мама, папа, или тётя Ада поедет домой, или я куда-нибудь уеду. Я больше не могу слушать её наставления и обвинения. – Иллария прошла в гостиную и села в кресло. – Представляете, что она мне только что сказала?
- Нет. – Ответили все одновременно и господин Люпен тоже.
- Она мне сказала, что, когда я была маленькой девочкой, была ангелочком с золотыми кудряшками.
- Точно. – Улыбнулась Ариадна Львовна. – Ты была, как куколка!
- Зато теперь, мама, я превратилась в злобную фурию и… - Иллария немного помолчала и добавила. - …и куда делась моя красота, она даже понять не может? Но тут же дала ответ на свой вопрос. – Девушка встала с кресла и стала изображать Аду Львовну. Она пренебрежительно посмотрела на всю семью, фыркнула, сложила в локте одну руку, чуть махнула кистью руки и произнесла, подражая голосу своей тёти. – И ничего удивительного в этом я не вижу. Аура этого старого дома отрицательно действует на всю вашу семью. Твой отец, детка, полысел ещё больше. Твоя мать стала ещё более жуткой занудой, неспособной не только творить, но и вести домашнее хозяйство. Братик твой, детка, будет отъявленным бандитом. Вчера он чуть не сбил меня с ног. И зачем только я подарила ему эту доску на роликах? Надо было купить ему маску для лица с прорезями для глаз. - Иллария вновь помахала кистью руки и ткнула пальцем в пустоту. – Ну, а ты, девонька, совсем не ценишь моё отношение к тебе. А зря? Ты выросла и ангельская твоя красота исчезла. А я, между прочим, могу научить тебя, как правильно одеваться и вести себя в хорошем обществе. Твоя мама тебя никогда этому не научит. У неё нет и не было никакого вкуса, как в умении одеваться, так и в искусстве. А тебе, милочка, всё же надо будет выйти замуж? Не век же сидеть на шее таких у родителей?
Иллария закончила свою игру. Её лицо вновь посуровело, она плюхнулась в кресло и сложила руки на груди.
- Ну, как вам её слова? – Закончила вопросом она своё «выступление».
Лица её родителей так изменились от удивления и негодования, что девушка невольно улыбнулась им.
- Вижу, что вы в восхищении! – Сказала она и обратилась к Люпену. - Только вас, господин Люпен, она пощадила, видно потому что не видит вас.
Зевс Николаевич погладил свою лысину и хмыкнул.
- Ну, ладно, нас с тобой Ара, она не очень – то жалует? – Сказал он. – Но, при чем здесь наши дети? Разве Ромзес бандит? А Иллария? Я всегда гордился красотой и умом своей дочери! Ада несправедлива к нам!
- Хотите, я отберу у неё голос? – Предложил Люпен и тут же получил кивок согласия от Илларии и Зевса Николаевича. Но Ариадна Львовна отрицательно мотнула головой.
- Значит, у меня нет ни вкуса, ни умения? – Медленно сказала она. – Я не могу быть примером для своей дочери? Ну, Ада, ты меня разозлила. – Ариадна Львовна резко отошла от мужа и направилась к выходу из гостиной. – Я в мастерскую! И никому туда не входить. – Громко сказала она, но тут же остановилась, обернулась и посмотрела на Люпена. – И вам, господин Люпен, тоже запрещено входить, влетать, вползать и проникать в мастерскую! Понятно?
Люпен виновато улыбнулся и сделал реверанс перед нею. Ариадна Львовна кивнула головой и вышла из гостиной.
Люпен посмотрел на всех с хитрой улыбкой и спросил: - А кто мне подскажет, чего может бояться Ада Львовна?
Семья минуту размышляла. Первым заговорил Зевс Николаевич. Он усмехнулся и, хитро сощурив глаза, произнёс: - У Ады аллергия на кошачью шерсть.
Люпен ему кивнул и посмотрел на Рому.
- Она не любит крошки в постели. – Воскликнул он. – Я слышал, как она возмущалась и вытряхивала свои простыни.
- Замечательно! – Произнёс Люпен и обратился к Илларии, сделав перед нею реверанс. – А, что предложите вы, миледи?
- Она очень боится, что на её лице появятся бородавки! – С улыбкой произнесла девушки и грациозно присела перед привидением.
- Прекрасно! Ваши заявки приняты. - Сказал Люпен и медленно растворился в потолке.