Кровь

      Зима. Ночь. Весь день шёл редкий снег, а под вечер он стал всё усиливаться и, в конце, стал падать большими хлопьями, которые медленно опускались на редких прохожих, уже и без того белые дома, на старый деревянный мост, который скрипел при каждом более сильном дуновении морозного ветра. Маленький, рваный комок, накрытый старой грязной шалью, зашевелился, стряхнув с себя довольно толстый слой снега, и из-под шали появилась детская головка. Эта головка устало осмотрелась вокруг и снова опустилась на руки. Жутко хотелось есть. Сколько он не ел? Два дня, три, а, может, и целую неделю. Он уже даже стал забывать вкус еды. Когда же он умрёт? От чего он умрёт? Быть может, от голода, а может его убьёт какой-нибудь бандит. Хотя, зачем он — маленький голодный мальчик — понадобится бандиту? Нет, он ему не нужен. Никому он не нужен. Все просто проходят мимо, даже не замечая его. Он устал, был голоден, кажется, его лихорадило. Лучше умереть. Он давно этого хотел. Даже его собственная мать говорила ему, прежде чем несколько месяцев назад выгнать его из дома, что лучше бы он умер, сдох, как собака. Тогда он не хотел умирать, он голодал, жил в нищете, всегда выслушивал жалобы пьяной матери на жизнь и получал синяки и ссадины от соседа, но он хотел жить! Теперь же ему хотелось лишь закрыть глаза и уснуть навсегда.

      Мост заскрипел и, где-то на другом его конце, раздались не спешащие ровные шаги. Мальчик не обратил на шаги никого внимания, ему вообще сложно было в последнее время на чём-то сосредоточиться, но шаги остановились совсем рядом с ним, а потом раздался властный голос:

— Эй, мальчишка, посмотри на меня.

      Мальчик невольно подчинился и с трудом поднял глаза на говорящего. Перед ним стоял рослый мужчина, его лицо было скрыто под капюшоном, из-под которого ему на плечи ложились чёрные, как уголь, волосы. От него веяло каким-то приятным холодным ароматом и чем-то сладким и дурманящем. 

— А у тебя глаза красивые, — сказал мужчина с усмешкой и, протянув большую бледную руку, убрал когда-то рыжие, а теперь потемневшие от грязи волосы мальчика с высокого лба. — Скажи, мальчик, ты боишься вампиров?

      На этот раз усмехнулся он. Чего ему бояться теперь, когда он уже не боится даже самой смерти?

— Нет, — слабым голосом ответил он, на большее его не хватило.

— Правда, ты что, не боишься, что он может выпить твою кровь? — сложно было понять, смеётся ли мужчина или удивляется.

— Было бы что пить. Мною даже дикий голодный зверь побрезгует, — ему было так тяжело говорить, сил совсем не осталось, но он так давно с кем-то не беседовал, так давно никто на него не обращал внимание, что теперь, хотя бы перед смертью, он был рад отдать последние силы для этого маленького разговора. — А вы что, вампир? — он с надеждой снова поднял глаза на мужчину, на губах которого появилась таинственная улыбка. Эта улыбка обнажила белоснежные тонкие, но острые как лезвие клыки.

— Как видишь — да, — спокойно ответил он.

— Прошу вас, убейте меня. Сделайте мне одолжение, я уже давно не хочу жить, да и кому я нужен? Моя родная мать желала, чтобы я умер. Прошу, убейте меня, — мальчик протянул к вампиру свои ослабшие худые, как кости, ручки и умоляюще поднял на него зелёные глаза, которые казались на исхудавшем лице в два раза больше.

      Мужчина не сразу ответил, лишь только неодобрительно блеснули голубые глаза в темноте. Мальчик начал чувствовать, что скоро силы покинут его, и это разозлило его. Он злился на вампира, что не желал его убивать; на себя, что он такой слабый и беспомощный; на мать, которая его родила, а потом ненавидела всю его короткую и ничтожную жизнь; он злился на мир, что так жесток и безжалостен к нему — эта злость охватила всё его тело и придала новых сил.

— Убейте же меня!!! Или что, вам жаль меня?! Нет, такой, как вы, не может жалеть, вы просто не хотите марать свои руки об такого грязного мальчишку, как я!!! Что, я прав?! — он прокричал это так громко и так яростно, как никогда в жизни. И с этим криком он выплеснул всю злость и ненависть, что накопилась в нём за его недолгую жизнь. На смену ярости, пришло облегчение, а потом силы снова покинули его, и он рухнул на белый снег. Даже сидеть ему сейчас было тяжело. 

      Когда же он умрёт?..

      Мужчина по-прежнему молчал и со спокойным выражением лица слушал яростные выкрики мальчика. Это спокойствие на лице вампира, снова пробудила злость в душе, но мальчик сдержался, у него больше нет сил. Каким же жалким, наверно, он выглядел, каким беспомощным и глупым. На глазах появились слёзы, и мальчик зарыл лицо в снег, чтобы вампир не увидел его слёз.

— Как твоё имя? — вдруг спросил мужчина.

— Зачем оно вам?! — зло пробубнил мальчик, по-прежнему не поднимая лица.

— Я спросил тебя, как твоё имя? — теперь голос вампира прозвучал жёстко и твёрдо, что мальчик испугался и быстро выпалил:

— Шон, моё имя Шон, — он испуганно глянул на лицо вампира, на котором, на удивление, не было и следа злости, только добрая улыбка бесцветных губ.

— Что ж, пойдём, Шон, вместо смерти, я дарую тебе жизнь, — он протянул ему свою большую руку.

      Шон неуверенно посмотрел на эту руку, а потом на мужчину и так же неуверенно протянул свою хрупкую маленькую ладошку, которую тут же, как только ощутила её прикосновение, широкая рука вампира крепко сжала.

      Жизнь взамен смерти? Наверно, не так уж и плохо…