Страница 46 из 111
Приглядевшись, я поразилась, насколько точно восприняла все с первого взгляда. Действительно, среди публики людей не было!
Кроме меня.
Из нашей королевской ложи - ну где же еще мог сидеть всемогущий Кристоф со 'своей прекрасной спутницей'? - я удивленно разглядывала наполненный зал, размышляя, что за событие собрало их здесь. От меня не укрылись знаки почтения и попытки заговорить с Кристофом. Он же вел себя с присутствующими подобно избалованному принцу: милостиво отвечал считанным единицам и полностью игнорировал всех остальных. Я с затаенным тщеславием отметила, что мне он, напротив, постоянно улыбался и демонстративно уделял внимание.
Интересно, как в глазах избранной публики выглядела я?.. Вкусным блюдом? Изысканной причудой? Или блажью выжившего из ума властителя? Смесью всего этого? Вслух никто не высказывался, а во взглядах сквозь толщу многовекового опыта прочитать было невозможно. Лишь иногда в зрачках мужчин вспыхивала искра интереса, а в зрачках их спутниц - извечная женская зависть.
Водопады хрусталя под потолком мягко угасли, и зазвучала увертюра. Вслед за очаровывающей музыкой поднялся занавес, открывая сцену, полную людей. Судорожный вдох наполнил мои легкие, когда я поняла, что это именно люди! Даже толстый театральный грим был не в состоянии скрыть бледность лиц и страх, переполнявший их глаза. Тот же страх, что душил меня саму еще недавно.
Они знали, перед кем пели.
- Кристоф! - повернувшись к нему, я увидела, что он внимательно за мной следит.
- Говори, Диана. В этой ложе все устроено так, что сказанное не покидает ее пределов. Никто в зале не услышит тебя.
- Актеры - люди, а зрители - нет... - я не сомневалась в этом.
- Да, ты правильно поняла.
- Почему? Вы считаете пение занятием, не достойным вас?
Он долго молчал, будто раздумывая над серьезной проблемой, и, наконец, решился.
- Вовсе нет. Более того, некоторые даже добиваются весомых успехов на этом поприще...
- Но?
- ...но в спектаклях, поставленных специально для нас, участвуют только люди. Об этом мало кому известно, и чаще всего певцы сами не понимают, перед кем им приходится выступать...
- Но эти понимают!
- Откуда ты знаешь? - удивился Кристоф, даже не попытавшись возразить.
Я посмотрела ему в глаза, и он узнал, что я скажу, еще до того, как слова слетели с моих губ.
- Они в смертельном ужасе! - я приблизилась к его лицу, вглядываясь, желая не пропустить отклик. - ...И вам это нравится. Это - неотъемлемая часть представления, не так ли?
Кристоф молчал долго, боясь пошатнуть мое отношение к нему как правдой, так и ложью. Но все же, вздохнув, признался:
- Я не думал, что ты сможешь понять, иначе ни за что не взял бы тебя с собой! - он посмотрел прямо на меня. - Тебе известны мои худшие стороны, Диана, и я не собираюсь скрывать еще одну. Ты либо принимаешь мою суть до конца, либо...
Формально сказанное не звучало вопросом, но Кристоф ждал ответа. Мы оба остро чувствовали важность момента.
- С ними, - я указала на сцену, - не случится ничего плохого, и это самое важное! Остальное для меня не имеет значения.
Я и не предполагала, насколько точными окажутся мои слова!
- Да будет так. - Кристоф, пронзительно глянув на меня, впервые за вечер отпустил мою руку и быстро вышел из ложи.
Он не знал, что в тот вечер случилось небывалое - судьба решила сыграть с ним шутку: готовясь к особому представлению, организаторы установили в королевской ложе новейшее оборудование, чтобы столь важные персоны, даже не вслушиваясь, могли уловить мельчайшие нюансы виртуозного исполнения.
И я смогла.
- Сегодня актеров не трогать! - прорычал Кристоф так отчетливо, будто был в паре метров от ложи.
В дальнем конце зала я разглядела его высокий силуэт и фигуры еще троих мужчин. Зрители, забыв о представлении, обратили лица в их сторону.
- Но, Кристоф, права уже выкуплены! И очень известными личностями!
- Это неважно! Певцы уйдут после спектакля живыми!
- Но убытки... - лепетал кто-то слабым голосом. - За все уже уплачено! Ставки сделаны! И даже ее сиятельство пожелала одного из этих людей! Мы не можем...
В следующий миг фигура говорящего болталась в воздухе на руке Кристофа. Я рефлекторно обхватила свою шею, вспоминая это ощущение.
- Повторяю! - Видеть его близко не было нужды, я знала это выражение лица, когда его голос звучал по-звериному. - Отменить бронирование и ставки! Вернуть деньги и отпустить всех участвовавших в спектакле! Или завтра ваше заведение закроется! Мне, как вы знаете, это устроить несложно. И тогда будете считать свои убытки по-настоящему!
...Спустя час мы возвращались домой. Моя рука уже привычно покоилась в руке Кристофа. В слабом свете приборов его глаза казались необычайно усталыми. В них я впервые увидела бесчисленные годы, не оставившие физических следов на его лице.
Уже подъезжая к самому дому, я все-таки решилась сказать то, что рвалось наружу всю дорогу.
- Спасибо тебе.
- За что? - удивился он.
- За то, что могу доверять твоим словам... тебе самому.
И его годы исчезли в улыбке.
** ** **
Утром на следующий день, вспоминая события в опере, я пыталась осмыслить, что именно сделал для меня Кристоф. Как я теперь понимала, полный зал собрался не столько ради спектакля, сколько ради специфических развлечений после него. И мои слова лишили главного удовольствия жаждущую специфического развлечения публику.
Конечно, подобная 'премьера' была не первой и не последней. И, безусловно, никакие мои слова не могли изменить сути этих 'любителей оперы'... Но Кристоф, не задумываясь, пошел против них всех, чтобы важное для меня свершилось.