Страница 2 из 111
И я снова шла за ним - обреченно...
Да, у меня было очень странное детство.
** ** **
В день пятнадцатилетия мне устроили торжество, чего никогда не делали раньше. Вместо того чтобы задаться вопросом, что же изменилось, почему вдруг мои безразличные родители решили проявить заботу, я, юная и наивная, искренне обрадовалась известию. Кипя от возбуждения, я сновала из комнаты в комнату, наблюдая за приготовлениями.
Это был праздник - такое малоизвестное мне слово и еще менее известное состояние. Я пригласила всех, кого только хотела, и даже тех, кого приглашать не следовало: друзей, подруг, знакомых и почти незнакомых, завистников, соперниц, сплетниц... Всех!
К вечеру дом был полон. А мои родители с братом и сестрой уехали. Если это и шокировало гостей, то я, привычная к равнодушию, как демонстративному, так и незаметно-повседневному, только зло ухмыльнулась: к этому времени я уже знала, что такое ненависть. 'Ничто не испортит мой день рождения, ничто!' - поклялась я себе.
И было здорово!
Мы веселились как могли. Орали песни, соревнуясь, кто громче; танцевали в комнатах, на балконах, на столах. Открыв все окна, впускали душную ночь разделить наш праздник. Как истинные медвежатники, мы взломали хитрый замок бара и добавили еще несколько градусов веселью. Из пустых бутылок вышли отличные кегли - в ход шло все!
Прислуга ворчала под нос что-то про распущенную золотую молодежь, но порой мелькала и добродушная улыбка. Я была по-настоящему счастлива!.. Впервые.
И - как можно было бы догадаться - приехал он.
Друзья недоумевали, почему я стала такой бледной, - ведь никто из них не слышал звука подъехавшей машины. Я же прислушивалась к нему всегда, с раннего детства. Меня успокаивали и спрашивали о чем-то, но это было так неважно, так ненужно.
Я шептала себе с горькой иронией, нетрезво покачивая головой в изумлении: 'Забыла... Впервые в своей жизни забыла!'
Он вошел в дом, чеканя шаг, почти торжественно, не удивляясь ни своре малолеток, ни моему лицу, лишенному красок.
- Кристоф... умоляю вас... только не сегодня! - Я застыла, пораженная собственной смелостью. Неужели я заговорила с ним - со своим кошмаром?
Но он смотрел на меня так же равнодушно, как и на других участников праздника... И молчал.
Секунды складывались в минуты, ничто не указывало на то, что он вообще слышал мои слова. Я уже видела безразличный отказ в его глазах. И то ли алкоголь сломил мое хрупкое самообладание, то ли боль всех этих лет легла на плечи невыносимым грузом - во мне проснулась жалость к себе, ничтожнейшее из чувств. Забыв обо всем и всех, маленькая пятнадцатилетняя девочка ударилась в истерику - мое бездонное озеро слез перелилось...
Я умоляла его прийти на следующий день - не портить мне долгожданный праздник, первый, единственный праздник в моей жизни! Я горько плакала и унижалась, почти падая к его ногам! Я умоляла его уйти не только сегодня - я умоляла его не приходить никогда, оставить мою и без того несладкую жизнь в покое!
Но взгляд его был непроницаем.
И тут, впервые, мой страх дал трещину. Я впала в неистовство! Ярость огненной пеленой покрыла все вокруг. Что-то падало, разбивалось, мелкие осколки осыпали мое лицо, что-то лилось на пол, на мое прекрасное платье... Я бессвязно кричала, проклинала - и снова умоляла. Молила...
Но наконец, убедившись, что в его холодных глазах так и не мелькнула жалость, я замолчала. И, наверное, впервые за все эти годы услышала его голос четко и ясно, не пребывая в дурмане от непонятных чар или собственной слабости.
- Это невозможно.
Вот так просто и мгновенно он сломал во мне остатки детства. И я покорно пошла следом за ним, ничего не объясняя друзьям, пораженно наблюдавшим за этой сценой, краем сознания надеясь, что они спишут мое поведение на избыток алкоголя в крови.
** ** **
Я проснулась поздно утром.
Странно, был понедельник, но никто и не заикнулся, что мне надо в лицей. Обойдя дом, я не нашла никого из родных, и даже прислуги нигде не было видно. Стояла необыкновенная тишина...
Тихо было и у меня в душе.
Казалось, вчерашние события должны были оставить повод для бесконечных слез, но все, что я ощущала, - это неслыханный покой. Какой то искусственный покой, как онемение после наркоза... После ампутации.
Да, именно это случилось вчера. Мне всего лишь удалили остатки наивных детских заблуждений, что можно что-то изменить. Что если очень попросить, поплакать, то он уступит... Пожалеет меня.
Теперь я знала: это невозможно.
Целый день я провела наедине с собой, не ощущая времени. Казалось, прошел лишь миг, а над землей уже сгустились шоколадные сумерки. Почти восемь часов улетели в никуда...
Я очнулась от прикосновения.
- Диана, проснись, у тебя гости.
Скользнув мутным взглядом по толпе, окружавшей постель, я в первый момент обомлела. Но после некоторых усилий все же сообразила: подруг всего четверо... И сумела им улыбнуться - мой несомненный талант.
- Проснулась, соня!
- Вчера ты так рано ушла... давай делись с подругами!
После целого дня тишины громкие звуки почти оглушили меня.
- Ч-что? - Я заторможенно смотрела на подруг из своего далекого пугающего мира и не могла понять, что им от меня нужно.
Не замечая моего состояния, перебивая друг друга, вчерашние гостьи тут же ринулись на меня с вопросами:
- Кто он? Откуда знаешь? Почему скрывала от нас?
Их резкие голоса выдавали возбужденное любопытство, а глаза светились завистью.