Страница 24 из 90
- Вынуждена отказаться, - как можно вежливее ответила я. - Не имею обычая принимать пищу после шести часов вечера.
- Следите за своей фигурой, - понимающе кивнул он. - Понимаю... тогда, быть может, мы с вами пообедаем завтра?
- Боюсь, что моя племянница завтра будет готовиться к надвигающемуся турниру, - неожиданно выручила моя «милая тётушка». - Так же, как и всю следующую неделю.
- Как жаль... как жаль, а я-то хотел познакомиться поближе со столь прекрасной леди.
- Значит, не судьба, - ого! Это же надо было ей вздохнуть с таким неподдельно-сожалеющим видом. Наш человек! Уважаю.
- Ясно, очень жаль, - произнёс он, отвесив вежливый поклон Готл, и, смачно поцеловав мне руку, вышел из кабинета.
- С Маврикием лучше дружить, - задумчиво произнесла Готл, глядя на то, как я старательно оттираю свою руку от его слюней об её портьеры. - А если уж ему приглянулась какая-нибудь красивая девушка, то с ним тем более надо дружить, но при этом не забывать держать на очень крепкой цепи, которую он не сможет порвать.
- И я так понимаю: эта цепь - вы, моя «дорогая тётя».
- Твой статус моей «племянницы» сажает его на цепь страха испортить отношения со мной, и потому Маврикий будет действовать в рамках «приличия» исключительно под моим надзором.
- Понятно, - протянула я, быстро продвигаясь к двери. - Ну что ж! Если я вам сегодня больше не нужна, то пойду тренироваться, и уверяю вас, «тётушка», что вполне обойдусь без поцелуя со сказкой на ночь.
Полетевшая мне вслед тяжеленная книга послужила вполне ясным ответом.
***
Я стою среди вооружённой до зубов толпы людей. Единственный источник света в этом холодном каменном коридоре - весеннее солнце, проглядывающее сквозь прочные прутья решётки. Снаружи доносится гомон сотни тысяч возбуждённых людей, и каждый из них жаждет крови... но вот раздался звук труб, и от рёва толпы пол задрожал, как при землетрясении. Решётка медленно поднялась вверх, и я вместе с остальными двинулась вперёд.
В первые же секунды все мы были ослеплены ярким солнцем после тёмного подземелья. Но когда глаза привыкли к свету, то мы увидели, что идём по невероятно огромной арене формы эллипса, окружённой концентрическими кольцами мест для зрителей, которые кричали, бесновались, топали ногами, свистели, смеялись и улюлюкали. Мы же, участники Прайда, начали почётный круг вдоль края арены, давая им возможность разглядеть и оценить нас во всей красе.
- Народ Веломоса! - раздался усиленный «гуроном» голос Маврикия. - Сегодня на этой арене открывается восемьсот сорок седьмой турнир по боевым искусствам. В течение этих трёх недель претенденты на титул будут бороться друг с другом за звание чемпиона - «Король Арены». Кто-то из них выиграет, кто-то отправится к себе домой не на своих ногах, а кто-то погибнет, восславив тем самым своего противника, но эту жертву мы все готовы принять... а теперь о главном! Тот из участников, кто заставит всех своих (до единого) противников пасть перед ним ниц, получает не только титул чемпиона, но и весьма немаленькую награду в размере ста тысяч полновесных золотых монет. И ещё кое-что! Только в этом году самый лучший боец удостоится чести быть личным телохранителем правителя Драгорендума, Его Величества короля Велкона! А также хочу уведомить всех вас о том, что ежегодный доход нашего будущего чемпиона составит сумму, в три раза превышающую награду за турнир. Ну что? Я вас заинтересовал? Тогда давайте поприветствуем двести восемьдесят участников Прайда так, как вы это умеете, и все вместе пожелаем им удачи!
Неожиданно повисла гробовая тишина, раз секунда, два секунда и... всю арену накрыл рёв толпы. Шум всё рос. Рос, словно несущая смерть буря в горах. И я уверена, что каждый из участников в этот момент почувствовал себя всемогущим богом, сотрясающим твердь земную. Но вскоре рёв стих, и Маврикий продолжил своё выступление:
- Сегодня, в первом туре, мы увидим, как будет отсеяна слабая половина участников, а сильная приблизится ещё на один шаг к своему успеху. Прямо сейчас на ваших глазах стадион будет разделён на восемь частей, а наши претенденты посредством жеребьёвки под руководством маленького мальчика, дабы никто не усомнился в честности её проведения, будут выбраны и направлены на свой участок арены, где решится волнующий всех вопрос - кто из них жертва, а кто хищник...
Я с остальными отошла к краю арены и увидела, как на неё выбежало несколько десятков людей с очень длинными крепкими верёвками, у которых на обоих концах болтались два крюка. Они работали так быстро и слаженно, закрепляя крюки за кольца на стенах арены, что уже минут через десять все восемь участков для боя были готовы.
Неожиданно в середине одной из трибун камень подался назад, разделился на две ровных половины, которые разъехались в стороны, открывая небольшой проход, откуда выехала небольшая платформа, на ней, рядом с небольшой, но широкой тумбой, стоял маленький мальчик, вооружённый лишь рупором и небольшим серым мешком с именами участников, написанных на металлических жетонах. Вот только если это и должно было вселить в нас уверенность в том, что жеребьёвка будет честной, то у меня, наоборот, её убило. Ибо, несмотря на то, что этот ребёнок и старается вести себя неуверенно, словно его только что наугад выбрали из толпы, он, тем не менее, прекрасно знает, что ему нужно делать. Его ловкие, но как будто бы замедленные движения окончательно убедили меня в том, что бои участников состязания будут ставиться так, как это угодно лишь организаторам Прайда.