Смерть - начало вечной жизни

Вячеслав Иванович Марченко

Эта книга составлена Вячеславом Марченко со значительной правкой и авторскими дополнениями по следующим источникам:

«Поучения о богослужении» священника К. Стратилатова, изд. 1872 г.

«Руководство для сельских пастырей», 1885 г.

«Письма о богослужении» А. Муравьева.

Поучения, беседы и речи на разные случаи, Киев, 1896 г.

«Слово об усопших в вере» преп. Иоанна Дамаскина.

«О жизни италийских Отцов» свят. Григория Двоеслова.

«Беседы» св. Григория Двоеслова.

«Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Св. Земле инока Парфения», 1885 г.

«Сборник для назидательного чтения» еп. Виссариона, 1891 г.

«Уроки и примеры Христианской веры» свящ. Григория Дьяченко.

«Библейская энциклопедия» архим. Никифора, 1891 г.

«Утешение в смерти близких сердцу» епископа Гермогена.

«Как живут наши умершие...» монаха Митрофана, С.-Пб., 1897 г.

«Настольная книга для священно-церковно-служителей» С.В. Булгакова, 1913 г.

«Жизнь после смерти» блаженного святителя Шанхайского и Сан-Францисского Иоанна (Максимовича) с комментариями отца Серафима (Роуза), его духовного сына.

«Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Христианское православное ведение» иером. Серафима (Роуза), 2004 г.

«Заупокойные толкования чтения из Апостола и Евангелия» прот. Свирелина.

Письма Святогорца.

«Блаженный святитель Иоанн Чудотворец» отцов Серафима и Германа Платинских, Москва, 2003 г.

«Новые мученики Российские» протопр. Михаила Польского, неизданный том.

«Православное догматическое Богословие» протопр. Михаила Помазанского, 1992 г.

«Духовник Царской Семьи святитель Феофан Полтавский», М., 1994 г.

Содержание:

Человекам положено однажды умереть

Напутствование Святыми Таинами умирающего

Чин погребения

Обряд погребения

Заупокойный Апостол

Заупокойное Евангелие

Разрешительная молитва

Способ погребения усопших

Смерть и погребение младенцев

Похоронные обеды

Панихида

Дни особенного поминовения усопших

Моление за умерших

Свидетельства об изменениях к лучшему посмертных судеб по молитвам церковным

О благотворности нашей молитвы за умерших

О благотворности милостыни за умерших

Спасительное действие на умерших Бескровной Жертвы, приносимой во время литургии

Благотворительность заупокойных литургий и молитв Церкви за умерших

Лишенные церковного заступничества

Кладбище

Воскрешение Лазаря

Смертию смерть поправ

Успение и воскрешение Пресвятой Богородицы

Человекам положено однажды умереть

«Человекам положено однажды умереть», – свидетельствует святой апостол Павел. «Положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9, 27).

И вот еще его слова: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?» (Рим. 6, 3) «Христос умер и погребен плотию, а в нас умер и погребен грех», – говорит на это святитель Иоанн Златоуст. Апостол говорит о призвании нашем умереть греху в крещении, а полная смерть греху бывает только по физической смерти.

Да, страшно умирать, и печаль великая сопутствует смерти. Но и радость светлая в надежде высокой, ибо ведь крестились мы в смерть Самого Иисуса Христа. Потому что: «Мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим. 6, 4). «Верь и собственному воскресению, так как и в этом ты уподобляешься Христу, и тебе предлежат крест и гроб», – говорит на это Златоуст.

Что значат эти загадочные для современного человека слова? Где искать ответ на недоумение нашего времени, времени отступления? – Не иначе где, как и в прежние, лучшие годы – у матери нашей, Святой Православной Церкви, в ее учении, бережно сохраненном нам ею со времен апостольских.

Наше православное Христианство – религия, научающая вечности и ведущая в жизнь вечную, неотмирную. Учение православного Христианства – неискаженное, чистое учение Самого Христа. Оно научает подлинным реалиям духовного мира. Если мы думаем только об этом мире, то мы неразумны и невежественны и не знаем, что последует за смертью, в чем ее смысл, как мы появились, куда идем. Чтобы разуметь, для чего дана нам жизнь, надобно познакомиться с замыслом Божиим, о котором говорят Писание и Предание, надобно потщиться приобрести знания о начале всего и о конце всего.

О начале всего повествует книга Моисеева «Бытие» – книга пророчеств о прошлом. А о конце всего – книга святого Иоанна Богослова «Апокалипсис», книга пророчеств о будущем. Эти две книги – о всеобщих начале и конце, о начале и конце земной истории человечества, о судьбах вечных. Но в земной жизни каждого человека есть и собственные начало и конец – рождение и смерть.

Книга, которую Вы теперь держите в своих руках – книга о смерти. Что такое есть смерть, для чего она, в чем смысл жизни земной, заключающейся смертью?»

«Смерть, – читаем мы в Библейской энциклопедии, – бывает двоякая: телесная и духовная. Телесная смерть состоит в том, что тело лишается души, которая оживляла его, а духовная в том, что душа лишается благодати Божией, которая оживляла ее высшею духовною жизнью. Душа также может умереть, но не так, как умирает тело. Тело, когда умирает, теряет чувства и разрушается; а душа, когда умирает грехом, лишается духовного света, радости и блаженства, но не разрушается и не уничтожается, а остается в состоянии мрака, скорби и страдания. Смерть вошла в мир через грех наших прародителей. Все люди родились от Адама, зараженного грехом, и сами грешат. Как из зараженного источника естественно течет зараженный поток, так от родоначальника, зараженного грехом и потому смертного, естественно происходит зараженное грехом и потому смертное потомство. Священное Писание говорит об этом следующим образом: «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, [потому что] в нем все согрешили» (Рим. 5, 12).

Эта наша книга главным образом – о смерти телесной, о том неизбежном для каждого человека рубеже, который является – независимо от того, верил ли он в то или нет при земной жизни своей – рождением души в жизнь пакибытия.

Но начнем с начала. Во времена доисторические сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию, мужчину и женщину (Быт. 1, 27), и заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь (Быт. 2, 16-17). Но обольщенные темной силой, ели прародители наши плод запретный, и тогда вошла смерть в свои права.

Тогда, проклиная змия, Бог ожидал покаяния Адама и Евы.

Преподобный Ефрем Сирин пишет:

«Бог начал с сего презренного (то есть змия) конечно для того, чтобы – пока на него одного обращен был гнев правосудия – Адам и Ева пришли в страх и покаялись, и тем благости открылась возможность освободить их от проклятий правосудия. Когда же змий проклят, а Адам и Ева не прибегли к молениям, тогда Бог изрекает наказание им. Обращается же к Еве, потому что ее рукою дан Адаму грех».

Господь Бог жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16).

Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 17-19).

Адам становится теперь смертным вместе с другими тварями. Святитель Иоанн Златоуст пишет, что хотя Адам и Ева жили долго после грехопадения, «но с той уже минуты, как услышали: Прах ты и в прах возвратишься, они получили смертный приговор, сделались смертными и, можно сказать, умерли. Указывая на это, Писание и сказало: В день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь, (Быт. 2, 17) – вместо того, чтобы сказать: получите приговор – быть уже смертными».

Святитель Григорий Палама в добавление к этому говорит, что физическое тление и смерть человека наступили в результате духовной смерти, произшедшей при грехопадении: «Воистину душа Адамова умерла удалением от Бога чрез преступление; ибо телесно он продолжал жить и дальше после этого, даже до 930-летнего возраста. Однако смерть, которая ожидала душу после преступления, не только повредила душе и предала человека осуждению; но и само тело соделало подвластным изнурению, страданиям и тлению, и в конечном результате вручило его смерти».

Премудрость Соломона объявляет: Бог создал человека в неистление (2, 23); но через ослушание Адама и он, и создания стали смертными и тленными.

В послании святого апостола Павла к Римлянам утверждается учение о том, как все творение страждет, потому что покорилось суете, то есть тлению (разрушению), которое вошло в мир из-за гордости одного человека. Все творение пребывает в ожидании человеческого избавления, чтобы быть самой восстановленной в первоначальном нетлении – когда создания Божии будут бродить по лесам, как и сейчас, но только нетленными, какими они были в дни Адама.

В послании к Римлянам (8, 19-22) мы читаем: Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне.

Ранее в том же послании (5, 12) святой апостол Павел объясняет, что одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть. В другом же послании (1 Кор. 15, 21-22) он пишет: Ибо, как смерть через человека, [так] через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут.

Отцы Церкви также отмечают, что приговор смертью, который возымел действие после грехопадения, не был только лишь наказанием. Было это также и благом, поскольку раз человек пал, если бы оставался при этом бессмертным, не было бы для него выхода. Только представьте: быть не в состоянии искупить себя, не в состоянии попасть в Рай, но продолжать жить, жить и жить, без надежды положить конец такому состоянию. Со смертью приходит конец и греху. Сам факт того, что мы боимся смерти, уже побуждает нас к сопротивлению. Если мы забыли о Рае, мы боимся смерти так, что начинаем сопротивляться нашей падшей природе, преодолевать наше падшее состояние.

Святитель Кирилл Александрийский пишет о значении болезни и смерти для падшего человека:

«Человек, получив в свою долю истощающую скудость и скорбь, был отдан болезни, страданиям, и горечь жизни стала для него уздою. Потому как не удержался разумно в жизни свободной от трудов и печалей, то он отдан несчастиям, так чтобы страданиями он мог излечить в себе болезнь, которая нашла на него посреди блаженства.

Смертью Законодатель остановил распространение греха, и в самом наказании открывает Свою любовь к человечеству. Поскольку он, получив заповедь, соединил смерть с ее преступлением и также как преступник подпал под наказание, так Он постановил так, что само наказание могло служить ко спасению. Ибо смерть растворяет животную природу нашу и таким образом, с одной стороны, прекращает действие зла, и с другой избавляет человека от болезни, освобождает его от трудов, полагает конец его печалям и заботам и оканчивает его телесные страдания. К такой любви к человечеству Судья присоединил наказание».

А преподобный Симеон Новый Богослов пишет:

«Определение Божие: Прах ты и в прах возвратишься, равно как и все наложенное на человека после падения, будет еще действовать до скончания века; но по милости Божией, в силу чрезвычайной Жертвы Христовой, в будущем веке оно уже никакой не будет иметь силы, когда совершится общее воскресение, каковому воскресению невозможно было бы совершиться, если б не воскрес из мертвых Сам Сын Божий, умерший для отменения означенного определения и воскрешения всего человеческого естества».

В общем воскресении вся тварь будет избавлена от тления вместе с человеком так же, как стала она подвластна тлению однажды по его вине.

Преподобный Симеон пишет:

«Когда человек опять обновится и сделается духовным, нетленным и бессмертным, и вся тварь, подчиненная Богом человеку в работу ему, освободилась от сей работы, обновилась вместе с ним и сделалась нетленною и как бы духовною».

«Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века», – исповедуем мы Никейский Символ веры.

Безграничным и безутешным было бы наше горе по умирающим близким, если бы Господь не дал нам вечную жизнь. Жизнь наша была бы бесцельна, если бы она оканчивалась смертью. Какая польза была бы тогда от добродетели и добрых дел? Тогда были бы правы говорящие: Станем есть и пить, ибо завтра умрем (1 Кор. 15, 32). Но человек создан для бессмертия, и Христос Своим воскресением открыл врата Царства Небесного, вечного блаженства для тех, кто верил в Него и жил праведно. Наша земная жизнь – это приготовление к будущей жизни, а это приготовление завершается смертью. Тогда человек оставляет все свои земные попечения; тело его распадается, чтобы вновь восстать при Общем Воскресении.

Но душа его продолжает жить, не прекращая своего существования ни на одно мгновение. Многими явлениями мертвых нам дано было знать частично, что случается с душой, когда она покидает тело. Когда прекращается видение телесными очами, начинается видение духовное. Обращаясь в письме к своей умирающей сестре, епископ Феофан Затворник пишет: «Ведь ты не умрешь. Тело твое умрет, а ты перейдешь в другой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая».

После смерти душа жива, и чувства ее обострены, а не ослаблены. Святитель Амвросий Медиоланский учит: «Поскольку душа продолжает жить после смерти, остается добро, которое не теряется со смертью, но возрастает. Душа не удерживается никакими препятствиями, ставимыми смертью, но более деятельна, потому что действует в своей собственной сфере без всякой связи с телом, которое ей скорее бремя, чем польза».

Преподобный авва Дорофей, Отец Газский VI века, суммирует учение ранних Отцов по этому вопросу: «Ибо души помнят все, что было здесь, как говорят Отцы, и слова, и дела, и мысли, и ничего из этого не могут забыть тогда. А сказано в псалме: В тот день исчезают [все] помышления его (Пс. 145, 4); это говорится о помышлениях века сего, то есть о строении, имуществе, родителях, детях и всяком деянии и поучении. Все сие о том, как душа выходит из тела, погибает... А что она сделала относительно добродетели или страсти, все то помнит, и ничего из этого для нее не погибает... И ничего, как я сказал, не забывает душа из того, что сделала в этом мире, но все помнит по выходе из тела, и притом лучше и яснее, как освободившаяся от земного сего тела».

Великий подвижник V века, преподобный Иоанн Кассиан ясно формулирует активное состояние души после смерти в ответе еретикам, верившим в то, что душа после смерти бессознательна: «Души после разлучения с телом бывают не праздны, не остаются без всякого чувства; это доказывает евангельская притча о богатом и Лазаре (Лк. 16, 22-28)... Души умерших не только не лишаются своих чувств, но не теряют и расположений своих, то есть надежды и страха, радости и скорби, и нечто из того, чего ожидают себе на всеобщем суде, они начинают уже предвкушать... они еще живее становятся и ревностнее прилепляются к прославлению Бога. И действительно, если, рассмотрев свидетельства Священного Писания о природе самой души по мере нашего смысла, несколько порассудим, то не будет ли, не говорю, крайней глупостию, но безумием – хоть слегка подозревать, что драгоценнейшая часть человека (то есть душа), в которой, по блаженному Апостолу, заключается образ Божий и подобие (1 Кор. 11, 7; Кол. 3, 10), по отложении этой дебелости телесной, в которой она находится в настоящей жизни, будто становится бесчувственною – та, которая содержит в себе всякую силу разума, своим причастием даже немое и бесчувственное вещество плоти делает чувствительным? Отсюда следует, и свойство самого разума требует того, чтобы дух по сложении этой плотской дебелости, которая ныне ослабляется, свои разумные силы привел в лучшее состояние, восстановил их более чистыми и более тонкими, а не лишился их».

Еще до смерти у умирающих часто начинается духовное видение, и, все еще видя окружающих и даже беседуя с ними, они видят то, чего не видят другие.

Бог дает этот опыт как наиболее очевидный способ сообщить умирающему, что потусторонний мир не есть совсем незнакомое место, что жизнь там также характеризуется любовью, которую человек питает к своим близким. Святитель Феофан Затворник трогательно излагает эту мысль в словах, обращенных к умирающей сестре: «Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им и наши передай приветы, и проси попещись о нас. Тебя окружат твои дети с своими радостными приветами. Там лучше тебе будет, чем здесь».

По выходе из тела душа оказывается среди других духов, добрых и злых. Обычно она тянется к тем, которые ближе ей по духу, и если, находясь в теле, она была под влиянием некоторых из них, то она останется зависимой от них и по выходе из тела, какими бы отвратительными они ни оказались при встрече.

Здесь нам снова серьезно напоминают, что потусторонний мир, хотя и не будет совершенно чужим для нас, но не окажется просто приятной встречей с любимыми «на курорте» счастья, а будет духовным столкновением, которое испытывает расположение нашей души во время жизни – склонялась ли она больше к ангелам и святым через добродетельную жизнь и повиновением заповедям Божиим или же, путем нерадения и неверия, сделала себя более годной для общества падших духов. Святитель Феофан Затворник хорошо сказал, что даже испытание на воздушных мытарствах может оказаться, скорее, испытанием искушениями, чем обвинением.

Хотя сам факт суда в загробной жизни стоит вне всякого сомнения – как частного суда сразу по смерти, так и Страшного Суда в конце света, – внешний приговор Божий будет только ответом на внутреннее расположение, которое душа создала в себе по отношению к Богу и духовным существам.

Напутствование Святыми Таинами умирающего

Для того, чтобы никто из членов святой матери Церкви не отошел в вечность не готовым, связанным грехами и не вкусив Тела и Крови Иисуса Христа, Источника бессмертия и жизни блаженной, установлен чин, егда случится вскоре велми больному дати причастие. В этом явлена высочайшая любовь к нам нашей святой матери Церкви.

Дары запасные постоянно хранятся на престоле в дарохранительнице для причащения больных.

По приглашению к больному иерей приемлет часть от Святых Таин, возлагает в потир и вливает мало вина, «яко мощно больному удобь прияти то», и совершает чин причащения для больного.

В этом молитвословии Церковь от лица больного умилостивляет Господа, исповедует правую веру и недостоинство готовящегося причаститься, призывает Святого Духа, «очищающего ны от всякия скверны», и произносит молитвы об отпущении грехов больному и о достойном принятии Святых Таин. Последняя из этих молитв особенно ободряет и умиляет больного многократным призыванием Господа. «Господь Бог да ущедрит тя. Господь всякая прошения да подаст тебе. Господь да вразумит тя. Господь да поможет ти. Господь да спасет тя. Господь да защитит тя. Господь да очистит тя. Господь в день судный да помилует тя и да благословит тя во вся дни живота твоего».

После молитв священнослужитель слушает предсмертную исповедь больного, и часто последнюю пред Страшным Судом Божиим, и по обычной разрешительной молитве преподает больному Святое Причащение – таинство благодати единения с Богом.

Затем следует обычный отпуст с предшествующим трогательным чтением священником предсмертной молитвы Симеона Богоприимца: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыка».

Православная Церковь, требуя от здоровых тщательного приготовления к исповеди и святому причастию, позволяет напутствовать Святыми Таинами больных только с краткою предварительною исповедью, как указано в требнике. По каноническим правилам даже отлученные на известное время от причащения в случае смертной опасности удостаиваются принятия Святых Таин как последнего и нужнейшего напутствия. Такое снисхождение к умирающим Церковь оказывает на том основании, что исповедь и приобщение Святых Таин, примиряя человека с его совестью, успокоительно действуют на его душу, облегчают его мучительные страдания и скорби душевные и служат для него залогом вечной жизни. Такое же примиряющее и успокаивающее действие производит последнее напутствие и на родных, и на знакомых умирающего. Это общехристианское сознание необходимости и благотворности последнего напутствия подтверждается святоотеческими творениями. Так, например, святитель Иоанн Златоуст говорит, что «отходящих из этой жизни, если они при кончине причастились Святых Таин с чистою совестью, ангелы, окружая со славою по причине принятого ими (таинства), отводят отсюда». Вот как благотворно действует на умирающего принятие Святых Таин!

Если же мы обратим внимание на душевное состояние умирающих, то также убедимся в необходимости и важности для христианина последнего напутствия. На краю земной жизни, которая у каждого человека переполнена грехами, ему дается возможность свергнуть с себя греховное бремя, которое может его самого низринуть в преисподнюю на вечность при самом вступлении в вечность. Между тем, напутствование Святыми Таинами служит к очищению от грехов, оправданию в жизни будущей, залогом жизни вечной (Ин. 6, 50-57). Если же последнее напутствие, вследствие таких своих благотворных действий, должно быть сладостно для умирающего христианина, то, с другой стороны, лишение сего напутствия безутешнее всех скорбей смерти. Потому-то и Святая Церковь, уповая на то, что милосердие Божие непобедимо грехами человеческими, вменяет священникам в непременную обязанность безотлагательно спешить к одру умирающего со Святыми Таинами и считает тяжким грехом упущение этой обязанности. «Аще един токмо отыдет Таин не причастен, – замечает святой Иоанн Златоуст, – не все ли свое спасение превратил (то есть потерял) пресвитер? Души бо погибель единыя толико имать тщету, елико никое же представити может слово». Как, следовательно, важно и священно в этом случае звание священника, как велик подвиг его и какая страшная ответственность угрожает ему за невнимательное отношение к этому делу! Здесь священник является, как ангел Божий, как вестник правды и милосердия Божия, как врач духовный, могущий исцелить дух страждущего, укрепить его для борьбы с ужасами смерти, утешить его надеждою воскресения и бессмертия, когда все утешения присных и пособия врачей, может быть, уже не нужны умирающему.

В истории Церкви было немало примеров обращения к Богу, раскаяния и оправдания пред смертью неверующих и великих грешников вследствие беседы священника с умирающим и напутствованием его Святыми Таинами. На пространстве веков христианской жизни были примеры особенной спасительной силы благодати Божией, перерождавшей грешника в мужа праведного перед его смертью в самое короткое время, тогда как, казалось, нужны были годы продолжительной борьбы и деятельности для такого перерождения. Так благодать Божия, оправдавшая благоразумного разбойника на кресте, преизбыточествует там, где умножился грех. Это неисповедимая тайна Божия! Вот почему и в настоящее время церковные законоположения обязывают каждого священника «быть стражем день и ночь с покаянием и с причастием». Даже ни один сторонний священник, по просьбе хотя бы и чужих прихожан, не вправе отказываться от исполнения этой требы, если бы приходский священник почему-либо не мог вскорости прибыть к больному. Священник, по нерадению своему допустивший больного умереть без просимого им напутствования Святыми Таинами, отрешается от места и определяется в причетники до раскаяния и исправления, а, смотря по обстоятельствам, может быть даже и совсем лишен сана. Не известившие же священника своевременно о необходимости напутствовать больного подлежат отлучению от причащения. Нашим священникам должна быть хорошо известна статья в служебнике, гласящая, что даже при совершении литургии, если служащий священник не дошел еще до великого входа во время херувимской песни, а его зовут крестить умирающего младенца или исповедывать и причащать тяжко больного, находящегося в смертной опасности, то священник должен тотчас поспешить к больному, особенно если этот будет в недалеком расстоянии, и, сделав все необходимое, снова возвратиться в церковь и окончить литургию по обычаю. Причем, если больной будет находиться очень близко или когда погода не будет препятствовать, то священник может отправляться на место и не разоблачаясь, а идти в полном облачении и, совершив там все должное, возвращаться в церковь для совершения литургии по уставу. Все это время стоящий в церкви народ должен быть занят чтением Апостола или псалмов, или канонов, или поучением. Но если позовут священника для исполнения вышеуказанных треб по перенесении Святых Даров на престол, по великом входе, то в таком случае священник не должен прекращать литургии, но, предоставив больного воле Божией, поспешить с окончанием богослужения по уставу и затем, если успеет, отправиться на место и совершить по указанному. Вот единственный случай – именно совершение важнейшей части литургии – обязывающий священника отложить на некоторое время преподавание последнего напутствия. Само собою разумеется, что священник должен отправиться для напутствования больного, если будет позван к этому во время совершения вечерни или утрени, а откладывать напутствие до окончания этих служб может быть делом небезопасным. Во всяком же случае, смерть прихожанина без напутствования его Святыми Таинами, в особенности если это произошло не без вины священника, должна возбуждать в нем искреннее соболезнование и самоосуждение.

Разительный пример в этом отношении передает нам святитель Григорий Двоеслов в рассказе о святом пресвитере Севире. Один умирающий послал к Севиру с просьбою поспешить для преподания последнего напутствия. Случилось, что священник Севир был в то время в винограднике, занимаясь обрезанием гроздий, и сказал посланному: «Иди, а я догоню тебя». Между тем, видя, что гроздий осталось немного, священник решился подождать несколько, чтобы окончить работу, а потом уже отправиться к больному. Но на пути встретил людей, бывших у больного, которые сказали ему: «Зачем замедлил ты? Уже не трудись, больной умер!» Священник пришел в трепет, стал горько плакать, называя себя убийцею. С плачем пришел он в дом, где был умерший, повергся на землю пред одром его, громко рыдал, называя себя виновником смерти его. Среди этих рыданий умерший ожил, чем привел всех свидетелей чуда в ужас и радость, рассказал о том, что какие-то мрачные свирепые существа ввели его в темное место, но навстречу им явился светлый юноша с путниками и повелел мрачным существам возвратить умершего, потому что пресвитер Севир плачет о нем и ради слез его Господь даровал ему этого человека. С несказанною радостью Севир встал с земли, возблагодарил Господа, разрешил воскресшего от грехов, причастил его Божественных Таин, и на восьмой день воскресший скончался в радости.

Вот как древние пастыри скорбели и винили себя в случае внезапной смерти их пасомых без последнего напутствия. Этот пример показывает и то, как важна и неотложна обязанность пастыря Церкви напутствовать умирающих преподанием Святых Таин, чтобы самому священнику не подвергнуться вечному осуждению на Страшном Суде и за погибель одной овцы, а лучше обо всех с радостью сказать: «Се аз и дети мои!»

Важно знать, что во время болезни не следует опасаться приглашать священника для напутствования исповедью и приобщения Святых Таин.

Когда родные советуют больному пригласить священника для напутствия исповедью и Святыми Таинами, то некоторые из больных считают такое приглашение священника признаком близкой смерти своей и с огорчением отвечают на добрый совет родных: «Что вы меня готовите к смерти, я еще в силах; стало быть, близок час моей смерти, когда вы посылаете за священником?» И если после усиленных просьб родных больной и согласится, наконец, принять пастыря Церкви со Святыми Таинами, то, как только увидит его входящего, малодушествует, пугается, думая, что настал уже час его смертный.

Думающие так – в великом ослеплении! Смерть вошла в мир вследствие греха: «Возмездие за грех – смерть», – сказано в Писании (Рим. 6, 23), а священник приходит к тебе для того, чтобы очистить тебя покаянием чрез исповедь от греха и соединить чрез приобщение Святых Таин с Господом. Зачем же ты смотришь на священника, как на предвестника смерти? Неужели покаяние и приобщение Святых Таин имеют губительную силу умерщвлять? Грех об этом и подумать!

Болезнями часто Бог наказывает человека за грехи, а покаяние нередко возвращает здравие человеку. Манассии, Царю израильскому, Бог обещал чрез пророка здравие, если Манассия раскается в своих грехах; раскаялся Манассия в своих грехах и исцелел. Сам Спаситель, исцеляя больных, прежде всего отпускал им грехи как причины болезни. Так Он, исцеляя больного, расслабленного жилами, прежде всего отпустил ему грехи, потом уже исцелил; сначала сказал: «Чадо! прощаются тебе грехи твои» (Мф. 9, 2), потом: «Встань, возьми постель твою, и иди» (Мф. 9, 6). То же сказал другому недужному, находившемуся в болезни тридцать восемь лет, исцелив его от недуга расслабления: «Ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин. 5, 14). Если раскаяние во грехах бывает причиною не болезни и смерти, а жизни и здоровья, то тем паче приобщение Святых Таин. Не сам ли ты читаешь за священником: «Да не в суд или осуждение будет мне причащение Святых Твоих Таин, Господи, но во исцеление души и тела»?

Апостолы Христовы возрадовались, увидевши Господа, а ты печалишься, когда священник приносит тебе Пречистое Тело Его? Такую гибельную мысль внушает тебе древний человекоубийца – сатана, чтоб ты умер без исповеди и приобщения Святых Таин или чтоб принял Святые Дары без живой веры и чистосердечного раскаяния в грехах. И что же будет, если ты, боясь пригласить священника благовременно, сойдешь в могилу без покаяния или, по усилившимся недугам, сделаешься неспособным к истинному покаянию? Тогда вечная погибель твоя неизбежна.

Нет, православные христиане, не опасайтесь во время своей болезни приглашать священника для исповеди и приобщения Святых Тела и Крови Христовых; чрез это видимо иногда обнаруживалась чудодейственная сила Божия, исцеляющая больных.

Для примера расскажем вам, что пишется в житии святого Алипия.

«Был некто в Киеве человек богатый, который страдал самою тяжкою болезнью – проказою. Долго лечившись у врачей, он не получил никакой пользы. Тогда один из друзей его посоветовал ему идти в Киево-Печерский монастырь и просить преподобных отцов Печерских Антония и Феодосия, чтобы их молитвами подал Бог ему здравие. Больной, вынужденный усиленными просьбами своего друга, хотя и пошел в обитель Печерскую, но не вполне верил в силу молитв преподобных Антония и Феодосия. Как скоро он представлен был игумену обители Печерской, игумен велел напоить его и умыть ему лицо и голову из колодезя преподобного отца Феодосия. Как скоро он напился воды и умылся, то тотчас вскипел весь гноем за то, что не с полною верою в молитвы святых Антония и Феодосия пришел в монастырь: болезнь его до того усилилась, что все начали убегать его; ибо, по причине смрада, исходившего от него, нельзя было вместе с ним быть. В таком ужасном положении, со слезами и печалью он возвратился в дом свой и несколько дней сряду не выходил из своего дома по причине смрада, покрывавшего все тело его, и сознался пред друзьями своими, что Бог наказал его так за неверие в силу молитв святых Антония и Феодосия; но болезнь не проходила. Наконец, после размышления с самим собою, он решился идти к священнику и исповедать пред ним все грехи свои. А потому, возвратившись в Печерскую обитель, он явился к бывшему тогда священником преподобному отцу нашему Алипию и исповедался во грехах своих. Алипий, выслушав от него исповедь, сказал ему: «Хорошо ты сделал, чадо, что исповедал Богу грехи пред моим недостоинством, ибо так и пророк о себе свидетельствует, говоря пред Господом: Я сказал: `исповедаю Господу преступления мои', и Ты снял с меня вину греха моего (Пс. 31, 5). Потом ввел его в церковь и приобщил его Святых Таин. После сего повелел умыться водою, которою священники умывают уста по причащении Святых Таин, и он получил совершенное здравие телесное».

Получил он тогда совершенное здравие телесное, потому что не приспел еще пока для будущей жизни. Когда же придет определенный Богом срок, когда душа приспеет, то есть взойдет в свою высшую и несомненную для определения вечной судьбы минуту смертную, тогда Господь и призовет ее.

Чин погребения

Вот бездыханное тело человека оказывается не в силах более радеть о пище душе своей, и нежная мать наша Церковь оказывает последнее милосердное действие свое. Ее погребальное действие трогательно по самому существу своему, ибо, вместе с пронзительною скорбью разлуки, оно напоминает нам о неизбежном отшествии в путь усопшего, украшенное умилительными песнями преподобного Иоанна Дамаскина. Сострадание исторгло их из красноречивых уст святого отшельника плачевной юдоли в утешение иноку, плакавшему о потере своего друга, и милость певца, в созвучии с милостью Церкви, произвели ту дивную гармонию мыслей, чувств и рыданий, которых отголосок слышится в каждом сердце, сокрушает каждую душу, но и воскрыляет к Небу смятенный дух.

Но есть еще и на пределах бытия временного и вечного, на последней жизненной ступени, одно укрепляющее моление на исход души, поручаемой Пречистой Деве, Которой помощь призывается в стихах отрадного канона:

«Подобно дождевым каплям, злые и малые дни мои, оскудевая понемногу течением лет, уже исчезают, – Владычица, спаси меня».

«Ныне великий страх содержит мою душу, и болезнен мне неисповедимый трепет отходящей души моей, – Пречистая, утешь ее».

«Се, время помощи, се, время Твоего заступления, се, Владычица, время, о коем день и ночь и припадал к Тебе в теплых молитвах».

«Придите и вы, святые мои ангелы, предстаньте судилищу Христову, и мысленно преклонив свои колена, плачевно к Нему воззовите: Создатель всех, помилуй и не отринь дела рук Твоих».

«Уста мои молчат, и язык не глаголет, но сердце вещает, ибо огнь сокрушения, снедая его, разгорается и неизреченным гласом Тебя призывает, о, Дева».

От самой минуты разлучения души и тела, до тех пор пока не предадут земле мертвенные останки, совершаются панихиды и читается непрестанно, днем и ночью, псалтирь над умершим, а по уставу еще долее, до сорока дней, чтобы, с одной стороны, утешить печальных родных и знакомых, а с другой – молитвами облегчить душе страшный переход ее в неведомый мир и избавить от мытарств или испытаний, которым подвергается она в первые дни своего отшествия, по преданиям церковным.

С духовною же целью при Божественной литургии вынимаются из просфор части за упокой отшедшей души и кладутся на дискос к Агнцу, чтобы на Небесах всегда предстояла она Агнцу Божию; после же приобщения священнослужители части эти погружают в Божественную Кровь Христову, чтобы ею омыть грехи поминавшихся. Потом уже начинается надгробное пение, и псалтирь Давида его открывает, псалтирь – это чудное излияние радости и плача, торжеств и сокрушений, многострунное орудие молитвы, настроенное Царем-Пророком на все разнообразные тоны человеческого сердца, так что все смертные слабые руки могут смело бряцать в него, а сердце высказывать себя Богу.

Издревле христианское погребение совершалось псалмопением, которое, так же как и ныне, сопровождалось припевом «аллилуия» (хвалите Бога). Псалом 118, называемый «непорочны», особенно приличен для возношения при погребении умерших. Этот псалом прославляет и умилостивляет Господа, ясно изображая блаженство умерших, ходивших в законе Господни.

По пропетии псалма Церковь со стихами, избранными из него: «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», произносит стихиры святого Иоанна Дамаскина, составленными им в VIII веке.

После псалмопения бывает канон заупокойный, с припевом: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего», – творение преподобного Феофана Начертанного, написанное в VIII веке на смерть брата – преподобномученика Феодора Начертанного. В этом каноне Церковь призывает в предстательство усопшему особенно святых мучеников как первенцев христианской кончины, со славою достигших блаженного вечного пристанища.

По окончании канона один лик перекликает другому грустные антифоны, основанные на горьком опыте жизни: «Какая житейская сладость пребывает не причастна печали? Какая слава стоит на земле постоянно? Не все ли слабее тени? Не все ли обманчивее сна? Одно мгновение – и всему наследует смерть. Но во свете лица Твоего, о, Христе, и в наслаждении Твоей красоты упокой избранного Тобою, Человеколюбец».

«Плачу и рыдаю, когда помышляю о смерти и вижу по образу Божию созданную нашу красоту безобразною, бесславною, не имеющею вида. О, чудо! Какое таинство сбылось над нами? Как предались мы тлению? Как сопряглись со смертью? – Поистине волею Бога, подающего покой преставившемуся».

И посреди этого плача земли, безутешной, как древле Рахиль о своих избиенных чадах, «яко не суть», предлагаются во всеуслышание верных два отрадных уверения будущей жизни в словах Апостола и Евангелия, ибо одно только небесное откровение о восстании мертвых может примирить духовную природу человека с картиною предлежащей временной смерти ее тела.

Не хочу же оставить вас, братия, – говорит апостол Павел (1 Сол. 4, 13-17), – в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем.

Господь же Иисус Христос устами евангелиста Иоанна (5, 24-25) обещает нам еще большую радость: Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут.

Тогда приближается в последний раз духовник к своему бывшему чаду и по прочтении разрешительной молитвы, в коей, по власти, дарованной от Господа ученикам Своим, отпущаются умершему все грехи его, он влагает свиток в его остывшие руки как последний залог христианской любви. Ближние же все, по примеру отца духовного и прочих священнослужителей, призываются к горькому прощанию с их единокровным, готовым предаться земле, и невыразимо плачевны прощальные стихи, воспеваемые во время сего последнего долга, даже и вчужде раздирающие душу.

Какая разлука, братие, какой плач, какое рыдание в настоящий час! Придите, целуйте недавно бывшего с нами; он предается гробу, покрывается камнем, вселяется во мрак, погребается с мертвыми: помолимся же, да упокоит его Господь.

Ныне разрушается все лукавое житейское торжество суеты! Душа исторглась из своей скинии, помрачилось брение, разбился сосуд, безгласен, бесчувствен, мертв и недвижим. Вверяя его гробу, помолимся, да даст ему Господь упование во веки.

Видя предлежащего мертвого, все да помыслим о последнем часе; как пар от земли отходит человек, и как цветок увял он, как трава поблек; пеленается саваном, покрывается землею; невидимым его оставляя, помолимся ко Христу, да даст ему во веки упокоение.

Затем, возлив на усопшего елей, в знак милости Божией к нему за гробом, посыпав на него пеплом из кадила в знак угасшей жизни и землею (песком) в напоминание заповеди Божией с сими словами: «Земля еси и в землю внидеши», священник возглашает ему от лица всех готовых скоро за ним последовать: «Вечную память!»

Наконец, с пением трисвятого, которое сколько напоминание оставшимся живым, что дух почившего там, пред тем страшным Престолом, который окружают светлые духи, с вечно неумолкающей песнью: «Свят, свят», – столько ж и моление к Богу Триединому, чтобы Он «помиловал нас», всех нас, скитающихся еще по земле и воззванных с нее, – с этой песнью провожают на вечный покой почившего. Еще одно краткое моление – и труп в могиле, и засыпан навсегда, до самого всеобщего воскресения, землей.

К этому добавим несколько слов о времени погребения. Законом поставлено не хоронить умершего раньше трех суток. Закон весьма благодетельный в сущности. Бывали случаи, что, поторопившись хоронить, зарывали в землю живых, но лишь обмерших, заснувших так называемым летаргическим сном.

Обряд погребения

Сколь умилительны и трогательны обряды, предваряющие и сопровождающие помещение в могилу тела покойника! Многие погребальные обряды напоминают нам об обрядах крещения и таким образом внушительно говорят нам, что, как через таинство крещения человек возрождается от жизни греховной к жизни святой и богоугодной, к жизни во Христе, так и через смерть истинный христианин возрождается для новой, лучшей, блаженной и вечной жизни со Христом, что день смерти для христианина подлинно есть день рождения.

Святая Церковь воздает подобающую честь и уважение самому праху умершего как освященному благодатью Божиею храму Святого Духа, имеющему некогда восстать из могилы по звуку трубы архангельской и разделять участь души в будущей вечной жизни. Тело покойника Православная Христова Церковь выразительно именует мощами, указывая этим на присущую в нем святыню, залог нетления как в причастнике животворящих Тела и Крови Христовых и повелевает поэтому живым чадам своим благоговейно преклоняться пред останками скончавшегося христианина.

Останки преставившегося, по примеру Самого Христа Спасителя, пречистое тело Коего, по снятию со Креста, было омыто водою, по свидетельству святого Златоуста (84 беседа на Иоанна) и по примеру древних христиан (Деян. 9, 37), омываются водою, чем выражается наше уважение, любовь к покойнику и желание, чтобы тело почившего по всеобщем воскресении из мертвых предстало пред лицом Господа в чистоте и непорочности.

Прах умершего облекается в новые и чистые (белые) одежды (по примеру же Господа Иисуса Христа, тело Коего было обвито чистою плащаницею, полотном (Лк. 23, 53). Эти одежды указывают на наше обновление по воскресении (1 Кор. 15, 53), знаменуют то, что усопший приготовился предстать суду Божию и желает остаться на этом суде чистым, убеленным пречистою Кровию закланного за нас Агнца Божия, желает быть причисленным к тому великому множеству людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стоящему пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах (Ап. 7, 9).

Облекают покойника в одежды звания или служения его земного, во свидетельство веры нашей в воскресение мертвых и будущий суд, на котором каждый из нас даст Богу ответ в прохождении вверенного ему на земле служения, ибо во Христе все оживут, каждый в своем порядке (1 Кор. 15, 22-23).

Сверх обычных одежд на усопшего христианина полагается саван, белый покров, напоминающий о тех белых одеждах, в которые облекают младенца при крещении, и потому свидетельствующий, что умерший сохранил до конца жизни обеты, данные им при крещении.

Когда наступит время полагать покойника в гроб, тогда служитель алтаря Господня окропляет святой водою тело почившего и самый гроб его, в ознаменование того, что это вместилище, в котором тело умершего будет покоиться до второго пришествия Христова, освящено благодатию Христовою и служит достойным вместилищем того, кто веровал в Господа Иисуса Христа и любил Его всем сердцем.

В гробе скончавшийся полагается лицом горе, то есть устремленным к Небу, с глазами закрытыми и с устами сомкнутыми, по подобию спящего и умолкшего, с руками, сложенными на груди крестообразно, в знак того, что как вечный раб Христов он ожидает Победителя смерти и ада, грядущего с Небес судить живых и мертвых.

На бледное чело усопшего христианина возлагается венчик в знак принадлежности новопреставленного к светлому сонму чад Церкви Христовой и верности ей до конца и в знаменование того, что только ради заслуг Великого Ходатая нашего спасения Господа Иисуса Христа и величайших заступников наших пред Ним из нашего человеческого рода – Пресвятой Богоматери и святого Предтечи Господня (изображенных на венчике), окончивший земную жизнь надеется получить за свои подвиги венец, обещанный в вечности истинным последователям Христовым.

На согбенные на персях руки усопшего полагается икона или влагается в них крест Христов во свидетельство того, что покойный веровал во Христа Спасителя и предал Ему душу свою, что в жизни он предзрел пред собою Господа и теперь переходит к блаженному лицезрению Его со святыми, что, ратуя на земле под знаменем Креста Христова, он и теперь, шествуя на суд Христов, не думает ничем иным там оправдаться, помимо веры и упования на крестные страдания и смерть за нас Единородного Сына Божия, по слову Спасителя: никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. 14, 6).

Все тело и гроб почившего покрывается светлым церковным покровом в ознаменование того, что как верующий и освященный таинствами покойник находится под покровом Христовым, что он, усопший, пробудится некогда от сна смертного к новой, нестареющей жизни, подобно тому как мы восстаем от сна обыкновенного и снимаем с себя покров ночной.

Вокруг гроба (подобно тому как вокруг священной купели) во образ креста, в котором все наше спасение, возжигаются светильники во свидетельство того, что умерший, окончив земное странствование, переходит в страну невечернего света, где праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13, 43).

И мы все стоим со свечами вокруг гроба в знак светлости нашей святой веры, пламенной молитвы нашей об усопшем ко Господу Иисусу Христу, в ознаменование света духовного, озаряющего нас из загробной жизни, света вечной славы Божией на Небесах и радости, ожидающих почивших с верою и надеждою – во свидетельство нашего желания душе усопшего пребывать в вечности в свете лица Божия по образу того, как окружены были светом в час погребения бренные останки его.

Воскурение фимиама над телом усопшего (совершаемое по примеру Христа Спасителя, тело Которого при погребении было намащено благовонными мастями (Ин. 19, 39-40), также служит выражением стремления наших молитв к Богу и их пламенности, а в отношении к почившему свидетельствует о нашем благожелании душе его вознестись к небу, подобно кадильному дыму, и быть ей столь же благоприятной Господу, сколь приятен Ему благовонный фимиам.

При вносе праха мирянина во храм и выносе из него к могиле поется архангельская песнь в честь Троицы (Святый Боже), в ознаменование того, что скончавшийся при своей жизни прославлял Святую Троицу этою песнью и теперь переходит к Триединому Богу, что с нами незримо шествуют, сопровождают усопшего херувимы и серафимы и радостно сретают душу покойника в горний мир свой.

Во храме тело почившего поставляется против Царских врат лицом к нелицеприятному Судии, невидимо присутствующему в алтаре, на святом престоле – лицом к востоку, по подобию христиан молящихся, дабы и отшедшая душа молилась купно с братиями, еще облеченными плотью и живущими на земле, об упокоении души своей.

Вот совершается последнее молитвенное служение за упокой души скончавшегося, совершается погребальное Богослужение, исходное последование. Над гробом отшедшего собрата нашего, над печальным свидетельством конечного расстройства прекраснейшего дела рук Божиих, мы слышим слова апостола Христова, открывающего пред нами край завесы, скрывшей от взора смертного судьбу умерших и заповедующего не скорбеть о них. Сам Спаситель мира спешит облегчить горесть тех, которых Он возлюбил до конца: Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин. 5, 24-25).

Милостивая для чад своих при жизни их, Святая Церковь становится еще милостивее и снисходительнее при переходе их в новое Невидимое Царство: она повелевает произносить (в конце отпевания) последнее слово прощения и совершенного примирения над усопшим, быть может, враждовавшим с нею делами своими. Все наказания, запрещения, теперь более и действительнее, чем когда-либо, связывающие бедную душу, снимаются с нее духовным отцом, принявшим последнее признание почившего во грехах своих; нет уже препятствий оставшимся в живых молиться об упокоении души отшедшего, ибо это молитвенное общение живых с мертвым освящено благословением пастыря церковного и сопричислением покойника к лику верных сынов Церкви Христовой. Самая разрешительная грамота влагается в остывшую руку покойника, как бы в ознаменование того, что он с этою разрешительною молитвою предстанет на Страшный Суд Христов и заявит там о своем православии, о союзе с Церковью, о прощении ему вольных и невольных прегрешений, о разрешении от клятв и запрещений и о своем праве на наследие жизни нескончаемой.

Вот уже приближается время персть отдать персти земной, следует приглашение к последнему целованию умершего; не безотрадную горесть, не тоску души Святая Церковь хочет питать здесь своими песнопениями, а, снисходя таким образом слабости естества человеческого, укрепить навсегда взаимное единение, научить, что истинной любви не может пресечь и самая смерть. Прощальное целование усопшему дается в знак любви и почтения к телу покойника как истинному храму Божию, а также в знак общения и единения нас, живых, с умершими, ибо со смертью друг от друга мы не разлучаемся как имеющие все идти оною стезею и соединиться в дому Отца Небесного навеки.

Пред совершением таинства крещения тело крещаемого помазывается освященным елеем, и теперь, по окончании всего, пред преданием праха земле возливается крестообразно на тело усопшего елей в показание того, что и на умершем пребывает благодать и милость Господня. Пред крещением помазание святым елеем призывало верующего к священным подвигам, а теперь, при погребении, возливается елей в ознаменование того, что умерший уже окончил и совершил священные подвиги, пожил по образу Христа, имеет пройти мытарства и достигнуть Царства Славы.

Страшно, если душа человеческая возвратится не к источнику своему – Богу; ужасно также, если и тело не узнает родной своей матери земли, если земля не примет его, как нечто чужое, в свои недра: это было бы плачевным свидетельством отлучения от Церкви (Новая скрижаль, часть 4-я, гл. XXI). Для того-то Святая Церковь, прощая грехи усопшего, предает тело его земле в знак единения и примирения своего с ним; для того-то пред закрытием гроба и положением его в могилу священник посыпает крестообразно персть (землю) на умершего, с произнесением слов: Господня земля, и исполнение ея вселенная и вси живущии на ней, как бы возвращая этим земле то, что она уступила нам, когда Господь созидал человека из земли в лице праотца Адама.

Пепел, посыпаемый от кадильницы на тело умершего, знаменует угасшую жизнь на земле, но жизнь благоугодную Господу, как фимиам кадильный, то есть что смерть христианина подобна угасанию благоухающего кадила, или что жизнь его, благоухающая верою и благочестием, угасла для земли, но не для Неба.

Бросается земля на гроб и каждым из сопровождающих покойника до могилы, в выражение участия в погребении ближнего, в знак покорности Божественному определению: «Земля еси, и в землю отъидеши»; и как верно это слово Господне, определившее смерть живущих в лице первого человека, так верно будет исполнено и слово Господне о воскресении всех усопших.

Лицо умершего в могиле обращается к востоку, что предзнаменует воскресение мертвых и блаженную жизнь со Христом. Положением лица покойника в могиле на восток должна выражаться мысль об Искупителе и Судии живых и мертвых (а в видимой природе всего более напоминает нам о Христе Спасителе солнце, восходящее на востоке, Сам Господь именуется Востоком) – стремление человека к утраченному им вожделенному Отечеству, дабы соделаться паки жителем рая (а потерянный рай находился на востоке) – ожидание пришествия Господа живых и мертвых и готовности встретить Его (а в слове Божием ясно указывается на то, что Господь придет на суд с востока: Мф. 24, 27).

Когда закроют гроб, над могилою водружается крест, во образ того, что погребенный умер христианскою кончиною, то есть в вере, надежде жизни вечной, что крест есть прибежище, покров и спасение не только живых, а и умерших, что крестною смертию Спасителя разрушена держава смерти. Крест над могилою покойника есть проповедник блаженного бессмертия; водруженный в землю и возвышаясь к небу над могилою христианина, он как бы говорит нам: «Посмотрите – тело умершего здесь, в земле, а дух его там, на Небе; под этим древом сокрыто семя, имеющее воскреснуть для жизни вечной.

Трапезе поминальной предшествует обыкновенное вкушение колива или кутьи (пшеницы, сваренной и смешанной с медом и сладкими ягодами), чем наглядно выражается наше верование в загробную жизнь. Как зерно пшеницы, дабы образовать колос и дать плод, должно быть брошено в землю и там истлеть, так и тело усопшего должно быть предано земле и там испытать истление, дабы потом ожить для вечной жизни и принести плод.

Сладость яств поминальных знаменует сладость неизреченных благ в будущей жизни, выражает наше благожелание усопшему сладостной, блаженной жизни за гробом, в которой не имеет места ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание.

Так снаряжает и украшает умерших чад своих сердобольнейшая мать наша Православная Христова Церковь, провожая их ко Господу. Так многочисленны, многознаменательны, трогательны и умилительны обряды и обычаи, совершаемые над останками усопшего христианина. Назидательность священных обрядов, предваряющих и сопровождающих опущение в могилу праха покойника, и должна привлекать нас к почившему как во время пребывания его еще в жилище, так и при проводах во святой храм и могилу. Углубление в смысл и значение погребальных священных обрядов, несомненно, может быть спасительно и для покойника, и для нас самих, может располагать нас к усердному молению за усопшего и к памятованию, размышлению о собственной кончине. Помни о конце твоем, – учит богодухновенный мудрец, – и вовек не согрешишь (Сирах. 7, 39).

Заупокойный Апостол

Первое послание к Солунянам святого апостола Павла

Апостол. Зачало 270. 1 Сол. 4, 13-17.

Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем.

Вникнем глубже в слова этого глубоко поучительного Апостола.

Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Солуняне, к которым Апостол писал это чтение, заблуждались касательно участи умерших. Они думали, что Христос явится с Неба и составит из верующих, которые доживут до дня его пришествия, земное царство; а те, которые умерли прежде, лишены будут участия в этом царстве, и потому плакали о них, как о несчастных. Такой взгляд их на умерших был сходен со взглядом язычников, которые в смерти видели одно тление и разрушение и за смертью не допускали никакой жизни. Апостол, обличая их заблуждение, восхотел выяснить светлое состояние умерших по смерти их, чтобы они не печалились о них, как язычники, не признающие жизни по смерти. Апостол не воспрещает сим плакать об умерших; он воспрещает только те слезы отчаяния, которые льются без веры и упования на будущую, бессмертную жизнь, как плакали язычники.

Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. Основанием для блаженного воскресения умерших Апостол полагает веру в воскресение Христово. Господь Иисус Христос для того и приобщился плоти нашей и крови, чтобы в человеческом естестве умереть и воскреснуть, и тем положить начало нашему воскресению и избавить от страха смерти тех, которые прежде Его воскресения были подвержены рабству ее без надежды и упования на лучшую жизнь по смерти (Евр. 2, 15). Вера во Христа Воскресшего, совершенного Бога и человека, вводит верующих в тесное общение со Христом и служит верным залогом их воскресения. Не может быть, чтобы соединенные со Христом Богочеловеком в духе веры, усвоив дух Его как члены своей Главы, остались в узах смерти. Так как умершие во время своей жизни жили верою во Христе, отображали в жизни своей дух Христов и умерли с верою во Христа воскресшего, то и Бог умерших таким образом во Христе приведет с Ним в Его Царство в вечной жизни. Сказав, что Бог умерших в Иисусе приведет с Ним, Апостол имел в виду человеческое естество во Христе; ибо по Божеству Своему Он Сам имеет власть и силу приводить верующих, умерших в вере в Него, в Свое Царство.

Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших. Показав основания для блаженного воскресения умерших в вере во Христа воскресшего, Апостол исправляет заблуждение солунян, будто умершие не явятся пред Господом во второе пришествие Его, и показывает даже время их воскресения. Чтобы тверже и несомненнее утвердить истину воскресения умерших, Апостол ссылается на слово Самого Господа, по которому оставшиеся в живых до пришествия Его не только не будут иметь никакого преимущества пред умершими при открытии Царства Христова, но и не войдут в него раньше умерших. Мы живущие... то есть если бы пришествие Христово наступило при жизни его, Апостола (как верили в близость его Солуняне), то и он сам вместе с ними должен бы был подчиниться этому определению Божию. Святой Апостол действительно при жизни своей стремился и всегда душевно желал скорее освободиться от оков плоти, чтобы скорее быть со Христом. Слово Господне, на которое ссылается Апостол, могло быть или слышанное им от других апостолов (например, Ин. 5, 29), или слышанное им непосредственно от Самого Господа (1 Кор. 15, 8).

Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде. Труба Божия, конечно, должна быть понимаема не в вещественном смысле, но в духовном. Святой Апостол, наученный словом Господним, описывает здесь обстоятельства, сопровождающие воскресение мертвых и явление пред Господом оставшихся в живых до пришествия Его; придет определенное судьбами Божиими время кончины мира и воскресения мертвых, и Господь повелит всемогущим Своим гласом восстать мертвым из гробов. Архангел, услышав эту трубу Божию, или глагол Божий, передаст этот глас умершим, и тогда сойдет с Неба Господь, и мертвые о Христе, умершие с верою в Него, Спасителя и Искупителя, воскреснут прежде оставшихся в живых и предстанут пред Господом.

Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Продолжая изображать постепенность событий, имеющих быть во второе пришествие Господа, Апостол за воскресением умерших представляет явление пред Господом верующих, оставшихся в живых до пришествия Господа. Для сего их грубые тленные тела мгновенно изменятся в нетленные, и они восхищены будут на облаках на воздух, и вместе с воскресшими умершими (но не прежде их) выйдут на сретение Господу, и после того, как те, так и другие, удостоившиеся по приговору всемирного Судии блаженной жизни, всегда будут с Господом, никогда более не разлучатся с Ним и будут наслаждаться в Его Царстве вечным блаженством.

Заупокойное Евангелие

От Иоанна святое благовествование

Евангелие. Зачало 16. Ин. 5, 24-30.

Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения. Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца.

Эти великие слова Господа всегда читаются при погребении мирян.

Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Здесь Господь яснее показывает иудеям, в чем должно состоять это почитание Сына Божия, которого они не имеют, и какую пользу получает почитающий Его. Почитание это состоит, по первых, в слушании слова Его, то есть в сердечном принятии учения Его и верном последовании учению; во вторых, в вере в Пославшего Его, то есть, в несомненной вере в ту истину, что Отец послал Его в мир как Спасителя и Искупителя мира. Блага, неразлучные с этим почитанием, таковы: 1) верующий и приемлющий Его учение имеет жизнь вечную, то есть в нем при свете веры совершается полное обновление нравственной жизни и тесное общение со Христом в вечном Царстве Его; 2) и на суд не приходит, то есть если и перейдет из этой жизни в жизнь загробную, то не будет подлежать осуждению за неверие, но перейдет в жизнь вечную, где нет ни соблазнов, ни борьбы с искушениями, но одна правда и мир, и радость о Духе Святом.

Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Господь возвещает о воскресении мертвых по душе и телу, имеющем быть чрез Сына. Наступает время этого нравственного обновления человечества как прямого пути к наследию вечной жизни, и настало время – Я, обновитель человечества, Спаситель и Искупитель, и Воскреситель уже пришел в мир и начал воздвигать мертвых прегрешениями ко спасению; и мытари, и грешники слышат Мой глас, приглашающий их в благодатное Царство Мое, и спешат, и обращаются ко Мне. За этим нравственным восстанием от греховной жизни последует и воскресение тел. Я, Искупитель и Спаситель, для того и приобщился плоти и крови, чтобы умереть и воскреснуть из мертвых и тем, победивши диавола, имущего державу смерти, положить начало всеобщему воскресению умерших. И это непременно сбудется, так что должно сказать, что время и этого воскресения уже настало с Моим пришествием: мертвые услышат повелительный глас Сына Божия, восстанут из гробов, соединятся со своими душами и оживут на вечную жизнь.

Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. Почему так могуществен будет глас Сына Божия, что воздвигнет мертвых из гробов, Господь объясняет Своим единосущием с Отцом. Бог Отец имеет жизнь самобытную, ни от кого незаимствованную; и Сын имеет жизнь в Самом Себе и есть источник жизни всего существующего: Им же вся быша. С принятием человеческого естества не уменьшились в Нем Божественные свойства; Он имеет такую же жизнь самобытную и в воплощении, ибо силою Своего Божества воскрес из мертвых и даровал вечную жизнь сущим во гробах.

И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Вместе со властью воскрешать мертвых Сын Божий получил власть производить суд над живыми и мертвыми и определять вечную участь праведников и грешников. Власть эту Он имеет нераздельно с Богом Отцом; но она Ему принадлежит и по праву воплощения и искупления, потому что Он есть Сын Человеческий (сын человеческого естества) – есть Спаситель и Искупитель рода человеческого, даровавший все средства ко спасению человека. Таким образом Ему в особенности прилично производить суд над людьми, как они приняли и усвоили в себе Его благодатные средства ко спасению.

Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения. Еще с большею силою и решительностью Господь утверждает истину воскресения мертвых и всеобщего суда над людьми. Иудеи знали из писаний, что воскресит мертвых Бог Отец; но что это всемогущее дело совершит Он, Сын Человеческий – того не знали и понять не могли, почему и дивились словам Господа. Не дивитесь сему, – замечает им Господь: это так должно быть по плану домостроительства Божия как следствие Моего искупления рода человеческого. Наступает время искупительной Жертвы Моей, время Моих страданий, смерти и воскресения, в силу которых все находящиеся в гробах услышат глас Сына Божия, и изыдут творившие добро – уверовавшие в Мое Божественное посланничество и оправдавшие веру добрыми делами – в воскресение жизни вечной, а делавшие зло – не уверовавшие в Меня как в Спасителя и Искупителя, упорные в своих заблуждениях и пороках – воскресение осуждения, восстанут для того, чтобы выслушать приговор на вечные мучения.

Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца. Господь указывает на Свое равенство и единосущие с Отцом и в произнесении суда над людьми: Я ничего не могу творить Сам от Себя – не живу отдельною жизнию от Отца, не разделяюсь с Ним по существу и деятельности, но живу в полном единении с Отцом, Который открывает Мне Себя совершеннейшим образом. Я произведу суд над людьми; но не Сам по Себе, а в единении с Отцом, так что Мой суд есть вместе и суд Отца: как слышу – судит Отец, так и Я сужу; и потому суд Мой есть суд праведный, справедливый».

Не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца. Не по своей воле и Своему хотению Я буду одних определять на вечную жизнь, а других на вечные мучения, но по воле Отца. Воля Моя совершенно согласна с Его волею, и нет между Нами несогласия и противоречия. По воле Отца Я пришел в мир грешныя спасти, волю Отца являю в учении и делах, по воле Отца приму крестную смерть, согласно с волею Его и суд произведу над всеми людьми.

Разрешительная молитва,

читаемая над умершими

Святая Церковь, как чадолюбивая мать, заботясь о своих чадах в продолжение всей земной жизни их, не оставит их своими попечениями и по смерти. Напутствуя усопшего священными песнопениями, она, в заключение погребального обряда, устами своего священнослужителя произносит молитву, называемою разрешительною, в которой содержатся моления о прощении грехов усопшему, о примирении его с Богом и с ближними, особенно же о разрешении его от церковных запрещений и отлучений и от всяки клятв, если только он связан был ими при жизни. Как бы в удостоверение этого прощения и примирения в остывшие руки умершего влагается разрешительная грамота как последний залог христианской любви.

Постановления Церкви произносить над усопшим разрешительную молитву ведет свое начало с первых времен Христианства и освящено употреблением во все следующие века. Так, святой Дионисий Ареопагит, муж апостольский, пишет следующее: «Священноначальник творит священную молитву над усопшим и по молитве целует его сам и все предстоящие. В молитве же умоляет бесконечную благость Бога, да простит Он усопшему все грехи, содеянные им по немощи человеческой, да упокоит его во свете и стране живущих, в недрах Авраама, Исаака, Иакова, на месте, отнюду же отбеже болезнь, и печаль, и воздыхание», и затем свидетельствует, что эта молитва передана нам от наших вождей, то есть апостолов. Почти одинаковую по содержанию молитву мы находим в «Постановлениях апостольских». В этой молитве, читаемой епископом после погребальных молитв диакона, испрашивается, чтобы Господь простил усопшему все прегрешения, вольные и невольные, подал ему ангелов мирных, вселил его в недрах патриархов, пророков, апостолов и всех от века Богу благоугодивших... Молитва, о которой упоминает святой Дионисий, имеет сходство с нынешней разрешительной молитвой; только к последней прибавлено еще моление о разрешении усопшего от клятв и запрещений. Прибавление это сделано в древности и имеет отношение к церковным запрещениям. Любвеобильная Церковь всегда разрешала от грехов в том случае, когда связанный запрещением находился в смертной опасности, и если он каялся в своих грехах и желал получить разрешение. Но тяжких и нераскаянных грешников Церковь не разрешает и об умерших в смертных грехах не молится, следуя словам Господа и апостолов: Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили; но кто будет хулить Духа Святаго, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению (Мк. 3, 28-29). Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и [Бог] даст ему жизнь, [то есть] согрешающему [грехом] не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился (1 Ин. 5, 16).

Если умирающий находится под епитимьею, то она слагается с него, хотя бы даже время, определенное для прохождения ее, еще не исполнилось (по Правилу апостольскому 32; Карф. соб. 52). Разрешение падших и кающихся предоставлялось епископам; в случае же смертной опасности разрешение мог и долен был преподать пресвитер. Но это разрешение имело силу в том только случае, когда умершему давалась разрешительная грамота епископа, служившая последним напутствием и утверждением епископского разрешения. По той мере, как погребение умерших становилось делом пресвитеров, этот обычай вошел во всеобщее употребление и сохраняется доныне в Православной Церкви. Это разрешение дается в знак того, что умерший имеет право на молитвы Церкви. Кающиеся очень дорожат этою милостью Церкви, а служители алтаря никогда в ней не отказывают. Христианская любовь не усумнивается преподавать разрешение и тем лицам, которые вследствие внезапной смерти не освободились от запрещения или умерли, находясь вдали от священнослужителей. Так одно древнее церковное предание свидетельствует следующее:

Во время тяжкого гонения на христиан в Синайской горе однажды епископ отлучил от священнослужения иерея, который, отправившись в другую сторону, мученически пострадал за Христа. Когда гонение несколько прекратилось, князь того города, в котором пострадал мученик, видя чудеса от мощей мученика, создал ему храм, в котором и положил его мощи. Созван был собор епископов для освящения вновь выстроенной церкви, но когда иерей хотел сотворить начало вечерней службы, то рака с мощами святого мученика сдвинулась с места и сама собой вышла из храма. Все пришли в ужас, но, оправившись от смущения, внесли раку обратно в храм, но рака снова вышла. Князь плакал, исповедывал свои грехи, предполагая, что мученик не хочет вселиться в новосозданном храме вследствие грехов князя. Плакал и весь народ. Ночью святой мученик явился епископу и сказал, чтобы он пошел к епископу, отлучившему мученика от священнослужения, и понудил его разрешить от запрещения, потому что он, хотя и венец мученический приял, но лица Христова не видал и в Церкви служить не может. «Не думай ты сам разрешить меня, но пусть разрешит меня отлучивший, так как он еще жив». Епископ вместе с причтом отправился к указанному святым мучеником епископу и открыл ему видение. Связавший мученика епископ пришел, поклонился ему и сказал: «Христос, связавай тя моим смирением, да разрешит тя ныне, пролития ради крове твоея за имя Его: вниди убо и пребуди с нами». С той поры рака святого мученика осталась неподвижною, и от мощей его много совершалось чудотворений во славу Божию. Предание это записано Анастасием, патриархом Антиохийским, который позаимствовал его у философа Филона.

Из русской истории известно, что отец святого благоверного князя Даниила Московского святой благоверный князь Александр Невский, при погребении своем, принял в гробе разрешительную молитву, как живой, подняв руку. Было это в XIII веке.

И ныне, согласно с древним обычаем, разрешительная молитва дается всем умирающим в покаянии; нынешняя разрешительная молитва заимствована из умилостивительной молитвы, находящейся в конце литургии апостола Иакова. В ней содержится моление о прощении усопшему всех согрешений, в которых он «сердцем сокрушенным покаялся и елика за немощь естества забвению предаде». В ней священнослужитель только молит Господа о прощении усопшему всех согрешений, но не подает самого разрешения, как в таинстве покаяния, и, кроме того, освобождает умершего от различных клятв и запрещений, каковое разрешение кающихся при смерти поставлено было в непременную обязанность священнослужителям правилами соборов.

Способ погребения усопших

Так как мы любим и почитаем усопших как бессмертных духов, то должны мы почитать их и принятием на себя заботы о земной материи, которая здесь, на земле, была жилищем их духа. Великое значение, придаваемое Христианством телу, вменяет христианам в священную обязанность оказывать трупу надлежащее уважение. В этом теле умерший прожил свою земную жизнь; в нем он исполнял свои занятия, носил бремена жизни и наслаждался ее радостями, и если он был христианином, то это тело его было храмом Духа Божия.

Как достойнейший вид погребения с древнейших времен Церкви христианскому сознанию и чувству рекомендовалось зарытие в землю. Хотя Священное Писание и не дает точного повеления о зарытии, однако это вытекает как необходимое следствие из книги Бытия (3, 19): Возвратишься в землю, из которой ты взят. И везде предполагается зарытие, когда Писание своим образным языком говорит о смерти и воскресении, о семени, о пшеничном зерне, падающем в землю и умирающем: Сеется тело душевное, восстает тело духовное (Ин. 12, 24; 1 Кор. 15, 44).

Погребение как зарытие в землю занимает средину между двумя другими, взаимно противоположными видами похорон человеческих трупов. Один из них – это бальзамирование, когда стремятся к тому, чтобы посредством человеческого искусства сохранить бездушное тело вопреки Божественному порядку, назначившему его к разложению, желая поддерживать вид жизни, чем как бы стараются отнять у смерти ее добычу.

Другой способ похорон есть сожжение трупов, когда хотят не сохранить мертвое тело, а ускорить разложение искусственным приемом – и это с крайней поспешностью, в самое короткое время, чтобы как только возможно скорее изгнать со света труп – это для естественного человека столь страшное явление.

Зарывание образует между двумя этими крайностями истинную середину. Мы не делаем никаких усилий ни для того, чтобы сохранить трупы, ни для того, чтобы их уничтожить, а препоручаем их разлагающей силе природы и предоставляем природе во всей тишине и сокровенности исполнять дело уничтожения. Мы знаем, что смерть есть нечто другое и более чем простой ход природы, что она есть возмездие за грех (Рим. 6, 23). В смирении склоняемся мы пред порядком Божиим, имея священный страх самовольно производить опыты, которые бы вторгались в тот закон разложения, какой подтверждается Божественным словом: Земля еси и в землю отъидеши (Быт. 3, 19), чем несомненно указывается не на сожжение, а на разложение в лоне земли. И на могилу мы ставим крест, напоминающий о грехе и смерти как возмездии за грех, а также одновременно и о том, что распятый Иисус Христос отнял у смерти ее жало и Своим воскресением сделал из смерти врата в Царство Небесное.

Если в наше время слышатся голоса, упорно требующие сменить зарывание трупосожжением, то в них мы можем видеть лишь выражение новейшего язычества. Церковь не может сожигать своих умерших и опустить этот обычай вместо бывшего до сих пор способа погребения, не может порвать со своими древними досточтимыми преданиями, не придавая одновременно тому же огню и свой, основанный на Писании, образный язык, который везде о смерти и воскресении мертвых говорит в смысле погребения (зарывания) мертвых.

Смерть и погребение младенцев

Когда мы на земле оплакиваем смерть детей наших, они на Небе радуются и благодарят Создателя за избавление их от суеты и превратностей земной жизни. Церковь Христова самым трогательным и очевидным образом уверяет нас, что Господь избирает и принимает младенцев к Себе, упокояет их для вечной, блаженной жизни у Себя. «Смерть, – слышим мы при погребении младенческом песнь церковную, – для младенцев – отрада: они не успели еще приобщиться житейских зол, и вот уже достигли места покоя и вкушают радость небесную в недрах Аврамовых, и ликуют ныне с Божественным сонмом святых младенцев, и воистину блаженствуют, потому что они перешли от земли чистыми, без губительной заразы грехов». Церковь подает нам утешение из самого гроба, от лица самого младенца (когда мы – скорбящие – другого голоса, быть может, и не послушали бы). «Что вы плачете обо мне, что я преставился в младенчестве, – вопиет младенец невидимо, – нет во мне ничего достойного плача; младенцам определена радость всех праведных, потому что они не соделали ничего, достойного оплакивания (см. 8 песнь канона). Ныне упокоихся, и обретох ослабу многу, яко преставихся от истления, и преложихся животу: Господи, слава Тебе! (Экзапостилларий)». Этого мало: младенец не успел еще, так сказать, из гробных пелен явиться к Престолу Божию, а уже возводит к премилосердному Господу молитвенные взоры свои, ходатайствует за дом и род свой, шлет им с Неба привет и славословие, коему сам научился уже от небожителей, шлет аллилуия. Боже, Боже, призвавый мя, утешение ныне буди дому моему: плач бо велий случися им... но Ты, рождейся от Матере Девы, матере моея утробы прохлади и ороси сердце отца: имже, аллилуия. Да, по смерти младенцы уже перестают младенчествовать умом и сердцем, созревают духовно под живительным влиянием лучей от Солнца Правды, Христа Бога нашего, уже как взрослые мыслят и чувствуют, припоминают все наши ласки к ним и, радуясь в обителях святых, молятся там, чтобы только мы здесь не сокрушались о них.

Имеем ли мы после этого право называть потерею то, когда Господь и Владыка всего берет у нас чад наших? И куда берет? Из страны тьмы и смерти – в страну света и вечной жизни, где и прилично быть им, где они никогда не узнают тех горестей, которые мы, взрослые, встречаем почти на каждом шагу. Ничего нет на земле собственно нашего: все благое – Господне, и мы все, живем ли или умираем, – [всегда] Господни (Рим. 14, 8). Почему же мы так скорбим, когда Создатель и Всеблагий Промыслитель наш берет у нас дары Свои обратно? По немощи ли только своей человеческой природы? Не по слабости ли вместе и веры нашей? Если бы мы были в Святой Православной вере тверды, то как с благодарностью принимаем чад от Господа, так с благодарностью же и отдавали бы их Ему – при всех лишениях повторяли бы слова праведного Иова (у которого разом погибло десять человек детей под развалинами обрушившегося дома): Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! (1, 21) Господь берет у нас то, что Сам же даровал нам, а нам уготовляет награду за терпение и покорность Ему – как бы за какой-нибудь чрезвычайный и особенный подвиг для Него... Принесем же Создателю своему веру и покорность всесвятой воле Его, чем и обратим потерю свою в благоугодную Господу жертву, и Он сугубо благословит нас: У Господа милость и многое у Него избавление (129, 7); Он может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем (Еф. 3, 20). Как Всевышний благословит нас, как вознаградит, как утешит Он – Отец милосердия и Бог всякого утешения (2 Кор. 1, 3) – это предоставим Ему Самому: Он лучше ведает, что подает нам и в какое время, равно как знает, что и когда лучше обратно взять у нас. Буди святое имя Господне благословенно во веки! Буди благословенно имя Господа и за то, что Он дарует смертным быть и нарицаться отцами – этим священным именем, которое принадлежит Ему одному! Буде благословенно имя Господа и за то, что Он дает насладиться первою невинною улыбкою младенца, утешаться чувством родительским, хотя на краткое время, тем паче на несколько лет!..

Для нас тяжела, горестна разлука с умершим младенцем? Но она временна: пройдет несколько времени, и мы сами переселимся в замогильную страну на вечное свидание. И на это краткое время разлуки с почившим Господь не оставил нас без утешения. Чего, в самом деле, желали бы мы себе для утешения? Взаимной беседы с новопреставленным младенцем? Она есть: это – молитва за усопшего; чем усерднее и пламеннее молитва наша, тем она ближе соединяет нас с покойником. Не высочайшее ли, в самом деле, утешение быть душою и сердцем, всеми помыслами и чувствованиями с горячо любимым существом, быть не где-либо, а пред лицем Господним в кругу святых небожителей, быть с ними на Небе. А мы, подлинно, бываем там всякий раз, когда возносимся к Отцу Небесному на крыльях благоговейной, сердечной молитвы. Мы хотели бы иногда обрадовать любимое дитя подарком? Пошлем ему туда чрез руки бедных и страждущих: это такие посредники, которые все, поданное нами, верно передают по назначению; порукою в том Сам Господь наш Иисус Христос: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 40). И поверьте: наше отошедшее ко Господу дитя будет радоваться этому более, чем сколько радуются самым лучшим подаркам живущие на земле дети: у последних радость бывает только минутная, а умершему милостыня принесет радость вечную... Ах, подумают преогорченные родители, если бы молитвы Церкви воскрешали наших детей! Но и это утешение будет даровано нам в свое время, ибо не на всю вечность мы погребаем умершее чадо. Послушайте слова Самого Господа, возглашаемые над гробом детей: Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6, 40). Как бы ни был долог и крепок замогильный сон, но рано или поздно воскреснут мертвии, и восстанут сущии во гробех – и тогда никто и ничто не разлучит уже тех, которые введутся в блаженные обители Отца Небесного.

Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19, 14), – сказал Господь наш Иисус Христос апостолам, когда они не допускали детей приблизиться к Нему. Не будем и мы неумеренною скорбью и неуместным роптанием препятствовать погребаемому нами младенцу идти к Отцу Небесному, не будем безутешною своею печалью и малодушием возмущать покоя усопшего дитяти; отойдем от могилы его хотя и со слезами, но благодаряще Бога, по завещанию Святой Церкви. «О мне не рыдайте: я ничего не начинал достойного плача, – умерший зовет младенец, – паче же о самих себе, что вы грешите, плачьте всегда, сродницы и друзи, дабы не подпасть вам мучению». В загробной жизни все мы должны встретиться, увидеться со всеми умершими. И дай Бог, чтобы встретились именно в одном месте, месте покоя и блаженства – в Раю. А для этого нам самим должно сделаться детьми по душе, как и заповедал нам Спаситель наш: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3). Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни (1 Кор. 14, 20), – учит и святой апостол Христов.

Все погребальное священнослужение при отпевании усопших младенцев выражает наше упование, что Господь упокоит непорочных отшедших младенцев в Царствии Небесном, которое обещал младенцам во время земной жизни Своей.

По обычном начале читается 90-й псалом: Живый в помощи Вышняго... и несколько тропарей, а после 50-го псалма поется канон с ирмосами восьмого гласа: воду прошед, яко сушу, в котором вспоминается младенчество Господа Иисуса Христа и испрашивается упокоение непорочному младенцу.

По третьей и шестой песни возносится краткая ектенья и молитва, в которой просим у Господа даровать новопреставленному младенцу наследие Царствия Небесного, по неложному обещанию Иисуса Христа: Таковых есть Царство Небесное (Мф. 19, 14).

По шестой песни несколько икосов изображают скорбь родителей об усопшем младенце.

После канона читается Апостол (1 Кор. 15, 39-46) о различном состоянии тел по воскресении их из мертвых, и Евангелие (Ин. 6, 35-39) благовествует о воскресении мертвых силою воскресшего Господа.

В стихирах, поемых при последнем целовании, выражаются скорбные чувствования родителей, сетующих о своем младенце, и в тех же стихирах подается им утешение о упокоении младенца в ликах святых.

По краткой ектении и отпусте священник молится о принятии усопшего с миром в ангельские светообразные места.

Провод до могилы и предание тела усопшего младенца земле совершается обычно, как сказано выше о погребении мирских человек.

Похоронные обеды

Наши похоронные обеды обыкновенно предваряются литией о упокоении умершего и вкушением колива (кутьи), оканчиваются вкушением известного мягкого, мучного студня (киселя) с молоком, затем сопровождаются так называемою заупокойною чашей с пением заупокойных стихов. Все эти особенности похоронных обедов имеют религиозный характер. Это должно сказать не только о заупокойных молитвах и песнопениях, но и о прочих указанных принадлежностях похоронного обеда, ибо все они имеют связь с молитвой об отшедшей душе и служат символами этой молитвы.

Что знаменует коливо (кутья), или разваренное и приправленное сытой зерно в память умершего? Знаменует веру нашу в воскресение мертвых, которое апостол Павел объясняет подобием зерна, сгнивающего и оживающего в растении по роду зерна. Зерно, погребенное в земле – это наше тело, погребенное в землю и в ней истлевающее. Жизнь, возникающая из зерна – образ животворения истлевающего тела. Но не все воскреснут для блаженства, иные воскреснут для одного вечного мучения. Вкушая коливо со сладкой сытой, мы выражаем молитвенное желание, да сподобит Господь почившего вечно вкушать по воскресении сладость блаженной жизни. То же желание знаменуется вкушением от заупокойной, наполненной сладким питием, чаши.

Что знаменует предлагаемый в конце похоронного обеда мучной студень (кисель) с молоком или подобием молока? Для объяснения этого символа должно иметь в виду сходство смерти с рождением и новопреставленного с новорожденным.

Есть две жизни – одна временная, другая вечная. Есть потому и два рождения – одно полагает начало временной жизни, другое вводит в жизнь вечную. Это другое рождение есть смерть. Сходство смерти с рождением не подлежит сомнению. С минуты смерти для душа начинается жизнь независимая от тела, подобно тому как и со времени рождения младенец начинает жить независимо от жизни матери. Вообще душа как только вступает в новую, по разлучении с телом, жизнь, среди новой обстановки испытывает состояние новорожденного, ощущает, доколе не освоится с нею, свою незрелость, хотя бы в земной жизни казалась сравнительно с другими самою зрелою и удивляла всех обилием умственных и нравственных совершенств.

Этим сходством новорожденного с новопреставленным объясняется то, что древние христиане называли день смерти днем рождения. На многих надгробных памятниках, находимых в древнейших подземных усыпальницах, встречаются надписи: «Такой-то жил столько-то лет и родился в мире в феврале». Родился в мире, сказано вместо того, чтобы сказать по-нашему: почил в мире. Воззрением на смерть как на рождение объясняется то, почему художники изображают душу в минуту разлучения ее от тела в виде новорожденного младенца. Душа Самой Богоматери на иконе Ее успения представлена в виде новорожденного младенца.

Сказанное нами о сходстве смерти с рождением и новопреставленных с новорожденными сказано для объяснения существующего на Руси обычая вкушать на похоронных обедах кисель с молоком, или медовою сытой. Новорожденные обыкновенно питаются сначала одним молоком, а потом начинают принимать и мягкие снеди, подобно киселю. Мед был также пищею младенцев (Ис. 7, 15). На этом основании существовал в древней Церкви обычай предлагать новокрещенным, по совершении крещения, молоко и мед как младенцам в духовной жизни. Подобно сему употребляемый на погребальных обедах и вообще на поминках кисель с молоком и медом должен напоминать нам о своего рода младенчестве новопреставленной души и располагать нас к молитве о благополучном духовном росте и развитии ее в загробной жизни.

Панихида

Великое благо даровал нам Господь Бог, что родились мы и пребываем в недрах Святой Православной Церкви. Научая нас истинной вере, руководя нас на пути к Царствию Небесному, Святая Церковь не оставляет нас и после нашей смерти. Как чадолюбивая мать, она установила особенное молитвословие об умерших, особенную заупокойную службу. Служба эта называется обыкновенно панихидой.

Панихида есть собственно прилежное моление об умерших в течение всей ночи и есть ни что иное, как сокращение отпевания; она содержит моление о прощении грехов и об упокоении душ усопших собратий наших.

Панихида об умерших и погребенных совершается или в храме, или на самих могилах усопших – безразлично, где при сем ставится кутья.

Кутья служит символом воскресения. «Пшеница и разные другие зерновые плоды при поминовении усопших означают то, – говорит блаженный Симеон Солунский, – что и человек есть семя, что и он, как зерно, брошенное в землю, опять восстанет силою Божиею и, как бы прозябнув в будущем веке, предстанет Христу совершенным и живым. Как лежащее пред нами семя зарывается в землю, а потом вырастает и приносит обильный плод, так и человек, быв предан смертию земле, опять воскреснет». Пред кутьею ставится возженная свеча, и мы все стоим со свечами: этим означается как то, что наши сердца горят верою, любовью и молитвою ко Господу об умерших, так и то, что мы сами как бы переносимся духом нашим к тому Царству вечного света, вечной радости и блаженства, где обитает Господь наш Иисус Христос и все святые, от века Ему благоугодившие.

Панихида начинается возгласом: Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков.

После возгласа читается псалом: Живый в помощи Вышняго. В этом псалме Святая Церковь представляет нам отрадную картину перехода в вечность души истинного христианина и ставит нас в такое душевное настроение, в котором мы как бы невольно забываем все земное и житейское и устремляемся к тому пути, который ведет нас к вечным обителям Отца Небесного.

Святая Церковь словами псалмопевца изображает тот страшный путь смерти, которым должна пройти душа всякого человека. И вот псалмопевец, созерцая верующую душу, идущую этим страшным путем, говорит: «Всемогущий Господь избавит тебя от сети птицелова и от гибельной язвы. Близ тебя падет тысяча и тьма по правую руку твою, но тебя не коснется, ибо Господь ангелам Своим заповедал о тебе сохранять тебя на всех путях твоих». Святая Церковь для того и представляет пред наши мысленные очи этот смертный путь, чтобы возбудить нас к молитве об усопших и чтобы показать, как благопотребна для них эта молитва наша. Следует только, братие христиане, живо нам представить себя с нашими грехами, и наше сердце невольно будет изливаться в молитве за усопших, в слезах и воздыханиях. Правда, псалмопевец, от имени Отца Небесного, уверяет нас, что души усопших отец и братий наших не лишатся Его благоволительного призрения. «Поелику он (то есть усопший христианин) возлюбил Меня, – возвещает далее Отец Небесный словами того же псалмопевца, – и Я избавлю его, защищу его, поелику он познал имя Мое. Призовет Меня – и услышу его; с ним Я в скорби, избавлю его и прославлю его. Долгоденствием насыщу его и явлю ему спасение Мое».

Но точно ли наши усопшие отцы и братия возлюбили Господа всем сердцем своим?.. Точно ли они познали имя Его сердцем, душою, всем существом своим и выразили это познание в делах и поступках своих?.. Если нет, то следует молиться, братие христиане, и непременно молиться о них Господу со всем усердием, со всею теплотою души.

После этого псалма начинается уже самая молитва наша за усопших.

Миром Господу помолимся. Это обыкновенное начало великой ектеньи, которое научает нас, что мы в мире должны совершать молитвы за усопших.

Далее идут прошения собственно об усопших:

О оставлении согрешений во блаженной памяти преставльшихся, Господу помолимся. Первое, что может лишить усопших отцов и братий наших вечного блаженства, это грехи их. И вот первая наша молитва об оставлении их согрешений.

О приснопамятных рабах Божиих (имярек) покоя, тишины и блаженныя памяти их, Господу помолимся. Если только Господь оставит им грехи их, то уже нам легко уповать и молиться о том, чтобы Он, премилосердный, сподобил их вечного покоя, тишины и блаженной памяти. Ведь именно только одни грехи наши лишают нас вечного блаженства.

После сего припоминаем вольные и невольные согрешения усопших отцов и братий наших – вспоминаем, что они должны предстать страшному престолу Господа славы, где должны будут дать ответ за всякое слово и дело – и вот возносится наша молитва ко Господу о прощении согрешений их вольных и невольных и о том, чтобы неосужденно им предстать у страшного престола Господа славы:

И простити им всякое прегрешение вольное и невольное, Господу помолимся.

О неосужденным предстати им у страшнаго престола Господа славы.

Но, возведя сердца и очи наши к страшному престолу Господа славы с молитвою за умерших, Святая Церковь, как сердобольная мать, не забывает и горькой участи тех, которые после умерших остаются сиротами на земле в большом горе и слезах, О плачущих и болезнующих, чающих Христова утешения, Господу помолимся, – взывает она.

Затем Святая Церковь снова возводит очи и сердца наши от земли, где мы видим плачущих и болезнующих сирот и сродников усопших, к престолу Божию и влагает в уста наши молитву об усопших:

О отпуститися им от всякия болезни и печали и воздыхания и вселити их, идеже присещает свет лица Божия.

О яко да Господь Бог наш учинит души их в месте светлее, в месте злачнее (радостном и довольном), в месте покойнее, идеже вси праведнии пребывают.

О причтении их в недрах Авраама и Исаака и Иакова взывает Святая Церковь. Чего еще мы можем более пожелать нашим усопшим?.. Кажется, все, что только нужно, все выразила и высказала за нас Святая Церковь в этих молениях.

После этих молений за усопших мы обращаем внимание и на себя самих и молим Господа, чтобы Он избавил и нас от всякия скорби, гнева и нужды, чтобы заступил, спас и помиловал нас Своею благодатию. Потом, испросивши усопшим милости Божией, Царства Небесного и оставления грехов, предаем сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу со всеми ее скорбями и радостями Христу Богу нашему.

После великой ектеньи следует пение аллилуия. Аллилуия значит по-русски: хвалите и славьте Господа.

После аллилуия поются стихиры: благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим.

Святых лик обреете источник жизни, и дверь райскую, да обрящу и аз путь покаянием, погибшее овча аз есмь, воззови мя, Спасе, и спаси мя.

Агнца Божия проповедавше, и заклани бывше, яко же агнцы и к жизни нестареемей, святии и присносущней преставльшеся: Того прилежно мученицы молите, долгов разрешение (то есть прощение грехов) нам даровати.

В путь узкий хождшии прискорбный, то есть все вы, которые шли узким и скорбным путем, все взявшие в жизни крест, как ярем, и Мне последовавшии верою, приидите насладитеся теми почестями, которыя Я вам уготовал, и увенчайтесь венцами небесными.

Первоначально и скорее всех эта награда принадлежит, без всякого сомнения, лику святых мучеников, которые проповедывали на земле Агнца Божия – Иисуса Христа, вземлющего грехи всего мира, и сами за Него закланы были, как агнцы, потом и всем тем, которые во время земной своей жизни шли по стопам Господа, то есть всем истинным христианам.

«Я образ неизреченной Твоей славы, – как бы от своего лица взывает далее усопший ко Господу, – хотя и ношу на себе язвы прегрешений; ущедри Твое создание, Владыко, и очисти Твоим благоутробием, и вожделенное отечество мне даруй, сделав меня опять жителем рая».

С этими молитвенными воплями усопшего соединяем и мы свою молитву ко Господу:

Упокой, Боже, раба Твоего, и учини его в Раи, идеже лицы святых Твоих, Господи, и праведницы сияют, яко светила, усопшаго раба Твоего упокой, презирая его вся согрешения.

Затем, после прославления Пресвятой Троицы: Отца безначального, Сына собезначального и Божественного Духа и после молитвенного восхваления Пресвятой Богородице поется трижды: аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже!

Невольно в эти минуты почувствуешь, что и мы некогда будем стоять пред страшным Престолом Господа славы, и мы должны будем дать ответ за всю свою жизнь. Православные, молитесь усерднее в эти минуты и за усопших наших, и за себя самих!

После этого следует малая ектенья заупокойная: паки и паки миром Господу помолимся.

Еще молимся о упокоении души усопшего раба Божия, и о еже проститися ему всякому прегрешению вольному же и невольному.

Яко да Господь Бог наш учинит душу его, идеже праведнии упокояются.

Милости Божия, Царства Небеснаго и оставления грехов его у Христа безсмертнаго Царя и Бога нашего просим.

На что мы взываем: подай Господи.

Между тем священник тайно читает следующую молитву: Боже духов, и всякий плоти, смерть поправый, и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый: Сам, Господи, упокой душу усопшего раба Твоего, в месте светле, в месте злачне, в месте покойне: отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание. Всякое согрешение, содеянное им, словом, или делом, или помышлением, яко благий человеколюбец Бог прости. Яко несть человек, иже жив будет, и не согрешит: Ты бо един кроме (без) греха, правда Твоя – правда во веки, и слово Твое – истина.

После сего поется канон по усопшем. Канон заупокойный, равно как и другие каноны, разделяется на три части, в честь и славу Пресвятыя Троицы, краткими ектеньями и особыми стихирами. Пред каждою песнью канона мы молитвенно взываем ко господу известным припевом: упокой, Господи, душу раба Твоего.

По шестой песни канона, после малой ектеньи, поется кондак: со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.

Таким образом, взоры и сердца наши снова устремляются на Небо, опять молитва наша возносится ко Господу Иисусу о упокоении наших усопших со святыми, там, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но где жизнь бесконечная. Видно, нам страшно тягостны наши болезни, наши печали и воздыхания, когда мы так усердно молим Господа, чтобы Он избавил от них наших усопших.

После сего поется ирмос девятой песни: ужасеся о сем небо.

Затем следует трисвятое, то есть святый Боже, Пресвятая Троице, Отче наш. Мы тихо вторим за херувимами и серафимами их славословия, соединяя с этими славословиями наши моления, выражающие и исповедание Пресвятыя Троицы, и славословие в честь Ея, и наши прошения к Отцу Небесному.

После Отче наш поются следующие тропари: со духи праведных, то есть, с душами праведников скончавшихся упокой, Спасе, и душу раба Твоего, сохраняя ю, то есть душу, во блаженной жизни, которая у Тебя, человеколюбче.

В покоищи (то есть в месте упокоения) Твоем, Господи, там, где все святые Твои упокоеваются, упокой и душу раба Твоего, так как Ты един человеколюбец.

Ты еси Бог сошедый во ад, и узы окованных разрешивый, Сам и душу раба Твоего упокой.

Едина чистая и непорочная Дева, Бога без семени рождшая, моли спастися души его.

За этим следует сугубая заупокойная ектенья и – опуст.

Отпуст состоит из следующего благожелания, или, лучше сказать, уверения священника: воскресый из мертвых, живыми и мертвыми обладаяй, Христос истинный Бог наш молитвами пречистыя Своея Матери, святых славных и всехвальных апостолов, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, душу от нас преставльшагося раба Своего в селении праведных учинит, в недрах Авраама упокоит, и с праведными сопричтет, и нас помилует, яко благ и человеколюбец.

По отпусте возглашает диакон: во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему и сотвори ему вечную память. И на эти слова диакона певцы отвечают трижды: вечная память.

«Это молитвенное воззвание: вечная память, есть как бы дар и довершение всего, – говорит блаженный Симеон Солунский; – оно отсылает умершего к Богу и как бы передает Богу и душу, и тело усопшего».

Так совершается панихида за упокой усопших.

Дни особенного поминовения усопших

Святая Церковь, завещавая нам поминать умерших собратий, установила и особенные дни, в которые она призывает нас молиться не только о родных, друзьях и знакомых, но и за всех вообще, умерших в надежде воскресения и жизни вечной.

В нашей Православной Церкви от самой глубокой древности преимущественно днями поминовения считаются: третины, девятины, сорочины и годины и кроме того общие дни поминовения умерших.

В третий день по кончине умершего положено Церковью творить о нем поминовение, как говорится в постановлениях апостольских, в честь Воскресения Христова. Преподобный Макарий Александрийский, муж весьма опытный в предметах духовных и удостоенный особенного Божественного откровения о состоянии душ по смерти, изъясняет это пространнее. Когда в третий день бывает в церкви приношение, говорит он, то душа умершего в этот день получает облегчение в скорби, какую чувствует она по разлучении с телом. Ибо в продолжении двух дней по смерти тела позволяется душе вместе с находящимися при ней ангелами ходить по земле, где хочет. Посему душа, любящая свое тело, скитается иногда около гроба, в котором положено тело, иногда около дома, в котором разлучилась с телом, и таким образом проводит два дня, ища подобно птице гнезда себе; а добродетельная душа посещает те места, в которых имела обыкновение творить правду. В третий день Спаситель повелевает, в подражание Его воскресению, вознестись всякой душе христианской на Небеса для поклонения Ему. Вот почему в третий день Церковь совершает приношение и молитву за нее.

В православном чине погребения усопших преподобный Иоанн Дамаскин ярко описывает состояние души, расставшейся с телом, но все еще находящейся на земле, бессильной общаться с любимыми, которых она может видеть: «Увы мне, яковый подвиг имать душа, разлучающаяся от телесе! Увы, тогда колико слезит, и несть помилуяй ю! ко Ангелам очи возводящи, бездельно молится: к человекам руце простирающи, не имать помогающаго. Тем же, возлюблении мои братие, помысливше нашу краткую жизнь, преставленному упокоения от Христа просим, и душам нашим велию милость» (Последование погребения мирских человек, стихира самогласна, глас 2).

В письме к мужу своей умирающей сестры святой Феофан Затворник пишет: «Ведь сестра-то сама не умрет; тело умирает, а лице умирающего остается. Переходит только в другие порядки жизни. В теле, лежащем под святыми и потом выносимом, ее нет, и в могилу ее не прячут. Она в другом месте. Так же жива, как теперь. В первые часы и дни она будет около вас. – И только не проговорит, – да увидеть ее нельзя, а то тут... Поимейте сие в мысли. Мы, остающиеся, плачем об отшедших, а им сразу легче: то состояние отрадное. Те, кои обмирали и потом вводимы были в тело, находили его очень неудобным жильем. То же будет чувствовать и сестра. Ей там лучше, а мы убиваемся, будто с нею беда какая случилась. Она смотрит и, верно, дивится тому».

Следует иметь в виду, что это описание первых двух дней после смерти дает общее правило, которое ни в коем случае не охватывает всех ситуаций. Действительно, большинство отрывков из православной литературы не подходит под это правило, – и по вполне очевидному соображению: святые, которые совсем не привязывались к мирским вещам, жили в непрестанном ожидании перехода в иной мир, не влекутся даже и к местам, где они творили добрые дела, но сразу же начинают свое восхождение на Небо. Другие же начинают свое восхождение ранее двух дней по особому соизволению Божия Провидения.

Описание первых двух дней (а также и последующих) ни в коем случае не является какой-то догмой; это просто модель, которая лишь формулирует самый общий порядок посмертного опыта души. Многие случаи как в православной литературе, так и в рассказах о современных опытах, где мертвые мгновенно являлись живым в первый день или два после смерти (иногда во сне), служат примерами истинности того, что душа действительно остается вблизи земли на некоторое короткое время.

Автор-составитель сего сборника также может засвидетельствовать истинность этих слов из собственного опыта: служа в армии за много километров от дома и не имея быстрой связи с родными, имел общение с душой умершей бабушки своей в день ее смерти, и лишь через несколько дней получил извещение, подтвердившее, что умерла она именно в тот день.

Подлинные явления мертвых после этого краткого периода свободы души куда более редки и всегда бывают по Божьему Произволению с какой-то особой целью, а не по чьей-то собственной воле. Но к третьему дню, а часто и раньше, этот период подходит к концу.

В это время (на третий день) душа проходит через легионы злых духов, которые преграждают ей путь и обвиняют в различных грехах, в которые сами же они ее и вовлекли. Согласно различным откровениям, существует двадцать таких препятствий, так называемых «мытарств», на каждом из которых истязуется тот или иной грех; пройдя одно мытарство, душа приходит на следующее. И только успешно пройдя все их, может душа продолжить свой путь, не будучи немедленно ввергнутой в геенну. Как ужасны эти бесы и мытарства, можно видеть из того факта, что Сама Матерь Божия, когда архангел Гавриил сообщил Ей о приближении смерти, молила Сына Своего избавить душу Ее от этих бесов, и в ответ на Ее молитвы Сам Господь Иисус Христос явился с небес принять душу Пречистой Своей Матери и отнести Ее на Небеса. (Это зримо изображено на традиционной православной иконе Успения.) Воистину ужасен третий день для души усопшего, и по этой причине ей особенно нужны молитвы. 

Описания мытарств в святоотеческих и агиографических текстах соответствуют модели истязаний, которым подвергается душа после смерти, но индивидуальный опыт может значительно отличаться. Малозначительные подробности типа числа мытарств, конечно, второстепенны в сравнении с главным фактом, что душа действительно вскоре после смерти подвергается суду (частный суд), где подводится итог той «невидимой брани», которую она вела (или не вела) на земле против падших духов.

Продолжая письмо мужу умирающей сестры, епископ Феофан Затворник пишет: У отшедших скоро начинается подвиг перехода через мытарства. Там нужна ей помощь! – Станьте тогда в этой мысли, и вы услышите вопль ее к вам: «Помогите!» – Вот на что вам надлежит устремить все внимание и всю любовь к ней. Я думаю – самое действительное засвидетельствование любви будет – если с минуты отхода души, вы, оставя хлопоты о теле другим, сами отстранитесь и, уединясь, где можно, погрузитесь в молитву о ней в новом ее состоянии, о ее неожиданных нуждах. Начав так, будьте в непрестанном вопле к Богу – ей о помощи, в продолжении шести недель – да и далее. В сказании Феодоры – мешец, из которого Ангелы брали, чтобы отделываться от мытарей, – это были молитвы ее старца. То же будет и ваши молитвы... Не забудьте так сделать... Се и любовь!»

Православная Церковь считает учение о мытарствах таким важным, что упоминает о них во многих богослужениях. В частности, Церковь особо излагает это учение всем своим умирающим чадам. В «Каноне на исход души», читаемом священником у одра умирающего члена Церкви, есть следующие тропари:

«Воздушнаго князя насильника, мучителя, страшных путей стоятеля и напраснаго сих словоиспытателя, сподоби мя прейти невозбранно отходяща от земли» (песнь 4).

«Святых Ангел священным и честным рукам преложи мя, Владычице, яко да тех крилы покрывся, не вижу бесчестнаго и смраднаго и мрачнаго бесов образа» (песнь 6).

«Рождшая Господа Вседержителя, горьких мытарств начальника миродержца отжени далече от мене, внегда скончатися хощу, да Тя во веки славлю, Святая Богородице» (песнь 8).

Так умирающий православный христианин приготовляется словами Церкви к предстоящим испытаниям.

В девятый день душа умершего вторично возносится на поклонение Небесному Судии. Состояние ее в промежуток времени от третьего до этого дня святой Макарий изображает в таких чертах. После поклонения Богу повелевается показать душе различные обители святых и красоту рая. Душа все рассматривает шесть дней... Душа, не совсем освободившись от страстей, при виде наслаждения святых, начинает скорбеть и укорять себя за то, что она сама себя лишила такого блаженства. После сего она опять возносится ангелами на поклонение Богу. Особое церковное поминовение усопших на девятый день после смерти (помимо общего символизма девяти чинов ангельских) связано с тем, что до сего времени душе показывали красоты рая и только после этого, в течение остальной части сорокадневного периода, ей показывают мучения и ужасы ада.

Важнейшее значение для поминовения имеет сороковой день по кончине.

После вторичного поклонения Богу душа водится в области ада, чтобы видеть находящиеся там места мучений. По этим различным местам она носится тридцать дней, трепеща, чтобы и самой не попасть сюда. Наконец, в сороковой день душа в третий раз является Богу, как для поклонения Ему, так и для получения от Него определенного места, в котором бы она могла находиться до времени Страшного Суда. Как Господь Иисус Христос Сам в сороковой день после Своего воскресения вознесся на Небо и восшел в славу Свою, восшедши одесную Бога Отца, так в этот же самый день праведный Судия определяет и каждой душе христианской приличное по ее делам место. Вот почему в сороковой день Церковь и поминает усопших.

Некоторые души спустя сорок дней оказываются в состоянии предвкушения вечной радости и блаженства, а другие – в страхе вечных мучений, которые полностью начнутся после Страшного Суда. До этого все же возможны изменения в состоянии душ, особенно благодаря принесению за них Бескровной Жертвы (поминовение на литургии) и других молитв.

Наконец, поминовение усопшего творится еще в день, когда исполнится целый год после его кончины, для того, чтобы возобновить память о нем, а с этим и усердие к спасительной молитве за него, ибо с продолжением времени мы обыкновенно начинаем забывать самых близких умерших, и живые чувствования к памяти их без возобновления в нас могут охладеть. Посему многие, желая и сами всегда сохранять живую память об умершем заупокойною молитвою и стараясь других посторонних расположить к этому же, творят поминовение в день его кончины, как для того, чтобы почтить этот день как день рождения его для новой вечной жизни, так и для того, чтобы засвидетельствовать свою веру в его бессмертие, то есть выразить то, что усопший, хотя он и умер телом, но душою живет, и что изгнившее тело его некогда восстанет из земли и опять соединится с душою. Во свидетельство этой веры поставляется во время моления об умершем кутья, или пшеница с медом. Зачем эти пшеничные зерна? Для нашего утешения: чрез это внушается нам, что как зерно, брошенное в землю, согнивает и потом снова оживает, так и тело почившего после истления снова восстанет. Зачем это подслащение? Опять для нашего утешения: чрез это внушается нам, что тело усопшего некогда восстанет – и восстанет для лучшей и приятнейшей жизни, нежели какова жизнь настоящая. Зачем вокруг могилы усопшего совершается каждение фимиамом? В знак того, что душа усопшего, подобно фимиаму, восходит на Небо и что молитвы Церкви о ней приятны для Бога.

Кроме этих дней Церковь назначила еще дни общего поминовения, называемые днями родительскими, в кои призывает нас молиться не только о родных и друзьях, но и о всех вообще умерших в надежде воскресения жизни вечной.

Первая родительская суббота бывает на мясопустной неделе. В эту субботу Церковь поминает всех, начиная от первого человека Адама и до ныне умерших. На другой день, то есть в воскресение, совершается воспоминание Страшного Суда Христова. Посему накануне этого дня, как бы в день перед Страшным Судом Христовым, Церковь молится о всех усопших, да Праведный Судия явит им Свою милость на всемирном испытании.

Другая родительская суббота бывает накануне Троицына дня и обыкновенно называется Троицкою. Известно, что в день Пятидесятницы Святой Дух нисшел на землю для научения и освящения и приведения всех людей к вечному спасению. И потому Святая Церковь и молится в эту субботу, чтобы спасительная благодать сего Святого Духа очистила немощи душ и прежде отшедших отцов и братий наших.

Кроме этих суббот назначены для поминовения усопших субботы во вторую, третью и четвертую недели Великого поста. Так как в Великий пост при совершении литургии преждеосвященных даров не бывает такого поминовения, какое бывает во всякое другое время года, то поэтому в нашей Православной Церкви и принято в эти три субботы творить память об усопших в пользу их и для утешения плачущих о них.

Еще установлено поминать усопших во вторник Фоминой недели для того, чтобы после светлого праздника Пасхи разделить и с ними великую радость Воскресения Христова; отсюда этот день и называется Радоницею. Как Иисус Христос пред Своим воскресением сходил к мертвым во ад, так и последователи Его в день Радоницы собираются на могилы усопших, чтобы приветствовать их радостью о победе Иисуса Христа над смертью.

Но вот есть еще два дня, которые Церковь назначила собственно для поминовения православных воинов и всех за веру и отечество на брани живот свой положивших: это день поминовения усопших воинов и Димитриевская родительская суббота.

В Димитриевскую родительскую субботу – субботу пред 26 октября (8 ноября по новому стилю) – творится память о воинах с того времени, как русский князь Димитрий Донской одержал славную победу над Мамаем. Впрочем, в эту субботу православные христиане, посещая кладбища умерших, творят память не только о православных воинах за веру и отечество на брани живот свой положивших, но вместе с ними и за всех своих родных и знаемых.

День поминовения усопших воинов празднуется 26 апреля (9 мая по новому стилю) с 1994 года по решению Архиерейского Собора Русской Православной Церкви. Это день особого поминовения усопших воинов и всех страдальчески погибших в годы Великой Отечественной войны.

Отцу Небесному приятно видеть, что мы, дети Его, живем в любви с умершими в духе угодной Ему христианской любви, и Он, видя нашу любовь к усопшим, не откажет и нам в Своей любви. Потому да будем молиться усердно о упокоении душ усопших.

Моление за умерших

Апостол Павел во втором послании к Тимофею говорит: Да даст Господь милость дому Онисифора (16). Призвание милости Божией на дом Онисофора, а не на самого Онисифора, дает основание тому мнению, что в это время Онисифор уже не был жив, что служит указанием на возможность молитв за умерших, как это лучше видно из молитв апостола об Онисифоре: Да даст ему Господь обрести милость у Господа в оный день (2 Тим. 1, 18).

Побуждением к молению за умерших служит христианская любовь к ним. Любовь к ближним не только заповедуется в слове Божием, но есть естественная потребность нашего сердца, потребность тем живейшая, чем они дороже по родству, по приязни и по другим отношениям. Молитва же за ближних есть прямой плод любви к ним. Поэтому можем ли не молиться за ближних наших, если желаем добра им? Если смерть ближнего не прекращает нашей любви к нему, то не может смерть прекратить в нас желания добра ему, следовательно, не может удержать нас от молитвы за него. Иначе можно было бы подумать или что можем любить человека только покуда он жив, или что можно желать добра умершему, не молясь за него. Но первое не благородно, последнее со здравым христианским смыслом несообразно.

Но есть грешники, за которых нельзя и бесполезно молиться по их смерти и за которых Церковь запрещает молиться, таковы: вольные самоубийцы, нераскаянные и ожесточенные грешники и еретики и вообще отлученные от Церкви по суду церковному. Все это враги Божии, а за врагов Божиих сколько ни молись, пользы от того для них не будет.

Что же касается до людей, умирающих в общении с Церковью, с верою в Искупителя и искренним раскаянием, то хотя бы они до последних дней своей земной жизни были беспечными и равнодушными к своему спасению грешниками, сомневаться в потребности и спасительности церковных молитв за них нет никакой причины. Разлучение их от нас по телу не прекращает нашего общения с ними, потому что они продолжают принадлежать к той же Церкви, в которой мы живем, входят по вере во Христа, обладающего живыми и мертвыми, в состав одного и того же с нами Христова тела, суть, как и мы, члены этого тела, то есть духовного союза верующих. Следовательно, между нами и ними, как вообще между членами всякого тела, должно быть взаимообщение и взаимодействие. Пусть они не являются среди нас с того света или являются весьма редко, но они помнят нас, а некоторые молятся за нас. И с нашей стороны в чем лучше всего может выражаться живое общение с ними, как не в молитве за них?

Есть мнение, что, несмотря ни на какие молитвы, перемена загробной участи отшедших душ невозможна: что кто посеял здесь, то и пожнет там.

На это не утверждаем, чтобы успех наши молений за умерших не зависел от их сеяния, что единственно ради наших молитв они могли пожинать там, чего не сеяли здесь. Наши молитвы за них могут быть успешны только в отношении к тем из них, которые, отходя из сей жизни, успели посеять семена духовной жизни, положить начаток ее. Нашими заупокойными молитвами мы можем только споспешествовать созреванию этих семян, раскрытию из них свойственных тамошней области бытия плодов. Неправда то, что никакие молитвы не в состоянии изменить загробную участь отшедших душ. Господь Иисус, Судия живых и мертвых, угрожал неотменяемым наказанием в вечности только за хулу на Духа Святого. Только эта хула или упорное, с попранием совести, противление Святому Духу и Его благодати, по слову Христову, не отпустится ни в сей век, ни в будущий (Мф. 12, 31-32). Значит, всякая другая вина может быть отпущена в будущем веке. Как же? При помощи, конечно, молитв наших за отшедших, потому что для них самих уже не остается места ни для покаяния, ни для заслуг. Наши же молитвы, от чего получают силу в этом случае? От соединения их с верою в искупительное действие Крови Христовой, пролитой за всех людей, за живых и умерших. Иное дело, если бы мы стали умолять Бога за усопших от своего лица, ибо по грехам своим не только за других, но и за себя умолить не можем. Но когда мы молимся за умерших во имя единородного Сына Божия, за нас принесшего Богу Отцу умилостивительную жертву, и нашу молитву соединяем с принесением Бескровной Жертвы – может ли Бог Отец не услышать нашей молитвы? Непреложно обетование Спасителя: И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю (Ин. 14, 13). Если наши молитвы за живущих и здравствующих, возносимые к Престолу благодати во имя Христово, имеют силу пред Богом, может ли оставаться без успеха наша молитва, когда она возносится за умерших?

Нам дана заповедь любить ближнего, и молитва наша есть живое действие такой любви. Нам сказано, чтобы мы заботились о всем, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала (Фил. 4, 8). И нет ничего более согласного с истиною, нет ничего чище, светлее, честнее и добродетельнее выражения нашей бескорыстной любви к усопшим в молитве о них.

Сам Спаситель мира сказал: Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители (Лк. 16, 9). Слова эти, по объяснению святых Отцов и учителей Церкви, означают то, что мы обязаны делиться нашими земными благами с нищими. «Сущие бо о Христе нищии, – по словам блаженного Феофилакта, – кровы наследоваша, в няже возмогут прияты бытии зде любившия их, даяния ради имения».

История знает множество свидетельств спасительного действия заупокойных молений. Святитель Григорий Двоеслов рассказывал об одном из таких опытов, бывшем в подведомственном ему монастыре: один монах за нарушение обета нестяжания, в страх другим, лишен был по смерти церковного погребения и молитв в продолжение тридцати дней; и потом из сострадания к его душе тридцать дней приносима была Бескровная Жертва с молитвою за него. В последний из сих дней усопший явился в видении оставшемуся в живых родному брату своему и сказал: «Доселе худо было мне, а теперь уже я благополучен, ибо сегодня получил приобщение».

Пользуясь возможностью добавить нечто и от себя, из личного опыта, автор-составитель книги сей вот о чем желал бы здесь засвидетельствовать. Теперь уже много лет тому назад умерла моя бабушка, раба Божия Анна, о которой прошу молитв всех благочестивых читателей. Она была младшая в своем поколении, и при жизни проводила как должно в путь всея земли всех своих многочисленных старших родственников. Ее же саму хоронили дети и внуки, воспитанные в советское время и не придававшие серьезного значения церковному погребению. Тогда и я не был сознательным православным человеком. Но годы шли, я мало-помалу приобщался вере отцов и тогда... Однажды она явилась мне в сонном видении и укоряла: «Что же вы меня не похоронили как следует...» Необыкновенный был сон тот. Проснувшись, не мог я его забыть. Все не мог, пока ни понял: да ведь не отпевали ее! И вот, по совершении заочного отпевания явилась мне она ближайшей же ночью во сне с благодарностью, говоря: «Ну вот, теперь и мне туда можно». И стала восходить по какой-то дивной лествице ввысь, радостная...

Не потому поведал я здесь эту историю, что ставлю себя рядом со святителем Григорием. И даже если и ставлю, то не в большей мере, в какой может себя поставить рядом с православным святым любой православный человек. Подобные истории, уверен, могут рассказать из своего опыта многие наши читатели, свидетельствуя о преемственности веры Христовой до сего дня.

Итак, зная что молитвы за умерших столь для них потребны и столь спасительны, да будем же совершать их с любовью, особенно за литургией, во время принесения Бескровной Жертвы за живых и умерших. И большую любовь явим мы к умершим, если к участию в нашем молении за них будем приглашать и других благотворениями в их память. Такие благотворения вызывают благодарность в облагодетельствованных нами и побуждают их молиться за тех, в память которых творятся дела благие.

Руководимые духом христианской любви, которая николиже отпадает, да не позабудем об умерших в молениях усердных!

Свидетельства об изменениях к лучшему посмертных судеб по молитвам церковным

Что молитвы Святой Церкви за умерших, принесение Бескровной Жертвы за преставльшихся сильны извести содержимых во аде на свободу славы чад Божиих – в Царство Небесное, на это есть прямые указания Священного Писания.

Предостерегая нас от молитвы за ближних, неугодной Богу и бесплодной для них, святой апостол Иоанн Богослов дает такую заповедь: Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и [Бог] даст ему жизнь, [то есть] согрешающему [грехом] не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился (1 Ин. 5, 16). Но все, умершие с искренним раскаянием, свободны от смертного греха уже по тому одному, что они раскаялись, «ибо грех к смерти есть, когда некие, согрешая, в неисправлении пребывают, и жестоковыйно (то есть упорно) восстают на благочестие и истину... В таковых несть Господа Бога, аще не смирятся и не истрезвятся от своего грехопадения» (Седьмого Вселенского собора правило пятое). Стало быть, все умершие с истинным покаянием, хотя бы прежде и находились в смертных грехах (а тем более, если не находились), принадлежат к числу тех ближних наших, за которых нам заповедано молиться без всякого сомнения и колебания.

Далее, в Святом Евангелии прямо говорится, что отпущение беззаконий грешникам возможно и по смерти: Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 32). Чем же объяснить возможность отпущения прегрешений человеческих в будущем веке, когда по смерти для самих грешников не остается места ни для покаяния, ни для заслуг (в Псалтыре (6, 6) сказано: В смерти нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?), – чем, как не тем, что Господь совершает по молитвам Святой Церкви и в силу бескровной умилостивительной жертвы, приносимой за умерших? О скончавшихся же с хулою на Духа Святого или, что то же, врагах веры и упования, Святая Церковь не совершает своих молитвенных воспоминаний (так как спасение не совершается с насилием), и вот потому-то хула на Духа Святого не отпустится человеку ни в сей век, ни в будущий.

Наконец, Господь Иисус Христос имеет ныне ключи ада и смерти (Ап. 1, 18), стало быть, может отверзать ими затворы и освобождать оттуда узников. Как в обыкновенных темницах бывают преступники такие, которые могут получать и получают свободу, и преступники более виновные, для которых по законам невозможно избавление и уже определена смертная казнь, – то же самое должно представить и о темнице духовной – аде. Скончавшихся с истинным покаянием и твердою верою в Господа Иисуса Христа Он несомненно изведет из ада, как извел оттуда всех ветхозаветных праведников или всех уверовавших в Него; но из адских затворов нет освобождения умершим в неверии и нераскаянности, которые, подобно евангельскому богачу, осуждены на вечное страдание в пламени геенском. Не без основания Православная Христова Церковь умоляет Господа об избавлении из ада душ, скончавшихся в вере и надежде воскресения, не напрасно молится Владыке всех: «Боже Спасителю наш, очищения молитвенная о иже во аде держимых сподобивый приимати! Упокой души рабов Твоих, прежде усопших, на месте злачнее, и учини духи их в селениих праведных: яко не мертвии восхвалят Тя, Господи, ниже сущии во аде исповедание дерзнут приносити Тебе, но мы – живии, молим и очистительныя молитвы приносим Тебе о душах их» (Последование Пятидесятницы, молитва 3)... Скончавшиеся в правой вере с истинным раскаянием, то есть в общении с Православною Церковью, несмотря на видимое удаление от нас, продолжают вместе с нами принадлежать к одному и тому же телу Христову (Еф. 1, 23; Кол. 1, 18), в котором сочувствие и взаимное влияние между членами сохраняются точно так же, как естественно оно существует между всеми членами нашего тела (1 Кор. 12, 26).

Если мы обратимся к писаниям богомудрых Отцов и учителей Церкви, то найдем в них сообразные со словом Божиим объяснения того, почему и как молитвы Церкви благотворны и спасительны для скончавшихся в вере и покаянии.

Святой Епифаний говорит: «Как Церковь научает нас о путешествующих братиях молиться с верою и упованием, что совершаемые о них молитвы полезны им, так надобно разуметь и о молитвах, совершаемых об отошедших от мира сего».

«Для умерших, – учит преподобный Ефрем Сирин, – благодетельны поминовения, совершаемые о них живущими. Смотрите: вот и пример сему представляет виноград: его зреющие гроздья в поле и выдавленное вино в сосудах – когда созреют ягоды на виноградной лозе, тогда вино, стоящее в доме неподвижно, начинает пениться и волноваться, как бы желая убежать. Итак, если и растения имеют между собою такое соощущение, то не более ли для умерших ощутительны молитвенные приношения живых? Когда же благоразумно согласиться на то, что сие происходит сообразно с природою тварей, то представляй себе, что ты начаток тварей Божиих».

«Каждый человек, – рассуждает преподобный Иоанн Дамаскин, – имевший в себе малую закваску добродетелей, но не успевший превратить ее в хлеб (поелику, несмотря на свое желание, не мог сего сделать – или по лености, или по беспечности, или потому, что отлагал со дня на день и, сверх чаяния, постигнут кончиною) не будет забыт Праведным Судиею: по смерти его Господь возбудит родных, ближних и друзей умершего, направит мысли их и привлечет сердца к оказанию ему помощи – и когда Бог подвигнет их и коснется сердца их, они поспешат вознаградить упущение скончавшегося. А для того, кто все свое земное житие иждил в неверии и противлении закону Божию и в таком состоянии застигнут смертию, для того могут оказаться тщетными и все молитвы о нем Церкви по смерти его, даже совершаемые в общении Тела и Крови Христовой, с тем поступлено будет так, что ему не подадут помощи ни супруга, ни дети, ни братья, ни родственники, ни друзья, поелику Господь не призрит на него».

Прочитавши все это и зная теперь о всем том, достойно нам будет напечатлеть в сердцах своих сии светоносные слова великих учителей Христианской Церкви как надежнейшее руководство к правильному пониманию евангельской притчи о загробной участи грешника; уразуметь, что между раем и адом действительно пропасть великая утвердися (см.: Лк. 16, 26) и что переход через нее решительно невозможен для грешников немилосердных, неверующих и нераскаянных, подобно евангельскому богачу; но эта же пропасть покрывается бездною милосердия Божия к грешнику покаявшемуся в силу молитв Церкви и Бескровной Жертвы Искупителя всего грешного рода человеческого.

Как важно поминовение на литургии, можно видеть из следующих случаев. Еще до прославления святителя Феодосия Черниговского (1896), иеромонах (знаменитый старец Алексий из Голосеевского скита Киево-Печерской лавры, умерший в 1916 году), переоблачавший мощи, устал, сидя у мощей, задремал и увидел перед собой Святого, который сказал ему: «Спасибо тебе за труд для меня. Прошу также тебя, когда будешь служить литургию, упомянуть моих родителей»; и он дал их имена (иерей Никита и Мария). (До видения эти имена были неизвестны. Спустя несколько лет после канонизации в монастыре, где святитель Феодосий был игуменом, был найден его собственный помянник, который подтвердил эти имена, подтвердил истинность видения.) «Как можешь ты, Святителю, просить моих молитв, когда сам ты стоишь перед Небесным Престолом и подаешь людям Божию благодать?» – Спросил Иеромонах. – «Да, это верно, – ответил святой Феодосий, – но приношение на литургии сильнее моих молитв».

Поэтому панихида и домашняя молитва об усопших полезны, как и добрые дела, творимые в их воспоминание милостыня или пожертвование на Церковь. Но особенно полезно им поминовение на Божественной литургии. Было много явлений мертвых и других событий, подтверждающих, как полезно поминовение усопших. Многие, умершие в покаянии, но не сумевшие явить его при жизни, были освобождены от мучений и получили упокоение. В Церкви постоянно возносятся молитвы об упокоении усопших, а в коленопреклоненной молитве на вечерне в день Сошествия Святого Духа имеется особое прошение «о иже в аде держимых».

Святой Григорий Великий, отвечая в своих «Собеседованиях» на вопрос: «Есть ли нечто такое, что могло бы быть полезно душам после смерти», учит: «Святое жертвоприношение Христа, нашей спасительной Жертвы, доставляет большую пользу душам даже после смерти при условии, что грехи их могут быть прощены в будущей жизни. Поэтому души усопших иногда просят, чтобы о них была отслужена литургия... Естественно, надежнее самим при жизни делать то, что, как мы надеемся, другие будут делать о нас после смерти. Лучше совершить исход свободным, чем искать свободы, оказавшись в цепях. Поэтому мы должны от всего сердца презирать этот мир, как если бы его слава уже прошла, и ежедневно приносить Богу жертву наших слез, когда мы приносим в жертву Его священную Плоть и Кровь. Только эта жертва имеет силу спасать душу от вечной смерти, ибо она таинственно представляет нам смерть Единородного Сына».

Святой Григорий приводит несколько примеров явления умерших живым с просьбой отслужить литургию об их упокоении или благодарящих за это; однажды также один пленный, которого жена считала умершим и по ком она в определенные дни заказывала литургию, вернулся из плена и рассказал ей, как его в некоторые дни освобождали от цепей – именно в те дни, когда за него совершалась литургия.

Но молитва Церкви не может спасти того, кто не хочет спасения или кто никогда сам при жизни не приложил для этого никаких усилий. В известном смысле можно сказать, что молитва Церкви или отдельных христиан об усопшем есть еще один результат жизни этого человека: о нем бы не молились, если бы за свою жизнь он не сделал ничего такого, что могло бы вдохновить такую молитву после его смерти.

Святой Марк Ефесский также обсуждает вопрос о церковной молитве за умерших и облегчении, которое она им доставляет, приводя в качестве примера молитву святителя Григория Двоеслова о римском Императоре Траяне – молитву, вдохновленную добрым делом этого языческого Императора.

Всякий, желающий проявить свою любовь к умершим и подать им реальную помощь, может наилучшим образом сделать это молитвой о них и в особенности поминовением на литургии, когда частицы, изъятые за живых и умерших, погружаются в Кровь Господню со словами: Омый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Своею честною, молитвами святых Твоих.

Ничего лучшего или большего мы не можем сделать для усопших, чем молиться о них, поминая на литургии. Это им всегда необходимо, особенно в те сорок дней, когда душа умершего следует по пути к вечным селениям. Тело тогда ничего не чувствует: оно не видит собравшихся близких, не обоняет запаха цветов, не слышит надгробных речей. Но душа чувствует молитвы, приносимые за нее, благодарна тем, кто их возносит, и духовно близка к ним.

О, родные и близкие покойных! Делайте для них то, что нужно и что в ваших силах, используйте свои деньги не на внешнее украшение гроба и могилы, а на то, чтобы помочь нуждающимся в память своих умерших близких, на церкви, где за них возносятся молитвы. Будьте милосердны к усопшим, позаботьтесь об их душе. Тот же путь лежит и перед вами, и как нам тогда захочется, чтобы нас поминали в молитве! Будем же и сами милостивы к усопшим.

Как только кто умер, немедленно зовите священника или сообщите ему, чтобы он мог прочитать «Молитвы на исход души», которые положено читать над всеми православными христианами после их смерти. Постарайтесь, по мере возможности, чтобы отпевание было в церкви и чтобы над усопшим до отпевания читалась Псалтирь. Отпевание не должно быть тщательно обставленным, но совершенно необходимо, чтобы оно было полным, без сокращения; думайте тогда не о своем удобстве, но об умершем, с которым вы навеки расстаетесь. Если в церкви одновременно несколько покойников, не отказывайтесь, если вам предложат, чтобы отпевание было общим для всех. Лучше, чтобы отпевание было отслужено одновременно о двух или более усопших, когда молитва собравшихся близких будет более горячей, чем чтобы последовательно было отслужено несколько отпеваний и службы, из-за отсутствия времени и сил, были сокращены, потому что каждое слово молитвы об усопших подобно капле воды для жаждущего. Сразу же позаботьтесь о сорокоусте, то есть ежедневном поминовении на литургии в течение сорока дней. Обычно в церквах, где служба совершается ежедневно, усопшие, которых так отпевали, поминаются сорок дней и более. Но если отпевание было в храме, где нет ежедневных служб, сами родственники должны позаботиться и заказать сорокоуст там, где есть ежедневная служба. Хорошо также послать пожертвование в память усопшего монастырям, а также в Иерусалим, где в святых местах возносится непрестанная молитва. Но сорокадневное поминовение должно начаться сразу же по смерти, когда душе особенно нужна молитвенная помощь, и поэтому поминовение следует начать в ближайшем месте, где есть ежедневная служба.

Позаботимся же об ушедших в иной мир до нас, чтобы сделать для них все, что мы можем, помня, что блажени милостивии, яко тии помиловани будут (Мф. 5, 7).

О благотворности нашей молитвы за умерших

Преподобный Иоанн Дамаскин повествует: «У одного из святых мужей был ученик, живший беспечно. Что же? Смерть застигла его в такой беспечности. Милосердный Отец Небесный, подвигнутый слезами и воплями старца, открыл ему того юношу горящим в пламени даже до выи, подобно немилосердному богачу, упоминаемому в притче о Лазаре. Когда же святой подверг себя строгим умерщвлениям, с крепким воплем умоляя Бога, то увидел его объятого пламенем до пояса; наконец, когда святой муж присоединил болезни к болезням, то Бог в видении явил его старцу изъятым из пламени и совершенно свободным».

Однажды преподобный Макарий Египетский, идя по пустыне, нашел сухой человеческий череп, лежащий поверх земли. Когда Преподобный тронул его жезлом своим, то ему показалось, что череп как будто издал звук. Тогда старец спросил, кто он. И череп отвечал: «Я был начальником жрецов идольских, обитавших на этом месте, а ты, авва Макарий, исполненный Духа Божия, ибо когда молишься о находящихся в муках, то они ощущают некую отраду». Старец спросил: «Какая же у вас отрада или мука, расскажи мне». Череп с воплем отвечал, говоря: «Как велико расстояние между землею и Небом, так велик и огонь, среди которого мы находимся, будучи опаляемы отовсюду с ног до головы. Нет также возможности никому из нас видеть лицо другого. Когда же ты молишься за нас, тогда мы немного видим друг друга, и это самое бывает нам отрадою». Услышав это, старец прослезился и сказал: «Горе дню, в который человек преступил заповедь Божию!» И опять спросил у черепа: «Есть ли еще какая высшая мука?» Череп отвечал: «Есть другие много глубже под нами». И когда старец спросил: «Кто же находится в тех глубочайших муках?» Череп отвечал: «Мы, не познавшие Бога, еще несколько ощущаем на себе милосердие Божие. Те же, которые, познав Бога, отверглись Его и не соблюли Его заповедей, мучатся под нами в еще тягчайших и невыразимых муках». Тогда святой Макарий, взяв тот череп, зарыл его в землю и ушел.

«Однажды, – рассказывает святая мученица Перепетуя, – в темнице во время общей молитвы я нечаянно произнесла имя умершего моего брата Динократа. Вразумленная этою нечаянностию, начала я молиться и воздыхать о нем пред Богом. В следующую ночь было мне видение: вижу я, будто из места темного выходит Динократ с сильным жаром и мучимый жаждою, нечистый видом и бледный; на лице его рана, с которой он умер. Между ним и мною была глубокая пропасть, и мы не могли приблизиться друг к другу. А подле того места, где Динократ стоял, был полный водоем, которого край был гораздо выше, чем рост моего брата, и Динократ вытягивался, стараясь достать воды. Я жалела, что высота края препятствует моему брату напиться. Тотчас после сего я проснулась и познала, что брат мой в муках. Но веруя, что молитва моя может помочь ему в страданиях, я все дни и ночи в темнице молилась с воплем и рыданиями, чтоб он мне был дарован. В тот же день, в который мы оставались связанными в оковах, было мне новое видение: место, которое я прежде видела темным, сделалось светлым, и Динократ, чистый лицом и в прекрасной одежде, наслаждается прохладою; где у него была рана, там вижу только след ее, а край водоема был вышиною не более как по пояс отроку, и он мог без труда доставать оттуда воду. На краю стояла чаша златая, полная воды; Динократ, подошедши, стал из нее пить, и вода в ней не уменьшилась. Насытившись, он отошел и начал веселиться. Этим видение кончилось. Тогда я уразумела, что он освобожден от наказания».

Подобный рассказ есть в житии подвижницы, почившей уже в XX веке, монахини Афанасии (Анастасии Логачевой): «В свое время она предприняла молитвенный подвиг за своего родного брата Павла, в пьяном виде удавившегося. Пошла первоначально к Пелагее Ивановне блаженной, жившей в Дивеевском монастыре, посоветоваться, что бы ей сделать для облегчения загробной участи своего брата, несчастно и нечестиво окончившего свою земную жизнь. На совете решено было так: затвориться Анастасии в своей келье, поститься и молиться за брата, каждодневно прочитывать по сто пятьдесят раз молитву: Богородице Дево, радуйся... По истечении сорока дней ей было видение: глубокая пропасть, на дне которой лежал как бы кровавый камень, а на нем – два человека с железными цепями на шее и один из них был ее брат. Когда она сообщила о сем видении блаженной Пелагее, то последняя посоветовала ей повторить подвиг. По истечении вторично сорока дней, она увидела ту же пропасть, тот же камень, на котором были те же два лица с цепями на шее, но только брат ее встал, походил около камня, опять упал на камень, и цепь оказалась на шее его. По передаче сего видения Пелагее Ивановне, последняя посоветовала в третий раз понести тот же подвиг. Через сорок новых дней Анастасия увидела ту же пропасть и тот же камень, на котором находился уже только один неизвестный ей человек, а брат ее уходил от камня и скрылся; оставшийся на камне говорил: «Хорошо тебе, у тебя есть на земле сильные заступники». После сего блаженная Пелагея сказала: «Твой брат освободился от мучений, но не получил блаженства».

Таких случаев много в житиях православных святых и подвижников. К этому следует добавить, что, формы, которые принимают эти видения (обычно во сне), – не обязательно «фотографии» того, в каком положении находится душа в ином мире, но, скорее, образы, передающие духовную правду об улучшении состояния души по молитвам оставшихся на земле.

О благотворности милостыни за умерших

Богачи, как и бедные, обнищевают при разлучении души от тела; нет богатства духовного, необходимого в загробной жизни; нет дел оправдывающих, как учит нас Святая Церковь. Ежели все виновны, все лишены славы Божией, то вот средство спасения, предложенное Господом, средство, которое заменяет недостающее для души: после молитвы за усопших, второе действие поминовения их составляет милостыня, совершаемая нами в память их, или от имени их, то есть подаяние каких-нибудь земных благ имеющим в оных нужду – нищим, нашим собратиям. Это действие поминовения много помогает в отраде умершим грешникам. Всякое пособие, оказанное бедным, Господь Иисус Христос берет на себя: Сделали Мне (Мф. 25, 40); следовательно, Он не останется в долгу у тех, от которых или от имени которых Он принял.

Блаженный Кир Лука рассказывает, что был у него родной брат, который во время жизни нисколько не заботился о своей душе и умер, не приготовленный к смерти. Самому старцу хотелось узнать, чего удостоился брат его, и он стал просить Бога открыть ему. Однажды во время молитвы своей старец увидел душу брата в руках бесовских. Он догадался, что брат его имел какие-нибудь великие тайные грехи, и послал некоторых иноков осмотреть келлию умершего. Посланные нашли там золото и дорогие вещи. Старец приказал отнести их в ближайший город и раздать бедным. После этого он опять стал молиться и увидел судилище Божие и светоносных ангелов, которые спорили с бесами за душу брата. Бесы вопияли к Богу: «Ты праведен, так суди же: душа принадлежит нам, ибо она творила дела наши». Ангелы же говорили, что душа умершего избавлена милостынею, за нее розданною. Бесы противились и восклицали: «Раздал милостыню не он, а сей старец!» Устрашен был этим видением старец, но все-таки собрался с духом и сказал: «Правда, сотворил милостыню я, но не за себя, а за сию душу». Тогда бесы исчезли, и видение кончилось.

Святая игумения Афанасия завещала сестрам своего монастыря устраивать в память ее трапезу нищим в продолжение сорока дней после ее смерти. Но сестры исполняли это завещание только десять дней. Такое непослушание их вызвало святую из другого мира. В сопровождении двух ангелов она явилась некоторым из сестер и сказала: «Зачем вы не исполнили моего завещания?» Да будет вам известно, что милостыня, творимая за душу до сорока дней, а также питание нищих и молитвы священников умилостивляют Бога. Если души усопших грешны, то чрез сие приемлют оне от Господа отпущение грехов; если же они безгрешны, то благотворительность за них служит ко спасению благотворителям». Сказав это, она воткнула в землю свой жезл и стала невидима. На другой день утром сестры увидели, что жезл ее процвел. Тогда прославили они Господа Бога.

О великом значении милостыни говорит святитель Иоанн Златоуст: «Ничто столько не могущественно, не сильно к изглажению грехов, как милостыня; девство и пост суть достояние только девственника и постника; они не спасают никого, кроме подвижника; но милостыня простирается на всех и обнимает всех членов тела Христова». Златоустый часто беседовал с верующими о благодетельных следствиях милостыни и других делах милосердия для умерших. Так, в толковании на Евангелие святого Иоанна Богослова говорит: «Хочешь ли почтить мертвого? Почти его милостынями и благотворениями; ибо милостыня служит к избавлению от вечных мук». Рассуждая о неуместном плаче об усопших о и богатом погребении как о вещих бесполезных для погребающих и для почивших, пишет, что «не малую пользу почившим доставляет в память их милостыня. Роскошное погребение не есть любовь к умершему, но тщеславие. Ибо ежели хочешь соболезновать об умершем, покажу тебе иной способ погребения и научу тебя полагать ризы, совосстающие с ним и его прославляющие: это одеяния милостыни. Сия бо одежда с ним вместе восстанет. Милостыня есть печать для него. От сих просиявают ризы тогда, когда услышат: Алкал Я, и вы дали Мне есть (Мф. 25, 35). Сия знаменитыми творит; сия – светлыми; сия в безопасности поставляет. Станем умерших погребать так, чтобы и нам и им полезно было к славе Божией: многую о них совершим милостыню; пошлем с ними напутствия изряднейшие».

Спасительное действие на умерших Бескровной Жертвы,

приносимой во время литургии

На Божественной литургии во время пения священной песни «Тебе поем» невидимым наитием Святого Духа, чрез благословение священника, находящиеся на престоле хлеб и вино прелагаются (пресуществляются) в истинное и действительное Тело и Кровь Иисуса Христа. В этих Святых Дарах каждый раз по пресуществлении их в Тело и Кровь Христовы, приносится великая Жертва Отцу Небесному, которую с благоговением окружают ангельские силы. Жертва эта по силе и действию своему равна той Жертве, которую принес Самим Собою Христос Спаситель на Кресте; ибо в той и другой Жертве приносится один и тот же Христос И как Жертва, принесенная Христом Спасителем на Кресте, была Жертва всемирная, то есть имеющая спасительное действие на весь мир, видимый и невидимый, так и Жертва, приносимая каждый раз на св. престоле, заимствуя свою силу от Крестной Жертвы, может оказывать действие на весь мир – видимый и невидимый.

По уверенности в великой силе и важности Жертвы, приносимой на престоле, священник, по пресуществлении Даров в Тело и Кровь Христовы, молится, чтобы эта Жертва оказала свое спасительное действие прежде всего на людей, приступающих ко святому причащению; потом уже священник молится о принятии Священных Даров в Жертву и за прочих людей: во-первых – за умерших, во-вторых – за живых.

Из людей усопших священник прежде всего поминает святых Божиих: «Еще приносим Тебе (Отец Небесный), – молится священник, – сию словесную службу о почивших в вере праотцах, отцах, патриархах, пророках, апостолах, проповедниках, евангелистах, мучениках, исповедниках и о всякой душе праведной, в вере скончавшейся», изрядно (то есть в особенности) о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии.

После Божией Матери вспоминает священник в своей молитве Иоанна Предтечу и дневного святого.

В то время, когда поют на клиросе «Достойно есть» или другую священную песнь в честь Богородицы, священник продолжает свою молитву за людей и после святых поминает умерших братий наших. «Помяни, Господи, – молится он, – всех усопших с надеждою воскресения в жизнь вечную и упокой их, Боже наш, где все озаряется светом лица Твоего», – и поминает усопших по именам, в особенности тех усопших, за которых служится литургия. Равно и диакон читает в это время помянник усопших.

Великая отрада бывает от сего поминовения тем умершим, которые перешли на тот свет с сердечным покаянием, с верою во Христа Спасителя и надеждою на Его милосердие, хотя и не успели еще принести плодов, достойных покаяния. Одни только неверующие и упорные грешники лишены этого утешения. Как Жертва, принесенная Господом Спасителем на Кресте, проникла до ада, сокрушив твердыни его, вывела оттуда души усопших людей, с верою ожидавших Христова пришествия, так и Бескровная Жертва, каждый раз приносимая на престоле, может проникать также до ада, отверзать затворы адовы и облегчать участь людей, перешедших из сей жизни с верою и упованием на милосердие Божие. История Христианской Церкви представляет немало примеров благотворного действия Бескровной Жертвы на умерших. И будет приноситься за нас и умерших наших эта святейшая Бескровная Жертва до тех пор, пока этот свет стоит – до самого второго пришествия Христова. Пройдут десятки, сотни, тысячи лет – потомки наши давно забудут о нас, а Святая Церковь всегда будет приносить о нас Бескровную Жертву и молиться: «Упокой, Господи, всех усопших с надеждою воскресения для жизни вечной. Упокой их, Боже наш, там, где все озаряется светом лица Твоего».

И именно тогда, когда приносится Бескровная Жертва, умершие наши, будучи разлучены с нами телом, несмотря ни на какую давность лет, под видом вынутых частиц духом своим соединяются с нами в одно семейство, в одну Церковь Христову, утешаются нашими молитвами и сами взаимно утешают и подкрепляют нас, живущих пока еще на земле. Как утешительно, что мы, христиане, по милости Христа Спасителя, имеем за себя такую великую Жертву!

С любовью старайтесь, православные братие и сестры мои, спешить на Божественную литургию и когда услышите слова священника: «Изрядно о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей...», и когда будут петь после сего священную песнь Божией Матери: «Достойно есть яко воистину», или другую священную песнь, то знайте, что в это время священник, вспоминая святых Божиих как ходатаев наших, молится и за всех умерших наших. Молитесь в это время и вы в уме своем о упокоении своих близких: «Помяни, Господи, о надежди воскресения преставльшихся рабов Божиих, наших сродников (переберите их по именам), упокой их, Боже наш, там, где все озаряется светом лица Твоего».

Благотворительность заупокойных литургий и молитв Церкви за умерших

Святитель Григорий Двоеслов, папа Римский (бывший папой в те благословенные для христианского Запада годы, когда тот не отпал еще от Святого Православия) в разговорах своих с диаконом Петром повествует о явлении умершего, который просил пресвитера помочь ему молитвою о нем к Богу. «Из сего видно, – заключает он, – сколько полезно душам приношение священной Жертвы, когда и сами духи просят о том живущих, и указывают на знаки, чрез которые они от грехов очищаются».

Вот подробности этого явления умершего.

Один пресвитер, имевший обыкновение мыться в теплицах, однажды там нашел незнакомого мужа, который и служил ему. Так как потом это повторялось несколько раз, то пресвитер, чтобы поблагодарить этого незнакомца за его усердие, принес туда две просфоры и предложил ему; но вот что услышал от него: «Отче, это святой хлеб. Для чего даешь мне это? Я есть не могу. Я, которого ты видишь, был некогда господином места сего, но за грехи мои здесь осужден. Если желаешь сделать для меня что-нибудь, то принеси вместо меня хлеб Всемогущему Богу и молись о грехах моих и знай, что ты услышан, когда, пришедши мыться, меня более не найдешь здесь». Сказав это, он сделался невидимым. Пресвитер в течение целой недели приносил Богу каждый день за упокой его Бескровную Жертву, и, пришедши после того в теплицу, уже не нашел там более незнакомца.

Святитель Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, часто совершал Божественную литургию о усопших и говорил, что она весьма помогает душам их. В подтверждение этого он приводил следующее обстоятельство: «Один узник, за которого родители почитавшие его умершим, трижды в год совершали Божественную литургию: в день Богоявления, Пасхи и Пятидесятницы, по освобождении из плены, явившись неожиданно к своим родителям, вспомнил, что в эти самые дни приходил к нему в темницу со светильником некий славный муж: оковы спадали с ног, и он был свободен, в прочие же дни опять содержим был в оковах как узник».

На Востоке в одном месте стали рыть землю для основания монастыря и нашли в земле двадцать тел, черных, как уголь, но ни мало не тронутых тлением. Святитель, иноки и народ, желая узнать, чьи это тела, стали со слезами молиться Богу, и по их молитве один из этих несчастных восстал и сказал, что тут был некогда монастырь, что он и девятнадцать его товарищей, несмотря ни на какие убеждения и угрозы настоятеля, жили нечестиво, и вслед за тем просил, чтобы двадцать иноков обещались пред Богом в течение двадцати лет, проведенных усопшими в иночестве, молиться за них Богу с приношением Бескровной Жертвы. Когда же святитель с иноками изъявил на то свое согласие, усопший оградил себя крестным знамением и опять уснул сном смерти. И сразу же тело его и тела его товарищей превратились в прах, так что святитель тогда же велел ссыпать по обычаю все кости их в общую усыпальницу.

Святитель Григорий Двоеслов повествует, что при жизни святого Венедикта были две постницы, которые имели несчастную привычку осуждать своих ближних. Святой старец увещевал их оставить эту привычку и, наконец, за непослушание отлучил их от Святой Церкви. Они все-таки не исправились и ушли со своим пороком; вследствие этого отлучение осталось на них. Но за свое постничество (и вероятно по причине ходатайства родных) они были похоронены в церкви. Но во время литургии, когда диакон возглашал: «Оглашеннии изыдите!» многие христиане видели их выходящими из церкви. Узнал об этом преподобный Венедикт, сжалился он над несчастными и послал в ту церковь просфору, чтобы вынуть из нее часть за упокой душ их, а также повелел поминать их при совершении Христовых Таин. После того уже никто из христиан не видел их выходящими из церкви. Из этого все уразумели, что вследствие заупокойных молитв Святой Церкви и жертвоприношений усопшие постницы получили от Бога прощение.

Передадим теперь еще видение оного благочестивого человека, который во времена святогорца Серафима подвизался на Афоне. Из этого видения мы еще более увидим, как молитва Церкви избавляет души грешников от мучений.

Благочестивый тот человек, будучи еще в миру, однажды сильно захворал и два месяца лежал в постели. В один день, когда болезнь его особенно усилилась, ему было видение: к нему вошли два юноши, взяли его за руки и сказали: «Следуй за нами!» Больному показалось, что он без всякой болезни встал, оглянулся на свою постель и увидел, что тело его осталось на ней. Тогда только он понял, что он оставил земную жизнь и должен явиться в иной мир. В юношах он узнал ангелов и в сопровождении их долго шел по местам мрачным. Вдруг ему, как будто издали, послышался стон и вопль людей. В страхе и трепете прошел он еще немного и увидел много печей, в которых бушевал огненный вихрь и крутилось пламя. Из пламени раздавались страдальческие стоны грешников. Юноши начали объяснять своему спутнику, за какой грех уготовано то или другое огненное место. Наконец, они показали ему различные мучения за народные бесчинные увеселения и сказали: «Если ты не отстанешь от своих грехов и привычек прежней жизни, то здесь твое место». Тот, видя свое огненное жилище на целую вечность, дрожал, как лист, и не мог выговорить слова. Вслед за тем один из ангелов выхватил из пламени человека, который был черен, как уголь, весь обгорел и был окован с головы до ног. Страшно было смотреть на него. Оба ангела сняли с несчастного оковы и с него слетела как будто мрачная шелуха: он сделался чист и светел, как ангел; неописанное райское веселие сияло в его очах. Неизвестно откуда, ангелы взяли одеяние наподобие царской порфиры, блиставшее, как свет, и одели ею страдальца. Спутник ангелов недоумевал, почему произошла такая перемена. «Что это значит, – смиренно спросил он у них. – Ради Господа, объясните и скажите мне». Тогда один из ангелов отвечал: «Эта душа была очень грешна и потому должна была по делам своим вечно гореть в пламени. Между тем, родители этого грешника по смерти его много подавали за него милостыни, много делали поминовений на литургии и панихидах; и вот, ради поминовения и молитв родительских, ради ходатайства Церкви Бог умилостивился: душа его избавлена от вечного мучения и теперь предстанет пред лицо своего Господа и будет радоваться со святыми Его вовеки».

Тем видение кончилось.

Царь Греческий Феофил жил небрежно и не заботился о спасении души своей. Смерть похитила сего Государя среди греховной его жизни. Супруга Феофилова ужаснулась о том, сколь тяжкая постигнет участь ее супруга в вечности. Усилились молитвы в церквах, подавались милостыни, благотворения.. И что же? Молитвы Церкви дошли до Господа. Феофил был прощен к душевной радости преогорченной его супруги и к утешению Церкви, имеющий столь Милосердного и Всемогущего Господа, Который и мертвых не только телом, но и душою, живит и возводит из бездны ада.

«Но кто может исчислить, – восклицает преподобный Иоанн Дамаскин, – все свидетельства, находящиеся в жизнеописаниях святых мужей, в описании мучеников и Божественных откровениях, ясно показывающие, что и по смерти приносят величайшую пользу усопшим совершаемые о них молитвы, литургии и раздаваемые милостыни, ибо ничто данное взаим Богу не погибает, но вознаграждается от Него с величайшею лихвою».

Лишенные церковного заступничества

Церковного заступничества лишены люди или сами себя его лишившие, или никогда к Святой Церкви не принадлежавшие. Церковь Православная есть открытый путь в Отечество Небесное и принадлежать ей – великий дар нам Божий. Церковь Христова молится усердно и с любовью о всех членах своих, крещенных ею. Но отпавшие по грехам своим от нее, не имеют ее заступничества.

Нельзя отпевать и молиться церковно о вольных самоубийцах и нераскаявшихся грешниках, иноверцах и безбожниках.

Церковные правила запрещают христианам иметь молитвенное общение с отлученными от Церкви (за тяжкий грех или упорство в каком-нибудь неправославном мнении), так особенно с лицами другого вероисповедания.

Погребение тел неизвестных людей, находимых мертвыми, должно совершаться без отпевания по чину Православной Церкви, но сопровождается православным священником до кладбища. Священник облачается в священные одежды (епитрахиль и ризу). Заупокойная лития им не поется, а вынос начинается пением «Святый Боже»; с пением той же песни священник проводит, не занося в православную церковь, до могилы (при подобном погребении нет ни венчика, ни разрешительной молитвы) и опускается тело в могилу без возглашения вечной памяти. Причем эта процессия никак не должна совершаться одновременно и в ряду с проводом другого умершего, принадлежащего к Православной Церкви.

Не погребаются по обряду Православной Церкви и не поминаются мертворожденные, некрещенные или неправильно крещенные младенцы как не вступившие в Церковь Христову. В случаях сомнительных должно обращаться за разрешением к епархиальной власти.

Лишаются христианского погребения умышленные самоубийцы, убитые на разбое (разбойники) или на поединке, а также женщины, умершие при убийстве собственного ребенка (аборте) как умершие во грехе. Относительно погребения скоропостижно умерших от излишнего употребления вина определено, что к лицам, намеренно лишившим себя жизни не могут быть отнесены погибшие случайно от злоупотреблений крепкими напитками (опившиеся).

Могут, конечно, в практике священника встречаться такие случаи самоубийств, относительно которых не имеется определенных разъяснений. В таких сомнительных случаях священникам следует обращаться к местным Преосвященным, от усмотрения которых и зависит то или другое решение встретившегося в пастырской практике затруднения.

Приведем два примера подобных затруднений.

Келейник архиепископа Феофана Полтавского, Нового Затворника задал ему вопрос о загробной участи одного Белгородского епископа, которого нашли как бы повесившимся в уборной архиерейского подворья: «Погибла ли его душа?»

На это архиепископ Феофан ответил: «Епископ не погиб, так как не сам наложил на себя руки: это сделали бесы путем обмана».

Дело в том, что архиерейский дом перестраивался. А прежде в нем была домовая церковь. Но строители, настроенные безбожно, сознательно, с кощунственной целью устроили так, что там, где раньше был алтарь и стоял Святой Престол, они сделали уборную. А когда оскверняются священные места подобным образом или совершением убийства или самоубийства, оттуда удаляется благодать Божия, и там поселяются бесы. Был ли виновен упомянутый епископ и в какой степени он виновен в допущении этого кощунства, нет никаких данных. Но ясно, что он стал так или иначе жертвою злобы бесовской.

Высокопреосвященнейшим Исидором, митрополитом Санкт-Петербургским, одному из местных протоиереев, затруднившемуся совершить погребение по православному обряду (выбросившегося из окна 4-го этажа) самоубийцы (точно не было установлено, что самоубийство было совершено в сознательном состоянии), был дан такой ответ: «Мне передавали, что один из бывших до меня Петербургских Митрополитов рассуждал в подобных случаях так: если диавол поругался над телом самоубийцы, то мы не допустим, чтобы он поругался и над душою несчастного умершего». После такого ответа упомянутый протоиерей не затруднился совершить обряд христианского погребения над самоубийцею. Но другие архипастыри иначе предписывают священникам поступать в подобных случаях.

Добавим к этому, что суд Божий недоступен простому пониманию ума человеческого.

В «Житиях святых» под восьмым октября есть такой рассказ.

Святая Пелагия, жившая в царствование Диоклетиана в Антиохии Сирийской, происходила из знатного рода и была ученицей священномученика Лукиана, пресвитера Антиохийского (умученного в 312 году, память 15 октября). Правитель города, узнав, что она христианка, послал воинов взять ее. Воины, исполняя повеление правителя, окружили дом, где жила Пелагия. Тогда она начала умолять воинов подождать, и когда они согласились, святая стала лицом к Востоку на том месте, где обычно молилась и, простерши руки и возведши очи к небу, усердно молила Бога, чтобы ей не быть отданной в руки воинов, но отойти к Нему жертвой непорочной и чистой. После сего она оделась в лучшие свои одежды, бросилась сверху дома и предала дух свой Богу. Святой Пелагии было всего 15 лет. Это было, как косвенно указано, в начале IV века. Она поставлена в пример мученичества за сохранение своего девства святым Амвросием и святым Иоанном Златоустом.

Мы не склонны оправдывать все акты самовольного мученичества. Но для каждого остается задача – честно жить, чего бы это ни стоило. И если жить честно не хватит сил, падешь все равно, то многие могли решить, что лучше умереть, чем гадко жить.

Такие примеры свидетельствуют о бывающих практических затруднениях в нелегких жизненных коллизиях, но они – суть исключения, а общее положение о вольных самоубийцах как о лишенных церковного заступничества непреложно.

Конечно, на земле неизвестно, какой участи подвергнется каждый по своей смерти. Но молитва любви и милостыня никогда не бывают бесполезны.

Кладбище

Кладбища обыкновенно устрояются при святых храмах.

Для православного христианина кладбище есть святое место, где покоится прах усопших отцов и братий наших до определенного Богом времени. Разве не дорог этот прах для всякого христианина? Разве не дороги нам могилы родителей, супругов, детей, друзей и родных? Пройдитесь по кладбищу – и множество надгробных крестов и памятников, нередко весьма ценных, засвидетельствует нам о любви оставшихся продолжать земное поприще к тем, кои сошли в могилу. Пройдитесь по кладбищу во всякое время года, а особенно в летнюю пору, и немалое число посетителей кладбища покажет вам, как любит православный христианин посещать могилы своих родных и предаваться здесь воспоминаниям о почивших.

Конечно, нельзя не признать, что это место покоя усопших есть наилучшее место для самых живых и трогательных воспоминаний о прожитой нами жизни. Как живо рисуется нам на могиле образ усопших родителей, с любовью воспитывавших нас, со всем усердием заботившихся о нас и некогда безвременно оставивших нас здесь на горькое сиротство. С какою тоскою вспоминаются здесь родителями их усопшие дети – эта гордость и надежда родительского сердца, глубоко уязвленного смертью детей, погибших нередко во всей красе их юности. Какими горькими слезами оплакивает тут иногда жена своего любимого почившего мужа или муж свою жену, сестры своих милых братьев или братья своих сестер. Для иного из нас могила вмещает в себе все, что было дорого в здешней жизни – все, чем эта жизнь была красна и светла, все, без чего она стала уныла, сиротлива и тосклива. И восстают пред нами образы милых сердцу усопших, как живые. И проносится пред нашим мысленным взором вся прожитая нами вместе с почившими жизнь. И горячая слеза искренней любви и непритворной печали невольно катится из наших глаз на могилу дорогого усопшего. Помни же, православный христианин, что кладбище есть место плача и скорби, а не пира и веселья. Никогда не забывай, что совсем неуместно и неблагопристойно на кладбище распивать песни, предаваться пьянству и творить другие подобные бесчинства.

Кладбище есть место будущего упокоения и нашего бренного тела от бед и треволнений здешней жизни, а потому оно есть наилучшее место для размышлений о смерти, будущей жизни и воскресения мертвых. Кладбище яснее всяких слов и рассуждений говорит нам, что смерть придет ко всякому из нас, как она пришла к усопшим отцам и братиям нашим, и что час смертный никому из нас неизвестен и приходит во время, единому Богу известное. Ходи, христианин, по кладбищу между могилами и помышляй, что и тебе не веки осталось жить на земле, а только годы и, может быть, даже дни. Потому уноси отсюда желание и стремление жить так, чтобы во всякое время быть готовым предстать на суд Господу. Учись здесь твердо и постоянно содержать в мыслях, что мы не вечно будем жить тут на земле, что мы здесь, так сказать, в гостях на короткое время, а домой придем тогда, когда водворимся в малой и тесной обители на кладбище. Помышляющие так нередко при жизни избирают сами себе место погребения на кладбище и делают все распоряжения на случай своей смерти. И благо им, что мысль о смерти не страшит их. Да и для чего страшиться ее нам, христианам? Разве мы не веруем, что смерть нашего тела не есть полное уничтожение, а только преложение на полезнейшая и сладостнейшая? Разве мы не веруем, что когда умирает наше тело, то дух наш возвращается к Богу, Иже даде его, что в могилу мы опускаем человека не во всем его составе, а только одну оболочку его бессмертного духа, что смерть потому есть только переход из одной жизни в другую и притом для верующих в Бога и Спасителя нашего и любящих Его – из худшей в лучшую, из мира скорбей и печалей в мир вечного блаженства. Если бы человека взяли из тесной, неудобной хижины и переселили в роскошные палаты со всеми удобствами, о чем он тут стал бы сокрушаться и чего бояться? Разве мы не веруем еще, что могила скрывает наше бренное тело не навеки, что придет час, егда мертвии услышат глас Сына Божия; и изыдут из гробов своих творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения (Ин. 5, 28-29); что наше тело опускается в могилу в тлении, а восстает в нетлении, сеется в немощи, а восстает в силе, сеется в бесчестии, а восстает в славе (1 Кор. 15, 43). Итак, это поле, полное мертвых костей человеческих, подобное которому видел в видении один из святых пророков, по всемогущему гласу Божию в определенное Богом время оживет, и тела людей благочестивых и праведных будут прославлены и воссияют, яко светила на небеси. Ходи же, христианин, на кладбище посреде сени смертныя и свыкайся с мыслью, что оно есть место будущего жилища для твоего тела, может быть, на долгое время, но в то же время утешайся верою, что смерть обымет твое тело не навсегда и настанет час его воскресения, а бессмертный дух твой будет жить и за гробом.

Еще кладбище есть лучшее место для молитвы об усопших отцах, братиях и чадах наших. Православный христианин, веруя в силу молитвы об усопших, считает своим непременным долгом молиться о них и дома, и в храме Божием, особенно во время литургии; но нигде молитва его за усопших не бывает так жива и искренна, так усердна и пламенна, как на могилах усопших. Могила, пробуждая все лучшие воспоминания, оживляет наш сердечный союз с усопшими и возбуждает в нас молитвенное настроение. Могила явственно говорит нам, что почившим нашим родным и знаемым ничего от нас не нужно, кроме одной молитвы о них. И молитвенная слеза катится из очей наших на могилу дорогих усопших, а сердце наше несется горе – к Престолу Вседержителя с горячею мольбою о упокоении в селениях праведных и о прощении им всех согрешений вольных и невольных. И радуется дух усопших братий наших, получая ослабу связующих греховных уз, по молитвам братий, продолжающих на земле жительство, а души почивших праведных, если имеют дерзновение к Богу, и сами вопиют к Нему о помощи нам.

Помни же, христианин, что кладбище есть место молитвы, что оно есть обширный храм, в коем почивают кости не одного, а, может быть, многих праведных и святых людей. Потому ходи по кладбищу с молитвою в сердце и на устах; один дым кадильный пусть возносится здесь к Богу как знак нашей искренней молитвы, возносимой к Нему; одна песнь пусть чаще несется здесь к Богу из уст священнослужителей: «Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих», а верные пусть творят надгробное рыдание на могилах отцов, братий и чад, не стыдясь орошать слезами эти дорогие могилы.

Воскрешение Лазаря

Во Христе Иисусе наша вечная жизнь и воскресение наше есть Иисус Христос. Он силен воскресить от смерти греховной к жизни истинной. Он и возводит всех к жизни, как воззвал из мертвых Лазаря.

В субботу 6-ой недели Великого поста вспоминается величайшее чудо Господа – воскрешение четырехдневного Лазаря из мертвых. Великое и преславное чудо совершил Иисус Христос, воскресив Лазаря из мертвых. Когда Лазарь заболел, сестры его послали к Иисусу – уведомить Его о том, что Лазарь, которого Он любит, болен. Но Иисус медлил придти к больному. Лазарь умер, а Иисус был еще далеко от Вифании, где жил Лазарь со своими сестрами, Марфою и Мариею. И когда Иисус пришел в Вифанию, нашел, что Лазарь уже четыре дня лежит во гробе. Встреченный сестрами Лазаря, Иисус как человек скорбит вместе с ними, и спрашивает: «Где вы положили его?» Приходя ко гробу Иисус опять скорбит и говорит: «Возьмите камень». Сестра умершего говорит Ему: «Господи, уже смердит, четверодневен бо есть (ибо четыре дня, как он во гробе)». Это – свидетельство о том, что тело Лазаря уже предалось тлению, по закону человеческой, смертной природы. Иисус говорит: «Не рех ли ти, яко аще веруеши, узриши славу Божию?» Так Он приготовляет к видению великого чуда. Итак, отняли камень от пещеры, где положен был умерший. Иисус в слух народа прославляет Отца, и затем как Сын Божий громким голосом взывает: «Лазаре, гряди вон!»

И изыде умерый. Иисус говорит тому Лазарю, которого душа уже четыре дня находилась в другом мире, тому Лазарю, которого тело уже разрушалось и предавалось тлению. Иисус говорит не как бы имеющий нужду в помощи свыше для совершения чуда, но как Всесильный. Он громким голосом повелевает: «Лазарю, гряди вон!» И душа Лазаря, услышав повелительное слово Иисуса, Владыки живых и мертвых, возвратилась в свое тело, и истлевавшее тело Лазаря, вняв гласу Господа, сбросило узы тления и, как от сна, воспрянуло к жизни. «Лазарь, иди вон! И вышел умерший». Лазарь, по слову Господа, воскрес и вышел из пещеры, в которой был похоронен.

Так Иисус Христос этим чудом ясно показал, что Он не простой человек, ибо кто может сотворить такое чудо своими силами? Показал, что Он не такой пророк, какие были прежде Него, например: Моисей, Илия, Исаия, Даниил. Те пророки совершали чудеса не своею силою, но силою Божиею; потому прежде совершения чуда обыкновенно обращались с молитвою к Богу, и именем Божиим творили чудеса; а Иисус Христос как всесильный Бог Сам, Своею силою творит чудо, Сам повелевает: «Лазаре, гряди вон», и тем показывает, что Он есть всемогущий Бог. Он говорит, и голос Его призывает душу из другого мира и тело умершее, предавшееся тлению, ожило, сделалось здоровым, и четверодневный мертвец воскрес.

В то время как Иисус Христос совершил чудо, многие видевшие чудо уверовали в Него. Так и мы, слыша или читая о воскрешении Лазаря, должны помышлять о Божественном величии Господа Иисуса и Его всемогуществе, о Его беспредельном владычестве над живыми на земле и живыми в вечности, над миром видимым и невидимым.

Как Иисус Христос Божественным словом Своим воззвал Лазаря от смерти к жизни, так Он в последний день человеческой истории и всех умерших воззовет к жизни, чтобы сотворить суд над живыми и умершими. Сам Господь учит: Наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения (Ин. 5, 28-29).

И во всякое время силен Господь воскрешать от смерти греховной к жизни благодатной. Он говорит: Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5, 24). Кто слушает слово Господа Иисуса и верует в Него и в Отца Его, тот имеет жизнь вечную, то есть кто с верою слушает учение Иисуса Христа и последует ему как истинный ученик Христов, тот получает благодать Святого Духа, которая, если он пребудет верен Христу до конца жизни, будет в нем источником духовного мира и утешения, залогом и предначатием вечного блаженства, будет приготовлять его к участию в вечной славе Господа Спасителя, Царя Неба и земли. Имеющий в своей душе эту благодатную жизнь в последний день не подвергнется осуждению вместе с грешниками или не веровавшими в Иисуса Христа, или не исполнявшими Его заповедей; но по гласу Господа, восприняв прославленное тело, он станет одесную Господа и услышит вожделенный глас Его: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34).

Иисус Христос говорил сестре Лазаря: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, не умрет вовек (Ин. 11, 25-26). Так Господь Иисус есть и наше воскресение, и наша истинная жизнь.

Смертию смерть поправ

Гроб и ад суть последствия греха. Грех произвел смерть, разделяющую душу от тела. Умирая, человек, до пришествия Христова, телом сходил в гроб, а душой в ад. Сниду к сыну моему, сетуя, во ад, (Быт. 37, 35) – говорил даже праведный Иаков, услыхав весть о смерти сына своего Иосифа.

Но вот приходит Сама Жизнь – Христос безгрешный и восприемлет на Себя последствия греха – смерть.

«О чудесе! Како смерти вкуси всех Жизнь!» Соединиться несоединимое не может. Как не могут вместе пребывать свет и тьма, так не могут быть вместе смерть и жизнь.

Кто же победит? По видимости – побеждает смерть, ибо умирает на Кресте Жизнодавец. В действительности же временная победа смерти приносит ей самой вечную гибель.

«Днесь ад стеня вопиет, глаголя: уне (лучше) аще бых от Марии рождшагося не приял!: державу мою разруши, врата медная сокруши, души, яже прежде содержах, воскреси!»

Бледнеет смерть, пораженная сиянием Жизни, чувствует, что наступает ей конец – ее жало, умерщвлявшее всех, вонзившись в безгрешного Спасителя мира, отрывается он нее, причиняя смерть самой смерти.

Своей смертью Христос открывает вечную жизнь. Умирающие о Христе уже не сходят с печалью во ад, но возносятся в Небесное Царство, чтобы вечно жить со Христом.

Гроб Христов становится источником жизни, к которому стекаются со всех концов мира, чтобы у Него найти исцеления и крепость духа.

Гробы тех, души которых со Христом царствуют на Небе, также становятся источниками врачеваний, от которых изливаются милости Божии.

Гроб, в древности бывший олицетворением ада, ныне говорит нам о вечной жизни.

Умертвим же мы все в себе наши грехи и похоти, дабы жить вечно со Христом и, не боясь смерти, устами и сердцем взывать: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного живота вечнаго начало».

Так сказал о победе Христовой, победе Жизни над смертью современный нам святой – блаженный святитель Иоанн (Максимович). И вот еще его слова:

Есть дни в году, которые Господь вознес и освятил (Сирах. 33, 9), дни, чтимые людьми за совершенные в них великие дела и славные события.

Но ни один из них не может сравняться с Светлым днем Христова Воскресения.

В сей день воскрес из мертвых невинно осужденный Учитель, восстал из гроба Спаситель мира.

В сей день умерщвлена смерть, уничтожены плоды греха, сокрушена сила диавола, низвергнута его держава.

В сей день Своим Воскресением Христос открыл путь к воскресению всем людям, даровал вечную жизнь всему человечеству.

Изведены из ада души умерших до нисшествия в него Спасителя, избавлены от него умирающие после Воскресения в правоверии и благочестии.

Те, которые будут низринуты туда за грехи, также не лишены надежды избавления, если имеют в себе зачатки доброго и уповают на милосердие Божие; приносится за них в Церкви ежедневно Бескровная Жертва Воскресшему.

Всем возвещается ныне радость. И умершим, и живущим и, прежде жившим, и имеющим жить после.

Одни уже вкушают плоды, другим свет Воскресения озаряет путь чрез житейское море.

Одни слышали уже: Отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними (Ап. 14, 13). Другие слышат глас Призывающего: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28).

Вступили уже в град Бога живаго, Иерусалим небесный, в тьмы Ангелов, Торжество и в Церковь первородных, на Небесех написанных, одни (Евр. 12, 22-23); прибегают к сим, ища у них помощи, другие.

Небеса ныне достойно веселятся, земля же радуется, празднует мир видимый же весь и невидимый!

Велик был день, когда сотвори Бог небо и землю (Быт. 1, 1). Но потрясены были Небеса возмущением и падением Денницы, а земля осквернилась грехами человеков.

Померкло небо и земля потряслась до основания, когда Творец их был, как злодей, умерщвлен Своим творением. А ныне исполнены светом Небо, земля и преисподняя. Князь мира сего изгнан вон, сущим во аде глаголет Господь: «Внидите паки в рай».

Сей день восстанавливает первобытную доброту сотворенного Богом естества, открывает людям Царствие, уготованное от сложения мира.

Вечны и непреложны блага и Божественное веселие, даруемые Воскресением Христовым.

Нет посему дня славнее дня Воскресения, в онь же благословим Христа во веки!

Днесь всяка тварь веселится и радуется, яко Христос воскресе и ад пленися!

Успение и воскрешение Пресвятой Богородицы

Благоговея пред тайной смерти и зная, что страх смерти многих людей вдохновил на святые подвиги, результатом которых были мир и небесная радость их в час смертный, да воззрим в молитвенном трепете на смерть Преславнейшей из рода человеческого – на смерть Матери Божией.

Когда пришло время Ей удалиться телесно из сего мира, возжелала Она видеть при Своем преставлении апостолов, рассеявшихся по всем концам мира для проповеди Евангелия. И Господь исполнил Ее желание. Внезапно вне храмины послышался необыкновенный шум, и множество облаков окружили дом – то были облака, на которых, по повелению Божию, святые апостолы из разных пределов вселенной внезапно перенесены были в Иерусалим и поставлены на Сионе пред дверьми дома Богородицы. Их встречал святой Иоанн Богослов и со слезами скорби возвестил о скором преставлении Богоматери от земли на Небо. Тогда благовестники Христовы поняли, что Господь собрал их сюда столь чудесно для того, чтобы находиться при блаженном успении Пречистой Его Матери и с честию предать земле святое тело Ее. Вошед в дом, они увидели Матерь Божию, исполненную духовной радости, и приветствовали Ее: «Благословенна Ты Господом, сотворившим небо и землю!» Пречистая сказала им: «Мир вам, братие, избранные Господом!» И еще говорила Преблагословенная: «Господь принес вас сюда для утешения души Моей, которой, по долгу смертного естества, настало определенное Создателем Моим время разлучения с телом». Апостолы с прискорбием взывали к Ней: «На Тебя, Владычица, взирали мы, как на Самого Владыку нашего и Учителя. Ты была утешением нашим. Как перенесем мы великую скорбь сердечную, лишась Твоего пребывания на земле? Мы радуемся тому, что совет Божий над Тобою исполняется; но вместе горько и сетуем, потому что остаемся в сиротстве и уже не увидим здесь Тебя, нашей Матери и Утешительницы». Говоря это, святые апостолы плакали. «Не плачьте, други и ученики Христовы! – Утешала их Владычица. – Не возмущайте вашим сетованием Моей радости, но веселитесь со Мною: Я отхожу к Сыну Моему и Богу... Апостоли, от конец совокупльшеся зде, в Гефсиманстей веси погребите тело Мое; предав оное погребению, возвратитесь снова к предлежавшему вам подвигу проповеди евангельской».

Наступил 15-й день месяца августа (что в наше время почитается по новому стилю за 28 августа) – день успения Пресвятой Богородицы; в храмине Ее было возжено множество светильников. Пренепорочная Дева, приготовившись к блаженному Своему исходу, возлежала благолепно на украшенном одре, ожидая пришествия Самого перворожденного Сына и Господа. Настал третий час дня (девятый, по нашему счислению), и всю внутренность храмины облистал чудный свет Божественной славы, пред которым свет дня сделался совершенно бледным и незаметным, и дивное видение открылось пред взорами изумленных учеников Христовых! Верхняя часть храмины отверзлась и се – Сам Царь славы – Христос со множеством небесных сил превышних, с сонмом святых праотцев и пророков, некогда предвозвестивших о Пресвятой Деве, предстал светлому лицу Пресвятой Своей Матери! Узревши Сына Своего, Она в восторге духа воскликнула: «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем, яко призре на смирение рабы Своея: се бо отныне ублажат Мя вси роди...» С этими словами, поднявшись с одра, Дева Мария поклонилась Господу и рекла Ему: «Сыне и Боже Мой, прими дух Мой с миром и покрый Меня от области темной, да не прикоснется никакая злоба сатанинская!..» Господь утешал Ее сладчайшими словами, чтобы не боялась Она силы сатанинской, уже попранной святейшими стопами Ее, и прешла бы с дерзновением в селения Небесные. Услаждаясь неизреченно зрением пресветлого лица Господа, в восторге сладчайшей любви к Нему и в духовном веселии предала душу Свою в пречистыя руце Его, тихо, безболезненно – как бы уснула сладким сном.

«Той бо, Его же Она зачала без истления и родила без болезни, прият пречестнейшую Ея душу неболезненно и телу Ея пречистому не даде видети истления. В Сыновне руце днесь всесвятую предает душу; днесь Творцу и Богу Богоматерь предает Свою душу, в пречистыя длани из Нея воплощеннаго без семене. Абие начася прерадостное и пресладкое ангельское пение, в нем слышахуся сия часто от ангелов повторяемы Гаврииловы целования (приветствия) глаголы: радуйся, благодати исполненная, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах. И тако торжественно от всех небесных чинов проводима бе пресвятая душа Ея в горния обители, руками Господними несома. Херувими подъяша Тя, Пречистая, с веселием, серафими же славят радующеся. Дивляхуся ангельския силы, в Сионе смотряюще Своего Владыку, женскую душу руками носящаго: пречисто бо рождшей сынолепно провозглашаше: гряди, чистая, с Сыном и Богом прославлена буди! Старейшия ангельския силы чудеси дивяшеся, приникше друг ко другу, глаголаху: возмите ваши врата и восприимите Рождшую небеси и земли Творца. Двери небесныя, возмитеся, зряще дверь Вышняго, идущу со славою к Сыну и Богу» (канон и стихиры).

Апостолы, сподобившиеся смотреть на это преславное видение, «умиленными проводиша очесы и стояху ужасни, аки забывшеся, надолзе»; потом, пришедше в себя, поклонились Господу, преславно на Небо душу Матери Своея вознесшему, и приблизились к пречистому телу Владычицы, и со слезами умиления узрели, что лице Ее сияло, как солнце, и от пречистого тела Ее разливалось вокруг благоухание, с которым не может сравниться никакой благовонный аромат и которого не в силах выразить слово человеческое. Целуя с благоговением пречистое тело Богоматери, все чувствовали в сердцах своих духовную премногую радость. Одно прикосновение к одру, на котором покоилось пречистое тело Божией Матери, подавало болящим исцеление: слепые прозревали, глухим отверзался слух, хромым даровалась сила ходить; духи нечистые «бяху прогоними» и прекращались всякого рода болезни... «Апостоли, обстояше одр, с трепетом зряху Пречистую: ови убо взирающе на тело ужасом одержими бяху, Петр же со слезами вопияше: о Дево, вижду Тя ясно простерту, живота всех и удивляюся: в Ней же вселися будущия жизни наслаждение. Но, о Пречистая, молися прилежно Сыну и Богу Твоему спастися стаду Твоему невредиму. Исходную возглашаше песнь духом: радуйся, нетленный источниче Божия живоначальнаго и спасительнаго всем воплощения!»

По успении последовало перенесение тела Пречистой Девы Марии в Гефсиманию. Святые апостолы Петр, Павел, Иаков – брат Божий с прочими начальнейшими апостолами понесли одр с телом Преблагословенной на раменах своих, а святой Иоанн Богослов шел впереди с ветвью, принесенною архангелом с Неба. Прочие апостолы и множество народа шли со светильниками и фимиамом и пели исходное пение; пет был псалом Давида 113-й: «Во исходе Израиля от Египта» и иные торжественные песни, «Якоже Дух Святый в поющих устах действовавше». С торжеством и славою несено было тело Пресвятой Богородицы чрез Иерусалим к Гефсимании. Над телом Ее и провожавшими христианами стоял во все время шествия обширный светозарный облачный круг, подобно тому, как некогда над ветхозаветною скиниею простирался огненный столп. В то же время слух всех оглашаем был свыше сладкоголосым ангельским пением, которое разносилось в воздухе и восторгало радостью сердца всех. Светоблистающий венцеобразный круг, вместе с сим ангельским пением, тихо несся по воздуху над телом Богоматери до самого места погребения.

Но вот узнали об этом торжественном провождении тела Пречистой Богородицы иудейские архиереи и книжники, эти – по слову Христову – дети диавола (см.: Ин. 8, 44). Воспламенившись гневом и завистью, они повелели воинам и многим из народа напасть с оружием и дреколием в руках на несших тело Богоматери, избить учеников Иисусовых, а тело Богоматери предать огню.

Наущенные злоумышленники с яростью устремились на совершение злодейства. Но лишь только приблизились они, светозарный круг, несшийся над телом Божией Матери, склонился к земле и, как стеною, оградил собор святых апостолов и бывших с ними, и злобные ненавистники поражены были слепотою, а иные приведены были в такое смятение, что, не зная куда бежать, бродили ощупью у городской стены и искали для себя проводников.

Святые апостолы, достигши Гефсимании, поставили одр с пресвятым телом Пречистой Девы Богородицы у места погребения и, воздав Ей последнее целование с плачем и рыданием, положили в пещеру и вход в нее заградили большим камнем. Привязанные святою любовью к Божией Матери, святые апостолы пробыли три дня в том селении, не отходя от гроба Пречистой Девы, проводя день и ночь в молитве и псалмопении. Во все это время слышаны были на воздухе «пресладкие воинств небесных гласы, поющих и хвалящих Бога и Богоматерь ублажающих». Все апостолы видели кончину и находились при погребении Девы Марии; один только апостол Фома не был при этом. Явившись уже на третий день, он неутешно плакал, что не удостоился получить последнего благословения Богородицы и облобызать Ее святейшее тело. Чтобы утолить скорбь Фомы, святые апостолы общим советом положили открыть гроб Богоматери и всем, вместе с ним, поклониться живоносному телу Ее и облобызать Боговместимые останки. Открыли гром – и обрели его праздным: в нем не было тела Богоматери, а лежала одна погребальная плащаница, от которой разносилось чудное благоухание. Святые апостолы, стоя у гроба, дивились и недоумевали: что это значит? Облобызав со слезами и благоговением оставшуюся во гробе плащаницу, они прибегли к единственному средству узнать тайну – к молитве. И блаженное упование не посрамило их: в час вечерней трапезы апостолы воссели укрепить себя пищею и ни о чем более не беседовали, как о том, что одушевленному Кивоту Божию подобало быть выше всякого тления и силою тридневно Воскресшего воскреснуть в вечный покой. Окончив трапезу, они встали и, по священному обыкновению, подняв часть хлеба, отложенную в честь Господа, стали славить Пресвятую Троицу. В это самое время вдруг услышали они над собою ангельское пение. Возведши взор, узрели в воздухе Пречистую Деву Богородицу. Она стояла со множеством ангелов, блистая неизреченною славою. «Радуйтесь, – вещала Она апостолам, – Я с вами во вся дни». И святые апостолы, в восторге духовной радости от чудного видения, вместо обычного воззвания: «Господи Иисусе Христе», воскликнули: «Пресвятая Богородице, помогай нам». Это чудесное откровение совершенно убедило святых апостолов, уверивших всю Церковь Христову, что Пресвятая Дева Богородица в третий день воскрешена Сыном и Богом Своим и восхищена с пречистым телом в горнее селение.

Сколь назидательна для нас смерть Пресвятой Девы!

Матерь Христа Бога не только не страшилась расстаться с этой временной жизнью, но как бы искала смерти – желала скорее разрешиться и со Христом быти.

Нам это непонятно: мы не ищем смерти, когда считаем себя счастливыми. Когда мы довольны своей жизнью, стараемся всячески продлить ее, чтобы в избытке насладиться земными удовольствиями.

Почему же Богоматерь искала смерти, а мы стремимся продлить земную жизнь? Почему Богоматерь молила Господа избавить Ее от юдоли земной, а мы отвращаемся от жизни загробной? Почему это? Потому, что Пресвятая Дева возлюбила Бога. А мы? Пресвятая Дева жизнь свою посвятила Богу. А мы? Пречистая Дева, живя на земле, жила для Неба, а мы на земле предались всему земному, тленному и скоропреходящему и забыли про Небо.

Но Сам Господь требует от всякого христианина: Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24). Кто же любит Господа, тот и заповеди Его соблюдет (Ин. 14, 15) и оставит все приятности земли, все сокровища тленные, все удовольствия, страсти, похоти телесные, отречется от своих слабостей и греховных привычек и даже от самой жизни земной и всего себя посвятит Богу, как посвятила Ему Себя Пречистая Богоматерь!

Да и так ли приятна наша жизнь, так ли дорога она, как мы ее ценим? Так ли много доставляет она нам удовольствий, благ и сокровищ, как мы привыкли думать? Вглядитесь в нее, присмотритесь – и вы увидите, насколько обманчива наша земная жизнь, насколько ничтожны ее блага и удовольствия, насколько, напротив, пуста она, бедна, тяжела: Суета сует, – все суета, – говорит Екклесиаст (1, 2): Потому что все дни его – скорби, и его труды – беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это - суета (2, 23).

Удовольствия жизни пресыщают человека и подвергают его мучительным болезням; слава – непостоянна и так же скоро уходит, как приходит; богатства земли еще менее прочны, и человек постоянно в страхе потерять их, так что воистину и ночью сердце его не знает покоя.

Жизнь – суета, мир – море печали и скорбей.

Что же так тянет нас в это море, что погружает нас в его сладостные, но грозные волны?

Что же, как не грехи наши? что, как не страсти наши? что, как не человеческие наши слабости?

Как же правильно жить?

Только – так: да возлюбим Бога, как возлюбила Его Пречистая Дева, да учимся у Нее этой Божественной любви, спасающей человека, да следуем примеру Ее, и тогда жизнь земная, утехи этой жизни, блага и сокровища мира – все это получит у нас иную цену: душа, объятая любовью к Богу, воспламененная этим огнем небесным, воспрянет к Небу и у Бога одного будет искать всяких благ, для Него будет жить, к Нему стремиться. Всякий тогда, подобно Деве Богородице, будет смотреть на смерть как на лествицу к Небеси и вместе с апостолом возымеет скорейшее желание разрешиться и быть со Христом (Фил. 1, 23).

Сама Матерь Божия исканием смерти научает нас любить Бога, горняя мудрствовать, а не земная.

А мы... Мы необходимо должны умереть. Умереть, чтобы затем воскреснуть, ибо сказано: Что ты сеешь, не оживет, если не умрет (1 Кор. 15, 36). Чтобы жить вечно, должно умереть временно; ради нетления должно предаться тлению. Посему нечего роптать, нечего бояться смерти. Одного должно бояться – чтобы не воскреснуть в воскрешение суда. А что нам делать, чтобы воскреснуть в жизнь вечную, этому уже довольно научила нас Пречистая Богоматерь Своим преславным успением.