Ночная

Я вздрогнула, услышав новое имя привычных трущоб, и обреченно вздохнула. Образование, смекалка и пародия на жизненный опыт всегда пасовали перед крысиными инстинктами Старшого – даром что единственная наука, которую он осилил, была наукой выкручиваться и жить дальше.

 - Мне нужна помощь нищей братии, - созналась я. – Храм готов оплатить…

 - Храм?! – хищно прищурившись, перебил меня хозяин Нищего квартала. – Оплатить? Живая, ты слышала, о чем я говорил? Что нам, мертвым, эти чистюли на своем пьедестале? Любой нищий в этих трущобах готов убить их просто за то, что они до сих пор живы! И убил бы, если б только я позволил! – он зашелся надсадным кашлем, хватаясь за шею.

 - Вы хотите мести? – искренне удивилась я. До сих пор я была уверена, что у меня начнут требовать то «волшебное лекарство», благодаря которому я умудрилась не заразиться, будут искать чудесное избавление от болезни. Но Старшой, как обычно, оказался мудрее – или отчаялся куда сильнее, чем хотел показать.

 - Мы хотим жить, - оскалился он. – Но жизнь ты нам не предложишь, верно, белянка?

Я прикусила губу и покачала головой, стараясь скрыть предательски заблестевшие от слез глаза, но все же сказала очевидное:

 - Если бы был хоть какой-то способ, Храм уже давным-давно принялся набивать мошну, спасая знать и купцов. Но они так и не нашли ничего умнее, чем запирать людей в домах и молиться, чтобы зараза не пошла дальше.

Это прозвучало до того кощунственно, что в любом другом районе города меня бы безо всяких угрызений совести забили камнями. Но в Нищем квартале цинизм правил бал, и подобные изречения были позволены даже женщине.

По крайней мере, его женщине. Пусть и бывшей.

 - Эк заговорила, - криво усмехнулся хозяин Нищего квартала. – А мне вот одна птичка напела, что ты теперь сама одна из них…

 - Птичка? – Я недоуменно приподняла брови, судорожно соображая, кто из Нищей братии мог подслушать мой разговор с покойным настоятелем. Ночные к Храму не суются, дневные давно ушли подсчитывать выручку… кто-то из мальчишек, его сыновей?

Но пока я вспоминала, из ближайшего сарая к костру вышвырнули весьма потасканного и явно побитого брата Раинера. От яркого света храмовник прищурил только правый глаз – левый надежно заплыл, и без того превратившись в щелочку, но, похоже, все-таки уцелел. Судя по тому, что Раинер распластался в грязи и не спешил подниматься, иначе, как чудом, такое везение было не назвать.

Я обреченно закрыла лицо ладонью.

 - Я же сказала, чтобы за мной никто не смел ходить!

Десятник насупился и промолчал, зато Старшой зашелся лающим смехом. Из сарая подобострастно подхихикнули. Я тяжело вздохнула и заговорила:

 - Меня действительно принимают в Храм. Временно. Оттуда и деньги на выкуп, и… одна просьба. Этот… - красноречивый кивок головой в сторону храмовника, даже не пытающегося подняться, - потащился за мной по собственной воле. Охраны со мной не отправляли.

 - Итак, ты полезла в их драный Орден, еще не выкупив себя? – хитро прищурился Старшой, и я незамедлительно ответила точно таким же взглядом, ясно предвещающим – с меня и лишнего медяка не получат.

 - Еще не долезла, - просветила я. – Церемония принятия состоится завтра. А сегодня я пришла возвращать долги.

Старшой снова захохотал и махнул рукой.

 - Валяй. Только вот где ты нашла целую диему, живая?

 - Диему?! – возмутилась я. – Выкуп за ночную всегда был десять куполов!

 - Десять за тебя, - благосклонно кивнул хозяин Нищего квартала и снова закашлялся, кое-как выдавив: - И девяносто за чистюлю. Или оставишь его мамаше Жизель?

Раинер честно промолчал, не портя намечающиеся торги за его шкуру, но заметно дернулся и съежился – не иначе, знакомство с любвеобильной мамашей Жизель он уже свел и скорее предпочел бы попрошайничать у крепостной стены, чем продолжать общение с почтенной работницей Мертвого квартала.

 - С каких это пор обычный храмовник ценится больше обученной ночной?! Пять куполов! – внесла я щедрое предложение. Десятник возмущенно вытаращил правый глаз, но сдержался.

 - Его дружки дадут двадцать, - усмехнулся Старшой. – Только пока ты еще за ними пробегаешь – мало ли что…

Можно было согласиться на более чем трехкратное понижение цены, но я не была бы собой, если бы не предложила:

 - Пятнадцать за чистюлю и еще сорок от храма за то, что Нищая братия прочешет городское кладбище в поисках могилы с мертвецом без савана.

 - Зачем это Храму нужно, чтобы кто-то мародерствовал на погосте? – мгновенно насторожился Старшой.

 - Да им кто-то сказал, что чуму сеет неупокойник, которого похоронили без савана, - сделав лицо попроще, сообщила я. У Раинера от удивления приоткрылся-таки левый глаз, и я старательно не смотрела в его сторону. – И если его найти и положить какую-то особую монетку под язык, то он прекратит.