Антон

К стоявшим в объятиях Антону и Тане, вошел импровизированный волк и направился к ним. По пути он зацепил стул и тот, с грохотом повалился на пол. Таня от неожиданности вздрогнула и, увидев надвигающееся нечто, взвизгнула прямо Антону в ухо. Антон тоже вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Волк распался на две судорожно хохочущие половины.

– Ну, блин, нашли друг друга, – сказал Антон. Теперь точно

передвижной цирк можно устраивать.

Таня тихо села на диван и снова стала читать открытку. Ее лицо светилось от счастья.

– Хочу прогуляться на площадь и покататься с горки – заявила

Иринка.

– Да ну-у, – сказал Колька, подойдя к столу и выглядывая, что он

еще не попробовал. Давайте лучше сыграем, во что ни будь.

– А я говорю, что хочу на горку! – подойдя к Кольке вплотную и,

наступив ему шпилькой на ногу, повторила Иринка и глазами

дала ему понять, что влюбленных нужно оставить одних.

– А-а! – вскрикнул Колька и отдернул ногу. Да я что, я разве

против! Я очень люблю кататься с горки. Особенно в новогод-

нюю ночь!

Антон заметил Иринкины намеки Кольке, но сделал вид, что ему жаль, что они уходят.

Колька прихватил с собой пару яблок и мандаринок и, с оттопыренными карманами стоял у входа. Иринка что-то шепнула на ухо Тане и стала одеваться. Антон стоял в коридоре и наблюдал за ними. Несмотря на пышность, Иринка была очень приятной и симпатичной девушкой. Полнота ее не портила, а скорей наоборот. А вместе с Колькой, они смотрелись как брат и сестра. Антон заулыбался.

– Ну ладно голубки, – сказала Иринка, застегивая второй сапог.

Если Колька не очень сильно укатает меня на горках, то зайдем

еще попить чайку.

И они ушли.

Антон закрыл дверь и понял, что наконец-то они остались одни. Он зашел в комнату. Таня все еще держала в руках открытку. Увидев его, она покраснела и опустила глаза. Антон подошел ближе и протянул ей руку.

– Танюш, можно тебя пригласить на танец? – спросил он и

потянул протянутую ему руку на себя.

По телевизору звучала одна из любимых песен Антона. Они прижались друг к другу и танцевали. Антон наклонил голову и поцеловал Таню в шею и прошептал ей на ухо:

– Танюш, я так счастлив, что мы с тобой встретились. Если бы

ты знала, как я тебя люблю.

Таня подняла глаза и их губы слились в долгом поцелуе. По телевизору звучала уже другая песня, а потом следующая, но они уже этого не слышали. Да и разве это важно, когда два юных и любящих сердца, сливаются в одном ритме и звучат гармоничней всех симфоний на земле. Что еще может быть более прекрасным и более страстным, чем любовь двух красивых и юных созданий.

* * *

– Антош, а как ты думаешь, ребята друг другу понравились? –

спросила Таня, лежа на плече Антона.

– Мне кажется, что да. По крайней мере, они очень друг другу

подходят. Так же как и мы, – сказал Антон и чмокнул Таню в

нос. Она засмеялась и села на него сверху.

– Все, ты на лопатках, теперь ты повержен и будешь выполнять

мои желания, – мило улыбаясь, мягко сказала Таня.

– И что пожелает прекрасная леди? – спросил Антон, любуясь

линиями ее тела.

– Море любви и счастья,– засмеялась Таня и прижалась к

Антону. А еще хочу, что бы ты всегда был рядом, – серьезным

голосом, тихо сказала она.

– Слушай, а если сейчас Колька с Иринкой завалятся?

– Не завалятся, – сказала Таня. Мне Иринка сказала, что она

продержит Кольку вдали от стола, как минимум часов до

шести утра.

– Это когда она успела? – засмеялся Антон.

– А когда они собирались, она мне на ухо сказала.

– Какая у тебя сообразительная подруга, – сказал Антон с

улыбкой. Ну, прямо сама деликатность.

– Ничего, они с Колькой, наверно, сейчас тоже не скучают. И

вообще, разве такая парочка может заскучать? – и они

засмеялись, вспоминая новогодний вечер.

За окном трещала канонада от фейерверков и раздавались крики «ура». Гуляли подвыпившие и веселые люди.

– Антош, а ты часто стихи пишешь?

– Нет, я вообще их, в принципе, не пишу, – сказал Антон сму-

тившись.

– Почему? – спросила Таня, – ведь у тебя так хорошо получи-

лось.

– Ну, это просто нашло и все. Просто мне хотелось свое

отношение к тебе передать, а точнее даже не отношение, а

восприятие тебя. То есть, как я тебя воспринимаю. Вот и

родились строки сами собой.

– Я что, твоя муза? – спросила Таня, приподняв голову над ним.

Тогда я в двойне счастлива. Ты даже не представляешь, как

приятно ощущать себя той, ради кого делаются неординарные

поступки.

– А что неординарного в стихах? – спросил Антон. Их пишут

многие.

– Многие меня не интересуют. Просто от поэта получить стихи,

это как то обыденно. Ведь он и так поэт и занимается сочини-

тельством постоянно. А вот когда человек делает ради кого-то

то, что не делал никогда, вот это в двойне дорого. А у тебя еще

так красиво получилось. Ты у меня такой милый.

И их губы опять слились в поцелуе, а стройные тела превратились в одно целое.

* * *

Часы показывали без четверти шесть. Таня встала и подошла к столу. Антон лежал и любовался ее красивой и стройной фигурой. Ему нравилось, как она ходит, как сидит, как улыбается, даже как ест сейчас виноград. Таня держала в одной руке большую гроздь винограда, а другой отрывала по ягодке и грациозно отправляла их в свой небольшой рот. Алые губы так и манили Антона, а Таня, как бы дразня его, отправляла за них одну ягоду за другой. Он пожалел, что он не художник, так как очень хотел бы нарисовать то, что сейчас видел. Волосы Тани распустились и спадали многочисленными прядями на ее спину, плечи, обнаженные, небольшие и упругие груди. Плоский живот плавно переходил в красивые бедра, а дальше в длинные стройные ноги. Таня видела, что Антон не может оторвать от нее взгляд и, хотя ее это немного смущало, специально не спешила отходить от стола и одеваться. Это был ее мужчина. Она его любит, а он любит ее. Пусть любуется. Ему теперь все можно.

В дверь позвонили. Таня забежала в соседнюю комнату одеваться, а Антон натянул штаны и накинул рубашку. Открыв дверь, он увидел Иринку и Кольку, которые были все в снегу. Их глаза горели, а на щеках был яркий румянец от мороза.

– С Новым годом!!! С новым счастьем!!! – хором заорали они и

с хохотом ввалились в дверь.

– Вас там что, в сугробе держали что ли? – спросил Антон.

– Не, это я Кольку в подъезд не пускала, он все рвался добить

твой пирог, а я его по всем сугробам изваляла. Он от меня