Стихии

— Я буду в «Овсянке» через полчаса. После деревни сбавь скорость и сдайся патрулю.

— Да.

Сосредоточилась на дороге, нервно поглядывая на преследовавшую машину. До развилки оставалось несколько километров, и пока мой план оставался тайной для водителя «БМВ». После развилки он догадается, в чем дело. Что предпримет тогда мне неизвестно, но не просто же так он едет следом столько времени?

Не сбавляя скорости, пролетела перекрёсток, не обращая внимания на то, что машина, двигающаяся перпендикулярно моему движению чуть не врезалась в мой автомобиль. Вот тут случилось то, что случилось…

Преследовавшая легковушка стала набирать скорость. Поравнявшись с моей, «БМВ» начал прижиматься к корпусу, сталкивая тем самым в обочину. Я приготовилась к манёврам и вынырнула вперед. «БМВ» ускорился и вновь стал теснить к обочине. Я сбавила скорость, а потом на полном ходу развернула машину, посчитав за благо, что обе полосы дороги свободны. Оставив черный дугообразный след на областном асфальте, я на секунду остановилась и установила рычаг переключение скоростей в нужный режим. Мне не хватило доли секунды, чтобы пуститься в обратный путь по шоссе. Реакция водителя «БМВ» оказалась быстрее. Развернувшись, лакированная машина подъехала ко мне, и преградила путь. Я выключила мотор и стала ждать. Двери джипа распахнулись. Из них выпрыгнули четверо мужчин спортивного телосложения и направились ко мне.

— Выходи, красавица, — предложил самый молодой из парней.

На вид ему столько же лет сколько и мне. Черные волосы, зеленые глаза с насмешкой смотрели на меня.

— Выходи, кому говорю? — прикрикнул брюнет, и навёл на меня пистолет.

Хлопок и окно в двери со стороны водителя разлетелось на мелкие кусочки.

— Не-а, — спокойно сказала я, стряхивая осколки битого стекла с одежды.

Моя сдержанность для меня самой было загадкой. Вполне возможно, сказывалось большое количество адреналина поступившего в кровь во время погони.

— Хорошо, можно и так поговорить, только мне не очень хочется. Не уважительно как-то.

— Ты кто такой?

— Я — Виктор Поляков. Сын того самого Полякова, которого твой работодатель загнал в угол.

— Это ваши дела, я тут не причем, — огрызнулась я и поправила причёску.

Зачем это сделала не знаю. Еще бы помаду на губах поправила. Да, что с людьми опасность творит? Со мной, так вообще, не понятно.

— Не согласен. Прежде всего, это твои дела, а точнее твои и твоего дружка, Вадима.

— С чего ты взял?

— Я просто, сопоставил мелкие хулиганства и административные штрафы с сорванными сделками. И вот что у меня получилось: происходили они в одно и тоже время, в одном и том же месте. Во всех этих случаях фигурируют только два человека. Это ты, красавица, и твой друг Вадим.

— Совпадение. У меня таких «хулиганств» хватит на всех бизнесменов по отдельности и вместе взятых.

— Да, ты не ангел, хоть внешность у тебя, закачаешься. Я приглашаю тебя погостить у нас с отцом. Поживёшь, освоишься... Скрывать не буду, у отца намечается сделка, кое с кем, и мне совсем не хочется, чтобы она сорвалась.

Он не шутил, это я поняла сразу. Вокруг его головы расцвели синие и малиновые блики, а это означало решительность в действиях, и желание настоять на своём.

Случившееся дальше ужасно настолько, что даже спустя год тяжело дается моему пониманию. Психолог говорит, что когда моё сознание переварит или хотя бы примирит ситуацию с действительностью, я научусь вспоминать это. Не получается пока…

Меня выволокли из машины и грубо усадили в «БМВ». После того как машина тронулась с места на голову надели мешок и связали сзади руки. Всё происходило, как во второсортном боевике. Заброшенный дом, подвал, железная кровать со старым матрацем, темнота. Мне удалось уснуть и даже увидеть сон. В какой-то момент меня растолкали. Пришлось выныривать из дремы. Это последний нормальный день в моей последующей трехмесячной жизни.

Яркий свет прожектора направленный мне в лицо, и красный глазок видеокамеры. Отчетливо помню, как поставили на ноги, и позволили умыться из поднесенного тазика. А потом…Первый удар в челюсть нанесенным огромным детиной, заставил скрикнуть. Я отшатнулась, и голова под напором чужого кулака повернулась в сторону плеча. Выровняла положение, потирая ушибленное место, и посмотрела на своего обидчика. Холодные глаза, тонкие губы, узкое лицо. Затем последовал второй удар, третий... Голова гудела, а удары сыпались, будто из «рога изобилия». Если я не могла встать сама, меня поднимали за волосы и снова били. Живот, рука, снова живот, челюсть, живот, и еще раз живот. От боли только стонала, потому что кричать уже не было сил. И в какой-то момент всё прекратилось, точно по мановению волшебной палочки, а точнее невидимого режиссёра, что снимал фильм об избиении.

Меня бросили на кровать и включили верхний свет. «Времянка», кажется, так называется одинокая лампочка, свисающая при ремонте. Именно она и была прикручена к потолку и дарила тусклый желтый свет. Перед уходом, мучитель оставил на столе половину пластинки с обезболивающим, и стакан воды. В полусне подошла к нехитрому предмету мебели, раскрыла таблетки и запила их водой. Скорее всего, я потеряла сознание потому, что ничего не чувствовала некоторое время. А потом всё повторилось заново, вплоть до оставленных на столе таблеток. Только в этот раз точно знала, что обморок меня настиг около стола.