Дыхание сердца

– Да я пошутила! – звонко рассмеялась рыжая. – Кто же будет встречаться со страной рыжей коротышкой, которая видит призраков и разговаривает с ними? А еще помогает бабуле с зельями и дружит с русалкой. Здорово, правда? – как-то грустно улыбнулась Уилл и, приоткрыв один глаз, взглянула на подругу.

– А что в этом такого? Ну, разве что ты дружишь со мной. Мы просто крайне редко выходим с людьми на контакт.

Марис действительно недоумевала, почему это считалось у них странным. Она думала, что все люди одинаковые – такие же, как и Уилл.

– Глупая! Я же тебе сто раз рассказывала, что люди обычно от таких, как я, шарахаются. А давным-давно на таких, как моя бабушка, охотились и истребляли. Единицы выжили и теперь стараются лишний раз не высовываться. Хотя сейчас всё больше и больше людей стараются нам подражать, снимают про нас фильмы, пишут книги. Но мне кажется, что если бы они столкнулись в жизни с одной из нас, то реакция была бы точно такая же, как сотни лет назад. На нас бы опять охотились.

– Ты мне не говорила, что на вас охотились. Как это можно – убивать таких же, как и ты? Это ужасно!

– Будто у вас никто никого не убивает?

– За такое сразу изгоняют в воды Невозврата. Это бывает крайне редко. Мы не конфликтные создания.

Марис улыбнулась и принялась катать мяч туда-сюда. Ей крайне понравилось то, какой он был на ощупь. Но не рассчитав, она толкнула его слишком сильно, от чего он плюхнулся в воду. Марис тут же нырнула за ним. И каково же было её удивление от того, что прижимая мяч к себе, она удерживалась с его помощью на поверхности.

– Да, я в курсе.

Уилл вздохнула и взглянула на небо. Ей нравилось проводить тут время. Даже просто сидя с этим потрясающим созданием рядом, она чувствовала себя лучше, увереннее, и просто спокойнее. Ведь там, в мире людей, ей было некомфортно. С детства над маленькой девчушкой с неестественно ярко-рыжими волосами издевались, дразнили её. А когда – как она предполагала – подруга рассказала всем ребятам в округе, что Уилл разговаривает с привидениями, её стали ещё больше травить. Им даже пришлось переехать из-за этого. Но всё то дерьмо, что она перенесла, компенсировалось в полной мере благодаря Марис. Она будто вдохнула новую жизнь в неё. Мифическое существо и потомственная ведьма, что может быть лучше?

– А какие они, людские мужчины? – нарушила тишину Марис. Она никогда не интересовалась людскими парнями. Да, ей было любопытно узнавать всё новое о людях в целом. Как они живут, что едят, что любят и всё-всё. Но, когда она увидела этого грустного парня, увидела, как он плачет и кричит, почувствовала его боль, ей захотелось узнать о них побольше.

– Нашла, конечно, у кого спросить. А, тебе же больше и не у кого, – прыснула от смеху Уилл. – Ну… Они очень самовлюбленные, неопрятные, грубые и наглые.

– И грустные?

– Нет, они не грустные. Ты что, всё о том парне думаешь? Да прекрати, он больше сюда не придёт. Даже не представляю, что ему тут надо было. Здесь в округе ничего нет.

***

Но он пришёл. Приходил исправно каждый день и каждый день он пытался играть, и каждый день он кричал от боли, плакал и лежал на остывающем асфальте. Парень приходил в одно и то же время – когда Марис и Уилл встречались на берегу. Поначалу этот парень серьезно мешал им, но через какое-то время они привыкли к его присутствию, к тому, что он негласно был с ними. Девушки прятались за камнями, наблюдая за одной и той же картиной каждый день.

Уилл говорила, что он чём-то болен, или у него что-то сломано, поэтому он не мог нормально играть, и поэтому постоянно кричал. Но, тем не менее, ей нравилось его упорство, с которым он каждый день пытался побороть свой недуг. А сколько же восхищения и трепета было в глазах Марис. Она смотрела на него, затаив дыхание, а когда он плакал – она невольно прижимала руки к груди в немом жесте сочувствия. Она хотела помочь этому парню, но абсолютно не знала как, поэтому оставалось только сидеть за камнем и наблюдать.

Сегодня, по обычаю, они собрались, чтобы поболеть за этого парня. Каждый день они надеялись, что именно сегодня он сможет перебороть свою боль и не будет больше кричать. Но он не пришёл, его не было подозрительно долго, отчего Марис начала нервничать и от этого била хвостом по воде, создавая волны.

– Может, у него дела, – развела руками Уилл, кутаясь в тёплую кофту. Да, погода сегодня была ужасная. Ветер пронизывал до самых костей, и хотелось как можно быстрее оказаться дома, закутаться в теплый плед и почитать какую-нибудь бабушкину книгу.

– Нет. Я чувствую что-то нехорошее. Что-то должно случиться нехорошее.

Она действительно чувствовала какую-то тревогу. Какую-то тяжесть в районе груди, от чего лёгкие будто сдавливало. Не говоря ни слова, Марис оттолкнулась руками от камней и изящно прогнувшись в спине, нырнула в воду. Огибая острые скалы и проплывая между булыжниками, она стремительно плыла туда, куда вело её сердце и внутренний голос.

– Марис! Что за чёрт?!

Уилл вскочила на ноги и поднялась чуть выше, где была ровная дорога. Уже было темно, поэтому сияние чешуи и плавников Марис отчетливо виднелись в воде, недалеко от берега.

Уилл быстро добежала до места, где прятала свой скутер, и, сев на него, поехала вдоль берега, периодически подглядывая в воду, чтобы не потерять Марис из виду. Где-то над океаном сверкнула молния, и оглушительный раскат грома эхом раскатился вдоль побережья. А сильный ветер и вовсе намеревался сбить Уилл с ног. Бросив взгляд на неспокойное море и высокие волны, девушка запереживала еще больше. Сегодня определённо будет шторм. Чем дальше ехала Уилл, тем круче становился берег, и через какое-то время она заметила знакомую машину. Ту самую, которая приезжала сюда каждый день на протяжении прошедших двух недель. Она поддала газу, от чего камни, вылетая из-под небольших колес, барабанили по крыльям скутера. Уилл только успела обогнуть машину, и заметила лишь то, как он прыгнул с обрыва.

Глава 2

«И кто я теперь? Для чего я живу?»

Дайчи стоял на самом краю обрыва и глядел на беспокойное море. Оно сейчас будто вторило его чувствам, той буре в душе, что накатывали волнами безысходности на всё, что когда-то было для него значимым и привычным. Так же, как волны, что обрушивали свою мощь на прибрежные скалы, так и отчаянье в его душе – разбивало вдребезги все его чаяния и мечты.

Дайчи надеялся, что будет той самой скалой, которая всё выдержит и перетерпит. Но не в этот раз. Медицина твердила, что ему больше никогда не вернуться на площадку, никогда не испытать того адреналина и эйфории после игры. Он даже не мог приходить на игры своей команды, ведь завсегдатай спортивных соревнований – запах обезболивающего спрея – был до зубовного скрежета, до боли в сердце знаком.

А ведь у него случались травмы и раньше, но он всегда плевать хотел на ограничения врачей и тренера. И все было хорошо, но в этот раз всё иначе – всё было неправильно, не так, как нужно; не так, как хотелось. Всю неделю он пытался перебороть эту боль, убедить себя, что вот-вот, если ещё чуть потерпеть, то она пройдёт, но итог всегда был один. Каждый проклятый день он лежал на этом куске заброшенной дороги, смотрел на закат и ждал, когда пустота внутри, наконец, поглотит его. С каждым днём становилось лишь тяжелее, с каждым днём он терял надежду… Он лишь продолжал влачить своё жалкое существование, но так хотелось сдаться и просто умереть. Будет ли это смерть физическая или душевная – не важно. Он был подавлен, истерзан, разбит.

Дайчи открывал глаза и видел звёзды, чувствовал дыхание моря на своей коже и продолжал существовать в огромном мире, где то, ради чего он жил, больше невозможно. Он снова лежал там, где его никто не найдёт, там, где он один, где он гниющий, с оголёнными чувствами. Он уже не тот непобедимый Фукуда Дайчи, потрясающий игрок, восходящая звезда. Он сломан и потерян, так слаб, что даже покончить с собой не может, а лишь продолжает жалеть себя. Но слишком простая мысль, которую он так настойчиво обходил, наконец, вырисовывается в голове и отказываться нет смысла – он сможет снова стать свободным.