Страница 96 из 103
В качестве подтверждения реальности такой истории могу более конкретно привести фрагмент аналогичной в чем-то судьбы - генерал-лейтенант Васильев Василий Ефимович. В январе 1938 был арестован, попал в лагерь. В конце 1942 года освобожден, полностью реабилитирован и отправлен на фронт. Командовал 138-й Карпатской дивизией, корпусом, 14 раз до конца войны упоминался в приказах Верховного Командования. (Газета "ПРИВАТНОЕ ДЕЛО", 23-29 октября 1994, статья Григория Кипниса "ТАКАЯ ДОЛГАЯ ЛЮБОВЬ").
Конечно, на результаты генеральских игр сильно влияет качество и количество ВСЕЙ доступной информации о противнике (а не только данных разведок). Но, думаю, что определенная квалификация у американских генералов была.
Теперь кратко обсудим вопрос: было ли актуально американским политикам проводить подобные игры в 1948 г.? Ответ один - необходимость имелась. В это время находился в разгаре Берлинский кризис, к власти в Чехословакии пришли коммунисты, что позволяло СССР быстро закрыть брешь между Восточной Германией и Восточной Австрией, где находились советские войска. К этому времени уже достаточно ясно определился раскол мира на блоки. В СССР разворачивалась антиамериканская пропаганда и т.д. Берлинский кризис (связанный с денежной реформой в Западной Германии) вообще поставил вопрос ребром по использованию американской военной силы. А перед принятием по нему окончательного решения, проведение военной игры было крайне необходимо. Итак, к каким же выводам пришли американские аналитики?
В своем комментарии к переводу игры "Педрон" В. Батюк пишет:
Несмотря на налет пропагандистской риторики, преследующей цель обвинить Советский Союз в стремлении к мировому господству и оправдать планировавшееся уничтожение крупнейших советских административных и промышленных центров, доклад [по итогам игры "Педрон"] раскрывает ряд важных обстоятельств, в силу которых осуществление вышеизложенного замысла [воздушно-ядерных ударов по СССР] представлялось в пентагоновских штабах хотя и политически целесообразным и гипотетически возможным, но чрезвычайно рискованным шагом. Речь идет о целой совокупности тесно переплетавшихся между собой политических и военно-технических проблем, среди которых на первом месте выявившаяся неспособность сухопутных войск США выполнить обусловленные планом "Халфмун" задачи.
Так, выяснилось, что эти войска не в состоянии защитить американские базы в Средиземноморье, на Ближнем и Дальнем Востоке, с которых должны были подняться в воздух стратегические бомбардировщики для ударов по целям в СССР. Кроме того, аналитики Пентагона пришли к выводу, что американские дивизии смогут сопротивляться победно шествующим по Западной Европе советским армиям максимум две недели, после чего оставят европейских союзников на милость победителя и эвакуируются с континента.
...Именно это щекотливое с точки зрения союзнических отношений обстоятельство, видимо, и послужило одной из причин, в силу которых план "Халфмун" и материалы проводившейся с целью его проверки штабной игры долгое время не предавали огласке.
Результаты военной игры "Станнер" (октябрь-ноябрь 1948) оказались примерно такими же: "На пятый день войны советские войска 26 дивизиями выходили к Рейну, а на седьмой форсировали его крупными силами. Об упорной обороне рубежа по Рейну не велось и речи, делался вывод, что "американским силам нужно немедленно оставить обороняемые позиции и отступать на Запад под прикрытием темноты с тем, чтобы спасти хотя бы часть людей и техники."
Американцами предполагались следующие районы ведения военных действий:
1) Континентальная Западная Европа.
2) Великобритания.
3) Ближневосточные нефтедобывающие районы (Иран, Ирак).
4) Страны Средиземноморья (Греция, Турция, Италия, Египет).
5) Аляска и близлежащие острова.
6) Корея.
B обоснование военной слабости США приводились следующие доводы (указаны в т.ч. и как примечания к статье В. Батюка):
1) После войны была резко снижена численность ее сухопутной армии (примерно до 600 000 чел.). Только с начала войны в Корее (июнь 1950) она стала увеличиваться и к июню 1951 достигла почти 2 млн. человек. Кроме того, после войны в США был отменен принудительный призыв в армию, в связи с чем с 1948 г. американским генералам пришлось добиваться возобновления призыва, хотя бы в ограниченных размерах.
Для сравнения: по данным американской разведки общая численность советских вооруженных сил в феврале 1948 г. составляла 2 млн. 750 тыс. человек. Причем, только в Восточной Германии (по данным той же американской разведки) в октябре 1947 года находилось 5 советских армий (3-я ударная, 8-я гвардейская, 1, 3 и 4 гвардейские механизированные), насчитывавшие 324 тыс. чел. (т.е. по размеру как половина ВСЕХ американских сухопутных войск), причем, с 1949 года советская армия опять стала увеличиваться.
2) До половины бомбардировщиков стратегического авиационного командования не могли взлететь по тревоге из-за отсутствия запасных частей и неудовлетворительного технического обслуживания, но и те экипажи, что поднимались в воздух, зачастую оказывались не в состоянии решить поставленные задачи. В ходе учений над Дэйтоном (штат Огайо) в 1948 г. ни один из привлекавшихся стратегических бомбардировщиков не выполнил учебно-боевого задания.
3) На вооружении ВВС США в середине 1948 г. имелось только 32 самолета типа Б-29 как носители атомных бомб. В декабре 1948 их число достигло 60, а к июню 1950 - 250.
4) В 1947 г. общее число ядерных бомб в американском арсенале не превышало двух с половиной десятков, да и те требовалось собирать в течение длительного времени. Только после Берлинского кризиса 1948 г. американский атомный арсенал стал расти ускоренными темпами. К маю 1949 он вырос до 140, а к лету 1953 года достиг тысячи бомб.
5) У ВВС США были проблемы с картами СССР, особенно мелкого масштаба. В связи с тем, что с середины 30-х годов географические карты в Советском Союзе были засекречены, пентагоновцам приходилось полагаться на картографические материалы, сохранившиеся с дореволюционных времен, а также на данные трофейной немецкой аэрофотосъемки.
6) Определенную тревогу политических руководителей США составляла проблема взаимодействия командований различных родов войск.
7) И т. д.
А знало ли об этом советское руководство? Есть сведения, что советская разведка в США работала гораздо лучше, чем американская в СССР. Об этом есть много публикаций, например, уже упоминавшегося к.и.н. В. Батюка в его статье "ПРЕЕМНИКОМ И. В. СТАЛИНА ЦРУ СЧИТАЛО" ("ВИЖ", No 1, 1997). Он приводит данные, что советские разведчики добывали документы, существовавшие даже в одном экземпляре, в т.ч. по американскому атомному проекту.
Что же касается военного командования Советского Союза, то в No 5 "ВИЖ" за 1996 г. на стр. 72 признается, что оно все же разрабатывало планы "справедливого" нападения на других: "В отношении проведения наземных операций советскими вооруженными силами против государств, на территории которых располагались американские средства передового базирования, необходимо отметить, что именно с Берлинского кризиса 1948 г. начался пересмотр принятой после разгрома фашистках агрессоров пассивной оборонительной стратегии. На рубеже 40-50-х годов началась складываться та концепция наступательных действий, которую с самого начала американские аналитики приписывают советской стороне, - подавление военных (прежде всего авиационных) баз США в Евразии и перехват коммуникаций между Североамериканским и Евразийским материками."
Именно о "пассивной оборонительной стратегии" советского руководства после войны вели речь советские историки, когда нужно было что-то говорить о советском послевоенном армейском планировании. Именно оборонительные планы 1946-1948 годов они обычно приводили в пример, как будто 1948 год был последним по составлению каких-либо военных планов.
А как показали все предыдущие главы данного исследования, сталинское руководство СССР не собиралось безрассудно начинать новую мировую войну. Оно ее ТЩАТЕЛЬНО И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО ГОТОВИЛО. Правда, Гитлер показал пример, что слишком тщательная подготовка не требуется. Можно остановиться на достаточном минимуме, например, подводных лодок в составе германского флота в сентябре 1939 было около 50. И этого количества "хватило" для развязывания мировой войны. Для сравнения: по данным американской разведки, Советский Союз в конце 40-х годов располагал 335 подводными лодками. А это для чего? Для борьбы за мир?