Иллюзион для скептика

Илья наклонился над ней. Спящая женщина выглядела как мертвая: нос заострился, глаза слегка запали, приоткрытые губы побелели.

Его прошиб пот, хотя минуту назад он дрожал от холода. Он кинулся к облупленному комоду, пошарил в ящике и вытащил квадратное зеркальце с отколотым краешком. Приложил ко рту Маши и замер…

Отражающая поверхность осталась чистой, незамутненной.

– Твою мать…

Илья не мог поверить своим глазам. Маша – мертва? Но как? Почему?.. Угорела, что ли? Дымоход засорился, не было тяги, и угарный газ убил ее?

Илья глубоко вдохнул воздуха, но дурноты не почувствовал, хотя окна были плотно закрыты. Правда, в щели задувало… Может, печка потухла и отрава за день выветрилась? Он с ужасом смотрел на бывшую супругу и молился, чтобы это ему приснилось.

Мелькнула мысль проверить ее пульс. Илья заставил себя коснуться Машиного запястья. Ее рука была холодной и твердой на ощупь. Значит, смерть наступила еще ночью?! Илья писал сценарии для триллеров и знал многие вещи о трупах. Он приподнял плед и бегло осмотрел тело, но следов насилия не обнаружил. Маша лежала одетая и выглядела спящей. Ни синяков, ни ссадин, ни ран… ногти, покрытые светлым лаком, целы. Она не боролась за свою жизнь, не оказывала сопротивления убийце. Впрочем, какой убийца? Разве что угар? Маша задохнулась во сне!

Илья взял со стола спички, присел на корточки и открыл печную заслонку проверить тягу. Чирк! Огонек отклонился внутрь, а не наружу. Дрова в топке полностью сгорели, осталась только зола. Выходит, дымоход в порядке.

Возможно, у Маши произошла остановка сердца. Это бывает. Здоровый, не старый еще человек внезапно умирает без видимой причины.

Илья поднялся на ноги и вяло подумал о том, чтобы вызвать «скорую». Но вспомнил переметенные проселочные дороги. Вряд ли медицинская бригада быстро сюда доберется. Да и помощь врачей Маше уже не нужна. Лучше сообщить в полицию. Должна же быть хоть какая-то связь в этой чертовой Киреевке! Он достал из кармана куртки смартфон, убедился, что значок антенны отсутствует, выругался и сунул его обратно.

После этого Илья сделал круг по комнате, подошел к столу, выпил водки из горлышка и постарался успокоиться. Паника – плохой советчик.

– Что-то мне не везет в последнее время, – пробормотал он. – Зря я привез Машу на свою дачу. Теперь ее смерть повесят на меня. По крайней мере, попытаются.

Он подумал о том, чтобы позвать деда Акима в свидетели, но решил не торопиться. Спешить было некуда и незачем.

– Мало мне было проблем, так бывшая еще подбросила, – вырвалось у него. – Не могла умереть где-нибудь в другом месте! Хоть у Трошкина в квартире.

«Как тебе не стыдно, – укорил его внутренний голос. – Женщина, которую ты любил, скончалась, а ты не скорбишь. Вместо слез – досада и упреки. Тебе ее совсем не жаль?»

– Жаль, конечно, – тихо проговорил Илья. – Как любого человека. Но Маша будто назло устроила мне неприятный сюрприз!

«Твой цинизм зашкаливает».

– Скажи еще, что я чудовище, – огрызнулся он. – Передо мной лежит труп, а я рассуждаю, как это некстати. Это действительно некстати!

Илья постоял посреди комнаты, глядя на покойницу, тряхнул головой и крепко ущипнул себя за ляжку. Но жуткая картина не исчезла. Он не очнулся от ночного кошмара, а продолжал видеть то же самое: дощатые стены комнаты, лежащее на диване тело, разбросанные вещи, потухшую печь, занавески из старого тюля…

– Сгинь! Пропади! – выпалил Илья. – Этого мне сейчас не хватало!

Он выбежал на крыльцо, оглянулся по сторонам и набрал полную грудь морозного воздуха. В деревне лениво брехали собаки. Лунный свет заливал заснеженный двор с цепочками следов. Кто-то здесь бродил после того, как прекратилась метель. И этот кто-то – не Маша.

Илья бросился в дровяной сарай, рванул дверь и замер в темноте. Забыл фонарь! Через минуту он вернулся и осветил кое-как сложенные поленья: было заметно, что их перекладывали. Вчера он сам носил дрова в дом на растопку, но после него еще кто-то здесь копался…

Глава 8

Москва

Трошкина взбесило, что Маша исчезла, не оставив даже записки. На звонки она не отвечала. Похоже, отключила телефон. Это ее обычный фортель! Наверняка решила его проучить. Пусть, мол, раскается, попросит прощения…

– Фиг тебе! – проворчал продюсер, стоя у зеркала с электробритвой в руках. – Надоело комедию ломать! Умерла, так умерла!

Он побрился, выпил кофе, оделся и собрался выходить из дому. Ему позарез были нужны деньги. Кредитор ясно дал понять, что ждать не станет. Но где их взять? Меньше всего должнику хотелось продавать антикварную книгу, но ничем более ценным он не владел. Трошкин поместил в Сети объявление, на которое сразу откликнулись несколько человек. Он заломил высокую цену и отказался от торга. Терять ему было нечего, а приобрести он мог большущую сумму в валюте.

В результате переговоров из всех покупателей только один выразил заинтересованность в сделке. Но потребовал снять раритет на видео и отправить ему. Такой подход говорил о серьезных намерениях.

Трошкин предпочитал лишний раз не прикасаться к манускрипту, однако придется сделать исключение. Книга вызывала у него почтение и страх. Он пару раз ее открывал, не сумел понять ни слова, и с тех пор зарекся в нее заглядывать. Она хранилась в его комнате в картонной коробке, в ящике под замком. Как-то во время уборки он достал книгу и сдуру показал Маше. Та пришла в восторг. Потертый кожаный переплет с металлической застежкой и причудливым тиснением выдавал солидный возраст издания.

– Откуда у тебя старинная рукопись? – ахнула она.

– Купил на книжном развале, – солгал он. – Вывалил кучу бабла. Ты не поверишь, сколько! На меня будто затмение нашло. Опомнился уже по дороге домой, в машине. Хотел вернуться, но передумал. А теперь не жалею, что сделал выгодную инвестицию. Знаешь, какие деньги дают на аукционах за подобный манускрипт?

– Нет.

– Вот и я не знал. На такие книги, оказывается, есть спрос. Если это не подделка и не более поздний перевод.

– А что там написано?

– Полагаю, это какой-то медицинский трактат на латыни.

– Можно посмотреть?

– Обойдешься, – отрезал Трошкин. – Ты все равно ничего не поймешь. Это, между прочим, музейный экспонат.

– Руками не трогать? – обиделась Маша.

Больше она об этом не заикалась, а Трошкин продолжал запирать ящик стола, где держал книгу, на ключ, который всегда носил с собой. Мысль о том, чтобы продать манускрипт, не приходила ему в голову, пока он не влез в долги. Финансовый кризис нарастал с пугающей скоростью, не оставляя ему выбора. Он рассчитывал где-то одолжить, перекредитоваться, но отчаянные попытки достать денег не увенчались успехом.

Видно, пришла пора сделать решительный шаг. Продюсер тяжело вздохнул, шагнул к столу и… оторопел. Ящик был приоткрыт, хлипкий замок взломан! Покрывшись потом, Трошкин с грохотом выдвинул его до упора и убедился, что он пуст. Книга пропала.

– Сука! – вырвалось у него. – Воровка! Дрянь!

Ясно, что Маша его обокрала. Сварливая, наглая тварь! Она не просто ушла, чтобы показать характер. Она лишила его надежды на спасение! Зря он с ней связался, не раз потом жалел, но продолжал прикидываться влюбленным. Тьфу!

– Убью! Убью суку! – скрежетал зубами продюсер. – Надо было давно придушить ее! Корней говорил… Он предупреждал! А я не послушал… Лох! Какой-же я лошара! Она все загодя запланировала… А я, баран, ничего не замечал!..

Он метался по квартире, как тигр в клетке. Рычал, изрыгал ругательства, проклинал свою доверчивость и Машину подлость. Стучал кулаками по стенам, разбил пару посудин, перевернул горшок с цветком.

– Я тебя найду, тварь!.. Из-под земли достану!..

Когда его ярость достигла пика, раздался звонок в дверь. Трошкин, задыхаясь и схватившись за сердце, побрел открывать. На пороге стоял приземистый горбун с неприятным лицом. От него пахло табаком и пряностями.