Страница 42 из 76
— Нападение! — разрезал опустившуюся на землю тишину до жути визгливый голос из рупора, прикрепленного под крышей здания казарм.
— Вот едреный дух, мать твою! — выругался генерал, скидывая с плеча автомат. — Всем к бою!
Теперь и за стеной воздух содрогнулся, потревоженный дикими и страшными криками «УРА!», после чего до спецназовцев донесся отчетливый грохот сотен кирзовых ботинок. Вдруг, так же неожиданно, вспыхнули фонари двух танков Варягина и громкий, веселый голос капитана, передергивавшего затвор крупнокалиберного пулемета на башне своего танка, оповестил:
— Горите в аду, товарищи воздушные чекисты! — и тут же обе боевые машины дали залп по противнику, от которого одна «восьмидесятка» лишилась башни, посредством детонировавшего боекомплекта, а башня второго танка, описав круг в триста восемьдесят градусов, опустила ствол вниз и застыла, не подавая никаких признаков жизни.
— За Родину! За Сталина! — завопил вдруг Сивушов и кинулся за угол, в разбитые ворота.
— Пошли, ребята! — тоже заорал полковник и бросился в пролом вслед за старым другом.
Сзади послышалась тяжелое тарахтение пулемета и пролетевшие буквально над головой пули, буквально скосили первые ряды нападавших ВДВшников, разрывая их на куски и при этом не зацепив никого из оборонявшихся. «Закончится все, полковника капитану дам!» — подумал Сивушов, одним ударом повергая на землю первого десантника.
На удивление, больше не раздалось ни единого выстрела. Как будто, среди случайных противников было достигнуто соглашение, по которому бой являлся исключительно рукопашным. Спецназ и десант, сойдясь в смертельной схватке, и не думали давать друг другу пощады. Изредка пролетавшие над головой танковые снаряды, не пугали, а скорее подначивали, подпитывали обе стороны конфликта, заставляя их, даже смертельно ранеными, снова и снова орудовать саперными лопатками, ножами и автоматами, нанося друг другу страшные раны. Несмотря на подготовку ГРУ-шников, силы оказались все-таки не равны. Да и сил противника оказалось куда больше на этом участке обороны, чем предполагалось ранее и поэтому, таявшие ряды защитников базы, вынуждены были отойти за стену, перейдя к огневому противостоянию.
Шишков, таща на себе раненого сержанта, успел укрыться за стеной прежде, чем первые автоматные очереди успели пронзить, прикрывавших отход основных сил, бойцов спецназа. Из здания казарм тут же ударили пулеметные расчеты и снайперы, оставив корчиться на земле в муках около полутора десятка человек, в форме ВДВ. Слух самого полковника, смог, сквозь грохот взрывов и стрельбу, услышать звуки усиливавшейся канонады и с южного и западного направления. Быстро повернув голову в сторону Штаба, взор Льва Николаевича с немой болью отметил одну горящую «семьдесятдвойку» и вторую, которая успела схорониться за «трупом» сородича, хотя и имела на корпусе три свежих вмятины. На первом танке, охваченном пламенем, догорал труп капитана Варягина, распластанного на башне его любимого стального друга и товарища.
— Всем отступить на первую линию обороны! — резво командовал генерал, помогая подняться легкораненым, не выпуская из рук автомат. — А ты, полковник Шишков, быстро беги на южную линию! Кажись, у них там с делами совсем плохо!
— Так точно! — кивнул Лев Николаевич и бросился в сторону блокпоста №2, петляя и пригибаясь, дабы не поймать шальную пулю. Обернувшись на долю секунды, он успел увидеть, как за забором, в стане врага догорают все шесть танков Т-80. Две машины потеряли башни, другие имели настолько страшные пробоины в корпусе, что полковнику на миг показалось, что он может спокойно смотреть через бронемашины и разглядывать далекий темный лес. Спустя полминуты, Шишков уже спрыгнул в свежие траншеи, выкопанные по его распоряжению около трех часов назад, в которых, на данный момент, размещались бойцы подполковника Коростылева, старого знакомого полковнику еще по большинству «горячих точек», разгоревшихся после развала Союза.
— Чего у вас тут? — проорал Шишков, ибо все пространство буквально оглушали непрерывные раскаты взрывов, покрывавших территорию базы с «ковровой» частотой.
— Хренова! Сам, что ли, не видишь! — точно так же кричал подполковник, зажимая правой рукой свежую кровоточащую рану на левом плече.
— Это тебя кто так? — показал на рану товарища полковник.
— Снайпер! — отмахнулся Коростылев. — Успел меня, сволочь, задеть, прежде чем его ребята Сторина сняли.
— До свадьбы заживет? — бодро поинтересовался Лев Николаевич, остро глядя на раненого офицера.
— Знаешь… а не пошел бы ты!? — покривил лицо подполковник, переживший недавно третий развод. — Чего делать будем? Там эти «девяностые» бьют так, что рыло не высунешь, не то что бы отстреливаться можно было!