Страница 38 из 76
— Понятно, — пробурчал генерал, невидящим взглядом смотря себе под ноги и закусив нижнюю губу. — Знали, сволочи, против кого «работать» шли.
— Скорее всего это была своего рода проверка, — немного задумавшись, выдал свою гипотезу полковник. — Прощупать они его хотели. Так сказать, подтвердить пробу, которую не прошел Манцур.
Вспомнив о Манцуре и его группе, оба офицера сразу замолчали, опять углубляясь в свои мысли, пока их сапоги не застучали по бетонным ступенькам штаба. Перед дверью, являвшей собой вход на первый этаж, генерал остановился и развернулся всем телом к полковнику:
— Значит так, Лева. Берешь пару ребят и на всех парах спешишь к главному выходу с базы и встречаешь там наших танкистов. Заводишь их в главный ангар, он ближе всех к воротам, и объявляешь тревогу по коду «Красный»! И организовываешь оборону, ты в этом лучше меня разумеешь. Давай, дерзай!
— Есть! — отдав честь, Шишков по-военному развернулся на месте, щелкнув каблуками, и, словно будучи молоденьким сержантом, хорошей рысцой побежал к главному КПП.
Сивушов с завистью посмотрел в спину полковнику, вздохнул, и быстрым шагом поспешил к себе в кабинет.
Подбегая к главному контрольному пункту, ведущему в самое сердце базы, Лев Николаевич еще издали заметил стоявшего рядом с часовыми бойца в шапочке танкиста, молодого, с пышными, цвета пшеницы, усами и добрыми голубыми глазами.
— Здравия желаем, товарищ полковник! — хором грянули все вояки, вытягиваясь во фрунт перед старшим по званию.
— Вольно! — кивнул бойцам Шишков и сразу же спросил, — Доложите, кто у нас тут?
— Капитан Варягин! — снова вытянулся танкист. — Командир танка Т-72Б!
— Отлично, капитан, — буркнул Шишков и повернулся к часовым, старательно делая голос как можно более страшным и тягучим:
— Ворота немедленно открыть и показать танкам путь до главного ангара, а затем доложить о выполнении! Все ясно?
— Так точно! — рявкнули часовые, лица которых быстро сменились с открыто-дружелюбного тона, на серьезно-деловой.
— Затем подгоните сюда один из наших БТР-ов, что похуже, загородите им проезд и удвойте охрану. Потом отправитесь на другие два КПП и сделаете там то же самое! Теперь все. Свободны!
Бойцы во мгновение ока разбежались, а сам немолодой офицер открыл дверь в помещение КПП и, остановив дежурное приветствие дежурного, порывавшегося встать и отдать честь, проследовал через все пространство к дальней стене, где вызывающе выпирал из стены красный овал, похожий на большую красную половинку апельсина. Откинув крышку, Шишков первый раз в жизни нажал на маленькую красную кнопочку, прятавшуюся под пластиковым укрытием. Тишину сонной базы разорвала громкая, тягучая волна жутко завывающей серены, оповещая каждое живое существо на базе о том, что его жизнь находится в большой опасности.
Спустя двадцать минут, приняв доклад от часовых о выполнении приказов, Шишков пристально наблюдал за ситуацией снаружи казармы, в которой он в данный момент находился. Планировка базы была довольно удачной и светила любому противнику долгой и кровавой осадой. Казармы, находившиеся в середине территории и напоминавшие при взгляде сверху букву «П», своими «лапками» цепко охватывала здание штаба, окна которого выходили на южную сторону, противоположную главному КПП. А вот с северной стороны находились склады с продовольствием и оружием, а так же ангары для всевозможной техники. И самое главное, там находились главные ворота, куда и были стянуты силы предполагаемого противника, быстро рассредоточившегося по всему периметру пространства вокруг базы. И все же самые внушительные силы были стянуты именно здесь, у главного пропускного пункта охраны. Все самые опасные подходы к базе, которые могли быть использованы противником, были заминированы еще вчера ночью по тайному приказу полковника, данному в обход генерала. Но все же, уважавшие полковника за возраст и опыт, бойцы выполнили указания Шишкова и сейчас с легким, хоть и тревожным сердцем смотрели на незваных гостей через прицелы автоматов, ожидая дальнейших приказов командования.
Лев Николаевич, стоя на третьем этаже казарм, тоже с тревогой в сердце всматривался в ту массу, которая прибыла для неведомых ему целей прямиком к «дверям» бригады специального назначения Главного Разведывательного Управления. Сзади неслышно подошел Сивушов, встал рядом с полковником и поднес старый советский бинокль, принадлежавший еще его отцу, Герою Советского Союза, к своим глазам.
— Мда-а-а, дружище, — с несвойственной генералу обреченностью, прогудел Степан Никифорович, не отрывая взгляд от бинокля. — Чего делать будем, Суворов ты наш?
Лев Николаевич скосил на него глаза, хмыкнул и повертел в руках табельный ПМм, заставляя свой мозг работать активнее посредством внушения самому себе чувства смертельной опасности. Впрочем, напрягаться ему долго не потребовалось. Сама ситуация, сложившаяся вокруг базы ГРУ и нацелившая свои стволы против ее бойцов, подталкивала мысли полковника к тому, что во вполне скором времени сам Шишков рискует сыграть в ящик, если не предпримет хоть каких-нибудь действий для спасения своей жизни и жизни своих подчиненных. Посмотрев на друга, Лев Николаевич вздохнул и опустился на ближайшую кровать, застеленную каким-то расторопным бойцом по всем пунктам Устава. Колючее шерстяное одеяло неприятно кольнуло тело даже сквозь плотную ткань формы и полковник невольно поморщился.