Страница 34 из 76
«А какого черта? — внезапно разозлился сам на себя лейтенант, — Я что, до старости жить собрался? Или шкуру портить не хочу? Что мне светит в этой жизни? Жизнь вечного изгоя? Нет уж, увольте! И уж тем более, если эти гниды решили объявить мне войну и уже забрали моего друга, то пусть получат сполна от выращенного в лучших военных лагерях пса войны! Пусть узнают, с кем решили связаться!»
Петр опять приблизился к углу и выглянул. И тут же отпрянул со всей силой и скоростью, ибо увиденное ничуть его не обрадовало. На улицу из помещения вышел еще один человек… А может и не человек. Его серая кожа, казалось, впитывала редкие лучи солнца, словно губка поглощающая воду. Лицо, словно печеное яблоко, было сморщенным и обвислым, а абсолютно лысая голова лишь добавляла этому «человеку» образ какого-то подземного монстра, выползшего из самых недр подземного мира. Руки, словно сухие тростинки, были полусогнуты, а кисти прижаты к груди на уровне солнечного сплетения. Из одежды — на половину разорванный балахон, некогда раньше являвший собой старенький советский костюм и жалкие останки белого халата, сейчас больше похожего на черную безрукавку. Но больше всего Дира напугали глаза этого существа. Абсолютно черные, они смотрели из-под нависших век на удивление остро, наполняя мир холодной жестокостью, быстро переходившей в обычный садизм.
«А это еще что за хрен с горы?» — недоумевающе пронеслось в голове Петра, пока он прикрыв глаза старался восстановить нормальное биение сердца, внезапно заколотившее в ребра хозяина при виде этого серого заморыша. Постояв секунд пятнадцать, боец смог успокоить сердце и вновь, в третий раз, выглянул из-за угла. Его как будто ждали. Повинуясь движению руки заморыша, не спускавшего взгляд с арки, за которой прятался Дир, все трое ОМОНовцев бросились на спецназовца.
«А вот это уже отлично!» — сам себя похвалил Петр. Дело в том, что площадь сама за себя говорила о том, что без снайпера она обойтись не могла. И успешно уничтоживший блокпост боец мог быть так же успешно ликвидирован точным выстрелом в глаз. Но теперь у этого бойца появилось идеальное прикрытие. Трое массивных ребят, словно танки мчавшихся на врага. Мгновенно отстегнув лямки рюкзака, Дир выпустил из рук автомат, хватаясь обеими руками за кармашки разгрузки. Сделав шаг в сторону, Боровицкий быстро пригнулся и сделал кувырок, ловко уходя от возможной пули снайпера, закрываясь аркой, и пропуская над головой автоматную очередь бежавшего впереди бойца спецназа МВД. Оказавшись на ногах, Дир мгновенно выбросил обе руки, сжимавших по гранате, вперед. Расчет оказался точным, а тренированные годами руки не дали сбоя. Одна граната, мелькнув на солнце темно-зеленым боком, скрылась во внутренностях магазина, а вторая протаранила лоб ближайшего ОМОНовца, но не отскочила в сторону, а аккуратно откинула его голову назад, устремляясь дальше, но уже по более высокой траектории. У Петра не было времени ждать. Рванувшись с места и на ходу выдергивая оба армейских ножей-кукри, он с силой врезался в первого бойца, который от встречи с гранатой уже выронил автомат и раскинул руки в стороны, словно пытаясь взлететь, но Петр ему такой возможности не дал. Грохнул первый взрыв. Из здания, где располагался магазин, выметнулся столб пыли и мусора, надежно скрывая вход в магазин непроницаемым серым облаком, попутно раскидывая в стороны отставших бойцов. Второго взрыва не последовало. Ибо Боровицкий, хоть и не видел особого смысла жить, но и в жмурики записываться так скоро не собирался, оставив колечко чеки невредимым на тяжёленькой тушке второй «лимонки». Поэтому, сыграв на психике у противника, он без особого труда прикрылся от возможного снайпера телом первого бойца ОМОНа и, не разжимая стальных объятий, буквально ворвался в полностью разгромленное взрывом помещение. Скорее чутьем, чем слухом Дир смог уловить, как над головой, словно два огромных шмеля, пронеслись пули, выпущенные из снайперской винтовки. Добавив своему «прикрытию» пинка, сам спецназовец с легкостью перемахнул через прилавок и без долгих разговоров вскрыл горло пулеметчику, сметенному взрывной волной вместе с пулеметом к стене и делавшему первые робкие попытки встать. И тут же, почти мгновенно всадил второе лезвие изогнутого ножа в основание черепа недавнего «прикрытия». Негромко всхлипнув, тело ОМОНовца дернулось и замерло, издав последний, едва уловимый, выдох. Дальше медлить было смертельно опасно. Пыль начинала осаживаться, а снайпер все больше и больше щекотал нервы Дира. Резко выскочив из-за почти превратившегося в щепки прилавка, Петр резким толчком послал свое тело вперед, стараясь как можно быстрее выскочить из магазина, тем самым попытавшись обмануть стрелка, который, скорее всего, ожидал обратной реакции ветерана. Пробежав мимо пытавшихся встать после удара взрывной волны бойцов, Дир на последних метрах до арки сделал длинный прыжок быстро прервавшийся кувырком. Над головой опять свистнули пули, но, к счастью, не смогли задеть лейтенанта. Быстро надев рюкзак, Петр подхватил на руки автомат и во все лопатки бросился бежать вперед, к черневшей впереди пятиэтажке. Ловко перевалившись через окно на первый этаж, Боровицкий быстро пересек «двушку» и выпрыгнул в другое окно. Дир старался не упустить из виду серое пятно, которое пустилось наутек сразу после того, как спецназовец смял его массивную охрану в лице ОМОНа. Преследовать по площади было явным самоубийством, а вот замеченный неподалеку высокий забор, сваренный из арматуры и поросший за это время повителью, отлично подходил для прикрытия. И поэтому Петр без страха выпрыгнул во второе окно, и под прикрытием почти естественного забора, вновь помчался через дворы, прикидывая в голове, куда мог направиться этот серокожий урод. На ум смог прийти только старый полуобвалившийся барак, который величал себя как Опорный Пункт Милиции. Насколько помнил сам Петр, в детстве, когда он ходил с отцом на рыбалку, они повстречали друга Боровицкого-старшего, работавшего в том же НИИ. И в разговоре они обмолвились о том, что есть какой-то секретный ход, ведущий от управления милиции прямо к центральным лабораториям. Сей факт «гвоздем» был забит в детскую память и вот видишь как, пригодился! До центральной площади этому черноглазому пилить еще кварталов пять, а вот подземка отлично подошла бы именно на такой случай. А если ее еще и как следует обставить, тем более с применением таких сил, как ОМОН, то из барака выйдет самая настоящая крепость со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прибавив ходу, Дир мысленно отсчитал уже километра два и увидев в двадцати метрах еще одну арку, закрытую накрепко железными воротами, поросшими диким виноградом и поэтому неразличимой издали, Петр быстро подбежал к ней и, щелкнув выдернутой чекой, осторожно положил «эфку» на почти амбарный замок. Отступил, скрывшись за ближайшим толстенным деревом и приготовился. После взрыва ждать будет нельзя, мордовороты в синих тельняшка сразу поймут «откуда ветер дует» и примут все меры, что бы этот ветер погасить прямо перед стартом. Тяжелый гул ударил по ушам, а ноги привычно сбалансировали тело на дрогнувшей под ними землей, и Дир мгновенно сорвался с места. Сквозь поднятую пыль и дым от сгоревшего металла и земли он промчался быстрее пули и с тяжелым биением сердца пересек одно из ветвлений главной улицы и скрылся во внутренностях трехэтажки. Спустя минут пять, Петр благополучно миновал три дома, испачкавшись пострашнее черта в пыли, грязи и еще хрен знает в чем. Утирая с лица мелкую паутину, спецназовец пробирался внутри очередной трехэтажки, которых как у дурака махорки, было раскидано по всему городу. Мельком глянув в окно, боец убедился в том, что его расчеты были правильными. К несчастью, бывшее отделение милиции, было построено одним из первых и поэтому стояло немного поодаль от остальных домов, несмотря даже на то, что было размещено довольно близко к центру города. По всей видимости, этот барак собирались со временем снести, после отстройки нового отделения, и на его месте построить еще одну пятиэтажку… а может даже пару. И сейчас Дир смотрел на новое препятствие с нескрываемым раздражением. Только дурак не заметит умело расположенные мешки с песком (и когда только успели их уложить?) отлично закрывавшие окна первого этажа, с небольшими оставленными в середине бойницами для прицельного огня, а так же пара пулеметных гнезд перед главным входом в барак, тоже прям-таки заваленных мешками, к которым не то что подобраться, но и приблизиться будет почти невозможно. И, конечно же, неизменные снайперы. Нет, Дир их не видел, но был уверен, что они есть. Непременно! И эти твари уже шарят своими взглядами по окрестным домам, высматривая в них его, ветерана спецназа, с одним-единственным желанием — убить. Лезть на рожон сейчас означало непременное фиаско спустя недолгих полминуты непрестанного огня на подавление, после которого, даже если разведчик будет еще жив, его просто-напросто закидают гранатами и, увидев разорванное взрывами тело, принесут голову бедолаги-Петра прямо своему начальничку в ручки, а уж этого Боровицкий ни за что бы не хотел. Пусть даже он успеет прорваться к зданию, ладно. Пусть даже успеет убить пару-тройку ребят в масках, но он никак не может гарантировать, что его не подорвут к такой-то матери вместе с этим бараком, который противнику, по правде говоря, нужен как собаке пятая нога, но новому опасному врагу в качестве могильного кургана будет в самый раз! «Особенно в плечах жать не будет» — с горькой иронией пронеслось в голове ветерана. Поэтому, Дир стянул лямки оттягивавшего плечи рюкзака, положив его на более-менее чистое место, сверху положил автомат. Снял разгрузку, китель, пистолеты, почти все ножи, оставив при себе только клинок шамана и свой армейский нож, который проделал с ним немалые расстояния и был всегда при любых трудностях на поясе любимого им хозяина. Дир медленно втянул ноздрями воздух, полный запахов старости, гниения и сухости, затем осторожно вылез в окно, кое-как повиснув на руках и повисев так немного, разжал пальцы. Падение с третьего этажа было для его тела привычным делом. На полигоне, порой, и не такое заставляли делать, тренируя силу и крепость духа курсанта, а поэтому приземление прошло, как всегда, на высоте, без лишних травм и ушибов. Разве что локоть немного расцарапал о торчавший из старой рамы кусок стекла, но это мелочи. Разогнувшись, чувствуя, как сердце начало нагнетать горячую кровь в мышцы, готовясь к непродолжительному бою в ограниченном пространстве, Петр медленно пошел в направление барака. Его заметили сразу. Дир понял это по фонтанчику земли в доли секунд выросшего у него перед ногами и так же быстро осевшего. Затем еще два или три раза эти фонтанчики разрезали земную плоть перед ним, но Боровицкий старался их не замечать, игнорируя все, что не касалось его и этого барака. Он словно почувствовал глубоко внутри себя какую-то силу, которая, подобно вулкану, дремала, но сейчас бурлила и недовольно урчала, прося выпустить ее наружу, прося разрешить ей даровать ему, Петру, свою всесокрушающую мощь ее гнева, который просто обязан был выплеснуться на врага. Боровицкому, с каждым шагом приближавшегося к цели, все труднее и труднее было сдерживать этот вулкан, ибо извержение было уже очень скоро… и так же неотвратимо, как само движение звезд. Дула пулеметов были устремлены ему в грудь, а из темных провалов крыши темными зеницами смотрели на бывшего ГРУшника острия как минимум трех оптик. Петр остановился метрах в тридцати от начала «оборонительной линии» и долгим взглядом уперся в черный провал входа в здание, двери которого служи ковриком всем входившим внутрь это «осиного гнезда». Словно услышав немой вызов, из глубины вышел тот самый серый человечек в окружении четырех верзил, неласковыми «черными» глазами внимательно следившими за движениями этого странно опасного противника, вышедшего к ним лишь с двумя ножами за поясом. На фоне этой четверки заморыш смотрелся как-то совсем несерьезно, даже иронично, но немного приглядевшись можно было понять, что на этой «вотчине» рулил именно этот коротыш.