Гаруня

     − Ты хорошо говоришь, − решив показать свою доброту, польстила Гаруня.

     − Дддооолллгггооо сссииидддееетттть.

     − Кому сидеть? Мне? Тебе? Нам всем? – никак не хватало терпения выслушивать эти старательно произносимые звуки. Честное слово, раздражали, и затруднения из-за пасти и манера тянуть гласные.

     − Ккккааатттыышшш, − зло ответил лидер.

     − Катыш? Где катыш? Найти катыш? Что это?

     − Тттыы.

     Гаруня замолчала, а потом до неё дошло, что её только что обозвали каким-то катышем.

     − Сам дурак! – не замедлила ответить она, − ну или дуррра!

     Гаргулья перед ней обижено закашлялась, но успокоилась и продолжила в своей тягучей манере. Гаруня терпеливо переводила в голове: «Выбери место. Сядь. Думай. Долго думай. Стань камнем. Води по себе лапами, собирай».

     Ещё раз повторила про себя и подозрительно посмотрела на собеседницу. Пусть будет самка. Ощущение, что её обмишуривают, не проходило. Она рассчитывала на некоторое подобие ритуала приёма гостей, где она раздала бы свои подарки, а тут налетели, обгалдели (галдеть), выплюнули поучение и ничего не сказали в ответ на речь возможной предводительницы.

     Гаруня растерялась.

     Совершенно неуютно было оказаться без защиты широкой спины полковника, Алеша или даже Дару. Бросив взгляд вниз, где прогуливался её ящер и друг с огнеяром, она бросила высокомерный взгляд на примитивную эмиссаршу и спланировала на небольшую площадку поближе к мужчинам. Надо будет потом сказать Зевусу, что удостоила его высокой чести, приравняв к мужчинам защитникам. А что? В данной ситуации даже бычара может стать телохранителем заботливой Гаруни.

     «Уж она ли за травкой ему не летала? Уж она ли э-э-э… В общем, травки достаточно».

     Чувствуя себя невообразимо глупо, встала и замерла. Спать не хотелось. Спокойствие, не говоря уже о нирване, не снисходило, поэтому так и стояла, делая вид, что всё в порядке.

     Алеш наблюдал, но не отвлекал. Он следил за перелетающими с места на место гаргульями и тревожился. Они не приняли Гаруню, им нет дела до тех благ, что она сулила им. Полуживотные с крыльями, они совсем не эволюционировали, как пишут в трактатах. Возможно, им так удобнее в этих горах, а может всё написанное − глупости, а Гаруня уникум.

     Он видел, как она пыталась впасть в медитативное состояние, но у неё никак не получалось. Если просто окаменеть, то движения не возможны, а тут требовалось видимо нечто иное. Она долго вздыхала, чесалась, неприветливо зыркала в сторону своих родственниц и всё время проверяла на месте ли он и огнеяр.

     Наконец, она изменила цвет, это означало, что она сейчас, как камень, но руки потихоньку, почти незаметно двигались по телу, как бы оглаживая себя. Алеш переключился на магическое зрение, пытаясь понять, что она делает и чем дольше вглядывался, тем отчётливее видел, что возле мест касания начинает немного искрить и искорки как будто следуют за руками. Всё происходило медленно, но стая, подобравшаяся близко к Гаруне, замерла и удовлетворенно заквохтала.

     Гаруня всё больше впадала в транс, и уже за её ладонями следовал целый пучок искр, как вдруг, гортанный резкий выкрик одной из гаргулий вмиг изменил волшебную картину.

     Вся стая вспорхнула и напала на гостью. Они начали отрывать от неё куски светящегося камня. Если бы Алеш продолжал смотреть магическим зрением, то наблюдал бы завораживающее в своей красоте и чудовищности зрелище. Наяву же всё выглядело, как трапеза хищников. Гаруня впервые в жизни почувствовала в своём теле боль, но выйти из сладкого тумана никак не могла. Теперь она на всю жизнь запомнит, что гаргульи очень уязвимы в момент отделения от себя живого камня и делать это надо только под защитой родной стаи.

     Алеш атаковал хищниц немедленно, но огонь им был нипочём. Тогда он сосредоточился и ужал свою силу в смертоносный синий луч, направляя на крылья хищниц. У него получилось повредить тонкие части крыла одной твари, потом второй, а дальше Зевус бросился отталкивать хищниц от замершей и терзаемой сородичами Гаруни. Его огонь не причинял им вреда, но силу его удара они прочувствовали, а одну из наиболее назойливых хищниц ему удалось нацепить на рога и скинуть вниз. Стая, распалённая жаждой получения дармового камня, нехотя отступила, некоторые из них сели выжидать, но вскоре и они улетели прятать добытое.

      Гаруня смогла выйти из состояния созидания только через несколько минут. В её руках были зажаты небольшие камешки, сама она не пугала Алеша ранами или оторванными кусками, но по телу ещё бегали искорки, разравнивая пострадавшие места. Ещё через полчаса, когда глаза её, наконец, зажглись осмысленным взглядом, она смогла сойти с места.

    Гаруня больше не была крупной, фигуристой, с неё урвали слишком много, и теперь она напоминала худенького подростка. Разжав кулачки и не замечая, что выпустила драгоценные кусочки камня из рук, она задрожала и горестно расплакалась, теряя последние силы. Слёзы её лились ручьями, засыпая площадку хрустальными капельками.

     Алеш подхватил её на руки, пристроил Зевусу на спину и повёл их вниз. Огнеяр, лихо взлетевший по склону на адреналине, теперь с трудом спускался, часто поскальзываясь, но удерживаемый сильной рукой хозяина, неумолимо продвигался вперед.