Гаруня

     Концерт прошёл как всегда блестяще. Гаргулью долго не отпускали со сцены, и она всё пела и пела. Немало обожания досталось и свинье. Хавронью можно было смело называть профессионалкой. Если на первых выступлениях в ней читались ещё растерянность и переживания, то чем дальше, тем больше она входила во вкус и лихо стучала на барабане, иногда даже соло, и здоровски крутила задом. Все её действия на простых людей производили неизгладимое впечатление. А когда караван провожали на следующий день после концерта, то многие бежали посмотреть ещё разик именно на Хавронью, дети же долго тащились вслед за её телегой, закидывая цветочками. Были моменты, когда свинья возгордилась и начинала требовать особые условия для себя, но гаргулья конкуренции не терпела.

 

     Концерт в небольшой городке был последним, после него, утомленная славой и впечатлениями, группа мчалась в столицу используя любую возможность для продвижения.

     Алеш в первый же день рассказал гаргулье о том, что узнал. Возможности прослушать бусинки у них не было, и Гаруня отчего-то решила, что надо составить письменный отчёт о деле, которое они расследовали. Лэр-в вроде не возражал, но сам браться за писанину не пожелал, а вот гаргулья каждую свободную минутку использовала для написания происшедших событий. Несколько раз девчонки пытались полюбопытствовать, что пишет их работодательница, но неизменно получали по рукам. Ближе к столице, гаргулья, затаив дыхание, небрежно бросила Алешу на колени тоненькую тетрадь.

     − Почитай, будут неточности − поправь, − и больше не смотрела ни на кого.

     «…умиротворенная природа…, тихий шепот деревьев…, таинственные сопки…», «…эфир наполнялся негодованием, требуя отмщения…», «…презрев законы государства, воинской чести и человеческой морали…».

     Алеш поначалу кидал на Гаруню удивлённые взгляды, ухмылялся, но потом всё больше вчитывался и, закрыв последнюю страничку, долго молчал. Гаргулья держалась изо всех сил, но ничего не спрашивала.

     − Малышка, ты меня удивила. Мне не верится, что с этой историей разобрались мы, а не какие-то древние герои. Думаю, в качестве отчёта это не годится, − предостерегающе поднял руку, прося дать высказаться, − но как предостережение для всех молодых воинов подойдёт.

     Некоторое время ещё проехали молча. В лесу слышались трели занятых хозяйственными хлопотами птичек, Зевус отчего-то сопел правой ноздрей, колёса чавкали по лесной дороге. От незамысловатых звуков на душе у всех становилось хорошо, спокойно.

     − Что-то ты затихла, Гаруня, − подозрительно посмотрел на неё Алеш.

     Та, ещё немного помолчав, вырвала себя из глубокомыслия.

     − Знаешь, устала я от славы, от поклонников. Всё это слишком утомительно.

     Лэр-в тихонько улыбнулся, его огнеяр фыркнул огнём, отчего ноздря сопеть перестала, а Хавронья не одобрила их реакцию, особенно насмешку Зевуса. В том, что он презрительно фыркнул, она не сомневалась. 

     − Да-да, познав величие и власть над душами, я поняла − не моё это.

     − Малышка, ты, что же, теперь не будешь радовать нас своим голосом? – расстроился друг.

     − Почему же, для друзей всегда песня найдётся. Не откажусь выступить на праздниках, среди своих, но больше никаких гастролей.

     − Ясно.

     − Алеш, я поняла в чём моё призвание. Моё оружие – перо! Все наши дела я буду описывать, и вот так буду делиться мудростью с простыми людьми. Думаю, это более значительное деяние, чем песни!

     − Маленькая, не все простые люди грамотны, − мягко возразил лэр-в.

     − А вот это упущение нашего короля! Из моих историй они могут почерпнуть многое. Это опыт, знания, да просто информация, в конце концов! Надо будет убедить его в необходимости всеобщей грамотности, а то у меня тираж будет маленьким, − заволновалась гаргулья.

     С разрешения Гаруни, Алеш отдал девчонкам читать тетрадь. Каждая из них управляла своей телегой, и чтобы все могли послушать читаемый вслух рассказ Гаруни, придумали сложную систему веревочек, из-за чего казалось, что телеги ехали сами по себе. Лэр-в, проверив, что движение не нарушится, кивнул и, посмотрев на взгрустнувшую гаргулью, начал лить ей бальзам на «истерзанную» мировыми проблемами душу.

     − Ты так хорошо написала, я как будто сам там был, переживал вместе со всеми. Когда ты про дела Анны начала повествовать, то моё сердце разрывалось от боли и совершаемой ею несправедливости. Знаешь, какие бы защитники у неё не нашлись, твоя книжечка её погубит.

     − Тебе её жалко? – от долгого молчания, голос гаргульи чуть сел.

     − Жалко того, что королевство потеряло при её ошибочном назначении. Сильный маг, со временем, при её активности и упорстве, она могла бы стать отличным руководителем. Теперь же она повинна в стольких смертях, да ещё и опорочила честь павших.  Но знаешь, тот, кто её пропихнул в ту крепость, повинен не меньше. Она слишком молода, чтобы трезво оценивать свои силы, а вот у тех, кто подписал указ, опыт есть. Нам не просто придётся с этим делом, оно ещё не закончено.

     Гаруня только согласно кивнула.