Гаруня

      Ильяна забыла, как дышать и всё смотрела на себя, узнавая и не признавая. Волосы Гаруня собрала ей в лёгкую причёску, из которой выпадали уже не такие тугие кудряшки, как в самом начале. В ушах сверкали изумруды, вытащенные из артефакта здоровья и на скорую руку превращённые в серёжки. Они подчёркивали зеленоватый цвет её глаз, который теперь никто бы не спутал с грязно-серым.  Платье с юбкой разной длины, спереди не достающее до пола с локоть, позади почти касающееся его, смотрелось потрясающе. Хотя не исключалось, что Гаруня чуточку не рассчитала круг, водя крылом.  Ильяна ещё долго разглядывала бы себя, если бы не стали раздаваться всхлипы.

     ‒ Эй, вы чего? ‒ удивилась она, ‒ Мне всё очень нравится.

     ‒ Лэра у нас такая красивая, ‒ выдавили девушки и, глядя друг на дружку, все пустились в рёв.

     Гаруня тоже растрогалась и элегантно промакивала глаза платочком. У командующего губа не дура ‒ отхватил себе такую красотку. Повсхлипывав немного, все разошлись делиться впечатлениями о прожитом дне, а хозяйка дома пригласила оставшегося в гостях лэр-ва Тинека и капитана к столу. В этот раз гаргулья чувствовала себя божеством и наслаждалась производимым её творением эффектом. Мужчины роняли столовые приборы, пытаясь рассмотреть хозяйку дома, проносили еду мимо рта и забывали слова. Ильяна сначала удивлялась, потом улыбалась, а после вообще счастливо и беззаботно рассмеялась, вогнав мужчин в краску.

     ‒ Гаруня, ‒ спрашивала она после, ‒ неужели это я на них так подействовала?

     Гаргулья кивала и с видом философа произнесла:

     ‒ И-ла кррра-о-ты!

     Ильяна пошевелила губами.

     ‒ Сила красоты! – перевела она.

     Гаргулья кивнула и, очень стараясь, выдала ещё одну мудрость.

     ‒ Кррассота стрррашная сссила!

     ‒ Гаруня, ты очень хорошо сказала! Я сразу всё поняла! – смущаясь небывалых чувств, от души похвалила Ильяна.

     Гаргулья была довольна собой. Она не стеснялась разговаривать, невзирая на неполное понимание её речи и, наконец, это дало эффект. К тому же капитан передал ей остатки изменчивого камня, которых было столь мало, что они ни на что уже не годились. Этих крох хватило на укрепление отдельных частей крыльев и на отрастание пока ещё маленького хвоста, прячущегося под юбчонкой «а-ля дикарка». К сожалению, чем больше выпрямлялась Гаруня, тем больше сил требовалось при полёте, и возникала необходимость дополнительной конечности для координации. Тарин обратил на это внимание и подсказал ей о пользе хвоста, отдав драгоценные остатки. На вопрос, откуда вообще взялся изменчивый камень у командующего, Тарин ответил, что нашли его случайно простые воины.

     ‒ Понимаешь Гаруня, размножение у гаргулий вещь редкая и общественная. Даже легенд почти не осталось, а немногие оставшиеся рассказывают, что когда-то вас было много, даже чересчур, ведь для вашего рода тогда подходил любой камень. То ли божественное вмешательство, то ли был задействован уровень суперважных архимагов, но в один миг для рождения гаргульи стал необходим только один вид камня. Я бы назвал его камнем лишь условно, потому что он живой, пусть на другом уровне, но определённо живой. И вот, при новых условиях рождения, проходили столетия, тысячелетия, и изначальный вид гаргулий либо эволюционировал, как считают некоторые теоретики, либо рассыпался в прах. Вас стало очень мало. Закавыка оказалась в том, что изменчивый камень в природе большая редкость и вот тогда процесс рождения твоих сородичей стал сродни чуду.

     Гаруня слушала, забывая обо всём, так захватила её история рождения каменных существ. Капитан, довольный искренним вниманием, продолжал:

     ‒ Гаргульи начали объединяться в группы, тем самым, показав свою разумность и способность наблюдать, мыслить. Они, взрослея, увеличиваются в росте, и в какой-то момент могут позволить себе сбрасывать с себя излишки камня. Драгоценные кусочки копились всем сообществом. На это могло уходить сто лет, двести. Всё зависело от количества особей, их желания делиться силой. Ведь чем крупнее, тем сильнее, а отдать, значит ослабеть. Когда камня набиралось достаточно, тогда они, возможно, сами придавали первичную форму будущему новорожденному, а может просто общались с камнем по очереди, и он сам приобретал форму. Допускаю, что у них мог быть особый ритуал, сама понимаешь, чужих рядом не было, чтобы зафиксировать процесс, и вот, спустя время, рождалась гаргулья. Тот камень, который достался тебе, был почти в полном объёме собран маленькой группой. Кто знает, сколько им потребовалось на это столетий, чтобы скопить, сберечь собранный камень, ради нового члена общества, но все они погибли разом при новом прорыве. Слишком неожиданно он произошёл, и полезли оттуда мощные твари, да ещё и в большом количестве.

     Тарин смутился. Гаруня явно обладала ярким воображением, и весь её вид был разнесчастный, она почти дрожала, переживая давнишнюю историю, и нервно теребила в лапах серебряную ложку, сминая и расправляя её. Не зная, как успокоить, он продолжал свой рассказ, минуя подробности.

     ‒ Гаргульи защищали своё сокровище, не отступая до последнего вздоха, но из разрыва нахлынула целая армия, и у защитниц не было шанса. Наши воины отреагировали настолько быстро, как смогли. Сколько лучших магов сложило там головы, пока сдерживали лезущих тёмных, не счесть. Магам пришлось использовать заклинания убойной силы, после которых земля остаётся потерянной для всех на столетие. На том месте теперь нет горы, и называется оно теперь Мёртвая пустошь. Не знаю, кто из оставшихся в живых магов обратил внимание на то, что именно защищали изо всех сил последние гаргульи, но он, погибая, поставил метку и перед нанесением страшного уничтожающего всё удара, гаргульин камень вытянули вместе с оставшимися в живых воинами.