Гаруня

    ‒ Здесь можно тренироваться и ничего не повредить, ‒ пояснял молодой воин и показывал управление маленьким полигоном. – В этом ларце лежат тени наших врагов. Если вставить белый шарик сюда, то появится проекция самого мелкого существа с изнанки. Будет казаться, что тварька настоящая. Она будет двигаться, вести себя почти как живая, но это всё лишь настройка, заложенная реакция на излучаемое нами тепло. Ни укусить, ни оцарапать она не может. Это просто тень, раскрашенная дымка. Но учиться с ней удобно, особенно новичкам.

     Гаруня с интересом слушала и кивала, давая понять Алешу, что его слова ей понятны. Дальше он доставал по очереди остальные шарики. Цвет шаров различался ‒ от белого к розовому, от розового к более яркому цвету, и чем насыщенней цвет, тем опаснее классифицировалось существо.

     Алеш рассказывал, вставлял в выемку шарик и пояснял на конкретном примере. Твари были страшные, неказистые, некоторые из них казались бестолковыми, но все они были жуткие. Ну, зачем существу, отдаленно похожему на кабана, три ряда зубов, причём многие из них выпирали из пасти и ранили его самого?

     Или какой смысл в существе, обладающем мясистой головой с выпуклыми глазами, размещённой на длиннющих тонких ножках. Где у неё рот? А ведь тварь глазами посылает смертельные лучи. Но каково её предназначение, как она поддерживает своё существование?

     Шипастые собаки, многоголовые животные, уродливые минотавры, отвратительные змеи, перекрученные жутики, рогато-копытные с огромными пастями существа, насекомоподобные твари или чёрные сгустки мрака. Это были основные виды лезущих с изнанки тварей, но, видимо, прогресс на месте там не стоял и частенько нижний мир поражал новинками, разнообразием и неприятными сюрпризами. Жить стало страшно. Гаргулья, насмотревшись на разнообразных тварей, поникла и готова была снова впасть в раздумья, но Алеш закончил с лекцией и приступил непосредственно к тренировке.

     Он был прекрасен! Как юный бог он разил тварей, прикрывая растерянную Гаруню, шарахающуюся от всего. Наконец, он победил всех монстров и повернулся к ней.

     ‒ Ну что, испугалась? – и столько доброты, сочувствия было в нём, что гаргулья часто-часто заморгала и выпустила на волю хрустальную слезинку.

     ‒ Маленькая, ты что, не плачь! Ты же не умеешь плакать… ‒ потрясённо произнёс Алеш, наблюдая, как прозрачная капелька ещё в полёте к земле затвердевает.

     ‒ Это невероятно... ‒ прошептал парень, поднимая крохотную каплю, ‒ я отдам её маме на изучение, но лучше больше никому об этом не знать. Даже если для артефакта эта слезинка не сгодится, то всё равно будет иметь великую стоимость.

    Гаргулья не слушала, она чувствовала себя сейчас ужасно уязвимой и одинокой. В ней никак не уживались мысли об ужасах этого мира. Ранее всё казалось сказкой, страшной, но нереальной, и вот только сейчас, при виде защищающего её юного воина, стало жутко. Ловкие, сильные, изворотливые твари, использующие каждую возможность урвать кусок тела, покалечить, ранить, и Алеш, рискующий собой. Это было неправильно. Всё было неправильно, душа страдала, переживала и буквально рвалась на части.

      Немного успокоившись, гаргулья показала на кристаллы и предложила попробовать ещё раз. На этот раз она собиралась тоже поучаствовать в бою.

     «Молодые не должны умирать», ‒ поднималась в ней волн твёрдого убеждения, и снова, как вчера, в голове пошёл разброд чувств. Путаница возрастных ощущений в душе всё время сбивала с толку, и только внутреннее чувство, что молодёжь, детей надо, во чтобы то ни стало, защищать, осталось.

     Алеш ненадолго убежал, а гаргулья, помыкавшись и пострадав немного, притихла. К приходу напарника она являла собой образчик воинственности и готовности к изнуряющим тренировкам. Молодой человек улыбнулся и запустил кристаллы. Гаруня металась, мешалась, мучилась, но толку от неё не было никакого. Во-первых, ожившие тени на неё слабо реагировали, так как в ней было мало тепла. Во-вторых, она совершенно не владела своим телом.

     ‒ М-да, будем начинать с малого, ‒ подытожил парень и, убрав кристаллы, принялся давать ей простые задания.

     ‒ Взлетай вверх и садись, ‒ командовал он.

     ‒ Теперь взлетай и зависни на одном месте.

     ‒ Взлетай и развернись… теперь проверь на какую максимальную высоту ты можешь взлететь… подлетай, хватай и снова взлетай… неси груз.

     Через пару часов гаргулья потеряла свой красивый цвет, уверенность в своей решимости, а уж ни о какой воинственности речи вообще идти не могло. В общем, она банально сдулась и, осознавая сей неприятный факт о себе, терзалась своим несовершенством.

     ‒ Гаруня, мне кажется, ты устала, ‒ наконец решил Алеш, когда увидел, что при приземлении гаргулья просчиталась с расстоянием и рано сложила крылья. Чудесный беретик слетел с неё ещё при первых кульбитах, шлёпки потерялись позже, теперь же разодрался уютный гетр, и юбочка неприлично задралась. Не то чтобы гаргулья ощущала физическую усталость, но тело начало её хуже слушаться, как будто она использовала в нём нечто нужное и без восполнения больше не может соблюдать координацию движений. С трудом встав, окинув несчастным взглядом своего учителя, облокотившись на поданную руку, она поплелась с ним в дом, смотря под ноги.

     Алеш мужественно выдерживал вес подруги до самых дверей, но, когда при подходе Дару всплеснув руками, бросился хлопотать возле лэры Гаруни, облегчённо выдохнул.