Гаруня

     Когда она очнулась, то не сразу поняла, что лежит на земле. Хотелось поохать, посмотреть, не в грязь ли упала, да и тревога накатила, не сломала ли чего себе при падении, но над ней склонились такие привлекательные мужчины, сразу видно из хороших семей, что чрезмерную неблагородную суету создавать не стоило. Они наверняка обеспокоились её падением, и она, улыбнувшись, показывая, что всё в относительном порядке, протянула руки. Один лапочка сразу помог ей встать, но настроение испортилось, как только взгляд упал на собственные конечности. Захотелось спрятать лапки за спину, но вдруг пришло понимание, что она раздета. Опустила голову вниз и долго рассматривала себя.

     Прятать в панталоны было нечего, более того ‒ взгляд притягивали массивные, сильно искривленные коленки. Не успела она подумать о том, что видимо они и есть причина невозможности гордо распрямиться, как позади что-то стало тянуть вниз. Развернула голову и упёрлась взглядом в торчащие высоко над плечами угловатые крылья. Из тела вырвался нервный вздох, а мужчины синхронно сделали шаг назад.

     Отчего-то так жалко себя стало, растерянность и непонимание накатили, и заново оглядев стоящих рядом мужчин вкупе с совсем молоденьким парнем, она шагнула к наиболее доброму и воспитанному в лучших традициях мужчине, прижалась к нему и заплакала. Вот так: искренне, от души, с прижиманием щёчки к сильному крепкому торсу, со сгребанием рубашки в ладошки, отчего исполняющий роль «плакательной жилетки» должен сразу понять, что пригрел на груди существо трепетное и нежное.

     Несколько минут полной самоотдачи в горестном чувстве, после чего взгляд как-то прояснился, и оказалось, что мужчина подставляет уже оголённый торс, а рубашка демонстрирует собой только воротник с частично сохранившейся полочкой и свисающие, удерживаемые ремнём, оборванные лоскутки.

     Душевная организация не выдержала сотворённого собственными лапками и пошла на второй заход стенаний, только теперь требовалось уединение и более активное сочувствие, которое мужчины совершенно не умеют предоставлять страждущим. Поникнув всем своим видом, Далис Карловна поплелась, изредка всхлипывая, к видневшемуся дому. Ей жизненно необходимо было женское участие в её проблемах.

    Четверо оставшихся стоять истуканами мужчин, выглядели немного неадекватными. Им совершенно не шёл ошалело-изумлённый вид. Лишь юный лэр-в смотрелся соответствующе возрасту, эдак восхищенно-прибабахнуто, что придавало ему детского обаяния.

    Ильяна, со вниманием наблюдавшая за происходящим с балкона, нервно кусала губы. Она, как артефактор, многое знала о магических существах, но её глаза сейчас отмечали не знакомые всем моменты в поведении гаргульи, они убеждали в том, что существо определённо имеет пол, и он женский. Более того, Ильяна была вынуждена признать, что одушевлённая статуя ведёт себя как совсем юная девочка, ещё не побывавшая в стенах военной академии, где воспитывают из домашних малышек бойцов.

     В душе шевельнулось сочувствие и ностальгия по утерянным за долгие годы маленьким радостям. Совсем не к месту вспомнилось, как она, будучи маленькой девочкой, мечтала иметь локоны, как у подружки, родителей которой многие осуждали, а Ильяну всегда коротко стригли, подготавливая к тяжелой жизни. Та же подружка на праздники надевала платья и выглядела, словно волшебная фея и почему-то нестерпимо хотелось быть на её месте, почувствовать каково это, когда к тебе относятся с предупредительностью, неизвестно откуда берущейся нежностью и главное, смотрят так восхищенно…

     Женщина с грустью смотрела на бредущую к дому гаргулью. Решив для себя, что она вправе отступить от жёсткости в отношениях во благо самого юного поколения, Ильяна стремительно побежала навстречу гостье.

     Уже выбегая, она заметила, что гаргулья с уныло волочащимися крыльями остановилась перед ступеньками у входа и, наклонившись, что-то разглядывает. Потом она ловко подхватила лапкой обронённый хозяйкой дома артефакт удачи, крупный гранат в виде сердца, и с невыразимым восхищением, прижала его к груди. Бронебойное тело в месте касания граната, словно мягкое тесто, прогнулось и приняло в себя драгоценность. По телу гаргульи пробежала небольшая дрожь, и вид её больше не излучал вселенскую скорбь. Лишь лёгкую грусть, небольшую печаль и толику разочарования в мире, встретившем её. Она посмотрела на появившуюся женщину и испуганно насторожилась, слегка выпячивая свою массивную нижнюю челюсть, приобретая не угрожающий вид, как писалось в трактатах, а обиженный.

     Ильяна мягко заговорила:

     ‒ Ну что ты, я тебя не обижу, ‒ и, посторонившись, добавила, ‒ проходи в дом.

     Гаргулья чуть грубовато всхлипнула, отчего её нижняя челюсть задрожала, и поспешила к сострадающей душе. Рванувшие следом, отошедшие от шока мужчины, наткнулись на неприлично захлопнутую перед их носом дверь.

     ‒ Э-э, ‒ протянул лэр-в Ферокс и счёл нужным обратиться к капитану, ‒ Тарин, что происходит?!

Капитан даже отступил растерявшись. Только что они одной командой стояли как обалдуи, потом бежали нога в ногу, а теперь все обратили на него взор, как на отступника. А он, между прочим, больше всех в разбросанных чувствах. У него, можно сказать, вся картина миропорядка полетела кувырком! Слов не находилось, чтобы описать неправомерность прозвучавшего вопроса, поэтому капитан только открыл рот, закрыл, стукнув зубами, и гордо отвернулся.

     ‒ Кордилион, ‒ задумчиво обратился лэр-в Тинек к Фероксу, ‒ кажется, твоя супруга взяла под защиту это существо.

     ‒ Но меня интересует, почему злобную страшную тварь надо брать под защиту и вытирать ей сопли?! – в доказательство лэр-в ткнул пальцем в разодранную рубашку Тинека, которая, заметим справедливости ради, была абсолютна сухая.