Я чудовище

На следующий день я проснулся во время утренней зари, резко спрыгнул с кровати, натянул бриджи, свободную рубашку, короткий плащ и сделал то, что забывал, а точнее откладывал, уже очень долго. Я спустился на первый этаж и подошел к зеркалу. Слишком долго я отказывался принимать действительность, пытался обманывать себя и увиливал от правды.

Правда оказалась довольно жестокой, но при взгляде на самого себя я испытал и страх, и облегчение одновременно. С одной стороны, я до конца осознал тот факт, что я чудовище. Уже не человек. С другой стороны, отказываясь смотреть правде в глаза, я придумал более страшный образ, чем есть на самом деле.

По сравнению с прошлым разом я заметно заматерел. Если раньше я был больше похож на некий гибрид человека и гончей, то сейчас порода больше напоминала овчарку или волкодава. Крупные странно изогнутые лапы, покрытые пока еще мягкой шерстью, недлинный пушистый хвост, грудная клетка хоть и выдается вперед, но это незаметно из-за широких плеч, руки удлинились, но не слишком, на обезьяну не похоже. С некоторым трудом я смог поднять взгляд на собственное лицо. Или уже морду. Тут тоже произошли метаморфозы в лучшую, я бы сказал, сторону: нижняя часть уже вытягивается вперед, но пока маскирует это повышенной волосатостью, надбровные дуги тоже выдвинулись, придавая лицу мрачноватое выражение. Я попробовал улыбнуться, но отшатнулся при виде крупных белых клыков, показавшихся из-за верхней губы. И аккуратная седоватая грива благородно обрамляла сие безобразие. Нечто среднее между львом и собакой - был мой вердикт.

Я еще немного покрутился перед зеркалом, запоминая все детали, чтобы понимать, в какую сторону двигается моя изменчивость. Рифи показался, как всегда, незаметно, но в этот раз я услышал его приближение заранее, а точнее почуял. Я с удивлением увидел в отражении, как мое правое ухо дернулось, стараясь развернуться в сторону коридора, после чего я повернул голову в ту сторону и только потом я увидел Рифи. Следовательно, сначала я что-то почувствовал, попытался расслышать и лишь после этого смог осознать приближение человека. В голове промелькнула мысль о том, что нужно бы научиться пользоваться своими новыми возможностями.

- Рифи, ты видишь, мне нужно сменить гардероб. Последний вариант вполне подходит, но хотелось бы иметь несколько комплектов одежды. Обуви не требуется. И не забудь учесть наличие.. гмм.. хвоста. В прошлый раз мне было неудобно.

На лице старого дворецкого не отразилось ничего, но я заметил в отражении удивление, промелькнувшее в его глазах.

- Как скажете, мой господин.

- Прикажи оседлать лошадь и открыть ворота.

- Господин?

- Мне угодно прокатиться до завтрака.

Впрочем, я не стал ждать, пока мне все подготовят, и сам отправился в конюшню. Раньше, до смерти отца, она была моим самым любимым местом. Запах сена, вкусный хруст, тепло от лошадей, возможность обнять сильную шелковистую шею и слушать добродушное фырчание - это было наибольшим счастьем. Как давно я сюда не заходил? Не помню.

Я приблизился к стойлу своего жеребца и чуть не разрыдался от жалости: вместо бодрого и налитого скоростью и силой скакуна там стоял запаршивевший тощеногий конь. Я прекрасно понимал, что Стьюи не мог выполнять работу десяти конюхов и их помощников. Он мог только выгребать навоз да кормить лошадей, лишь изредка выгуливая их. Я все понимал, но от жалкого вида своего коня я был готов убить его. Стискивая кулаки, я пытался держать себя в руках, только глухое рычание откуда-то из глубины груди вырвалось помимо моей воли. Чувствуя, что еще немного и сорвусь, я со злостью рванул на себя дверцы стойла, резкими грубыми движениями взнуздал коня, дернул его к выходу. Бедное животное, казалось, не понимало, что происходит. Неуверенными шагами оно двинулось за мной, часто моргая от света. От этого я прямо почувствовал, как злость поднимается все выше и выше, захлестывая меня волнами.

Опомниться мне помогли слова Рифи, донесшиеся из-за спины:

- Если слуги не справляются со своей работой, они могут привести в свое оправдание множество причин. Но их халатность все равно является последствием некачественной работы дворецкого.

Я слышал их и раньше, но только сейчас понял второй смысл данной фразы. Ведь если не справляются слуги, виноват не только дворецкий, но и хозяин. А точнее я и виноват больше других. Я сам забросил заниматься делами своего поместья. Хотя кого я обманываю, я никогда ими не занимался, все держал в своих руках отец. А после его смерти я настолько ушел в жалость к себе, что сумел даже проморгать начало своего превращения в зверя, не говоря уже о конюшне.

- Рифи, - резко бросил я и сам был удивлен ровности своего тона, словно бы и не мне только что кровавая пелена застилала глаза, - я прошу срочно подобрать слуг в поместье, пусть на временной основе. Я не требую их проживания в замке, достаточно будет, если они будут приходить либо ежедневно на несколько часов, например, в первой половине дня, либо на пару дней в неделю. Гарантирую, что в это время я не буду показываться им на глаза, дабы не смущать их своим видом. Обязательно нужны садовники, конюхи и пара-тройка горничных. Впрочем, ты сам лучше знаешь, что и как сделать. Я попрошу нашу гостью помочь в руководстве над ними, чтобы успокоить местных. При виде молодой леди все слухи поутихнут.

Старый слуга аж подобрался от неожиданности и поклонился ниже, чем обычно:

- Да, господин. Завтра я принесу вам варианты графиков работы для обсуждения.

- Кстати, плату положить им обычную. Выше не предлагай, иначе будет еще подозрительней.

После чего я повел коня к огромной бочке с водой, которая использовалась для чистки лошадей и для полива сада. Все время до завтрака я мыл своего Рыса, отскребывал застарелую грязь, обстругивал слишком выросшие части копыт, вычищал ему уши, расчесывал гриву и хвост, нашептывая ему разные обещания. Где-то в разгар работы ко мне подскочила Лади и передала яблоки, которыми я угостил Рыса.