Страница 34 из 59
***
Маленька голуба планета
Мчить Всесвітом в холодній німоті,
Така крихка, така беззахисна й далека,
Така близька і рідна і тобі, й мені.
Чумацький Шлях проліг посеред неба,
Холодні зорі світять з висоти.
Ну, а мені нічого більш не треба,
Аби була у світі тільки ти.
Бо що мені до спалахів на сонці,
Протуберанців, астероїдів, ракет,
Коли, прокинувшись, дивлюся: у віконці —
Найкраща із усіх-усіх планет.
У космосі світи чужі шукаємо,
Рвемося в небо, щоб зорю нову відкрить,
Та тільки одного, мабуть, не знаємо,
Що Землю треба понад все любить.
Щоб мати дім у просторі безмежному,
Щоб ми змогли планету вберегти,
Так треба людям бути обережними,
Бо іншої уже нам не знайти!
©Марія Покритюк
***
Индарион Ли-шен Вариосса
— Зачем ты покинула команду, отбилась от всех?
Злость колотала внутри меня, не давая успокоится. Хоть я и понимал, что сейчас не совсем прав, беспокойство о безопасности собственной пары съедало изнутри. Будь на месте Эрны кто-нибудь другой, я бы, возможно, ограничился одним лишь предупреждением, но в случае с плинеркой хотелось попросту запереть девчонку, чтоб не высовывалась.
Ещё и Женна – арханка из спасенной команды, не давала покоя.
— Ты хоть понимаешь, насколько это было глупо? Радуйся, что не встретила врага, иначе пиши пропало!
Эрнеста молча выслушивала всё, что я говорил, и это нервировало. Совсем ей, что ли, на меня плевать?! О себе бы подумала! Как пришла, так хмурая вся, дерганая.
— Извините, – впервые за всё это время девушка подняла глаза, – но я правда не обязана отчитываться перед вами! Ничего ужасного не случилось. На этом простите, мне пора идти.
— Эрнеста, стой! – но плинерка даже не обернулась, а лишь молча вышла из комнаты. Уверен, если бы на Мегадоне можно было хлопнуть дверьми, она бы это обязательно сделала.
Я остался один. Сначала пробовал работать, но никакая информация не оставалась в мозгу, ведь мысли были заняты совсем другим. Кто виноват в том, что мы опять вернулись к тому, с чего начали? Снова непонимание, снова глухая стена, вместо открытого, готового к любви сердца? В своих чувствах я теперь уверен, но насильно принуждать к чему-небудь space bird, мою любимую космическую пташку, не буду. Отпускать в свободный полёт – тем более. Что угодно сделаю, но не отпущу. Такие, как Эрна, похожи на лёгкий весенний ветерок. Приходит, когда не ждут, приносит целую гору перемен, переворачивает с ног на голову всё вокруг, а в итоге просто исчезает, словно не было ничего. Но есть те, кто помнит его и всегда будет помнить. Я буду.
— Судя по твоему лицу, разговор закончился не слишком-то хорошо, – я и не заметил, как вошел друг. Нужно взять себя в руки.
— Не обращай внимания, – махнул рукой. – Лучше скажи, как там спасённые? Все живы?
— Некоторые отдыхают в своих каютах, но большинство сейчас у Генира. Сказал, что тяжелораненых придётся на некоторое время усыплять, а с теми, у кого ранения незначительные, будет работать сам. Я видел, ему Женна вызвалась помочь. Кажется, раньше она тоже была медсестрой. Что касается тех, кто не выжил...Таких много, бóльшая часть экипажа была убита ещё до падения, другие умерли уже на планете, их тела мы тоже забрали с собой.
— Хорошо, – кивнул, принимая все к сведению. – Как там наша главная цель?
— Ты о нём? Пока не ясно, но через день-два, думаю, очнется.
— А раньше никак? – Нахмурился. – Быть может, информацию, которую он нам сообщит, следует немедля отправить в штаб. Мы и без этого слишком долго ждали.
— Не знаю, Рион. Я передал слова Гена, а он в этом вопросе был предельно откровенен. Так и сказал: «забирайте его не раньше чем через два дня, а то я за себя не отвечаю.»
— Ты прав, Генир так себя ведёт только в двух случаях: если волнуется, а этот вариант отпадает сам собой, и если пациенту грозит реальный конец...– ненадолго замолчал, обдумывая сказанное. – Хорошо, – сказал наконец, – даю ровно два дня. Спустя это время, если сын губернатора не очнется, я буду вынужден применить силу, в не зависимости от того, пострадает он или нет. Сообщи об этом Гену и возвращайся
Эрнеста Кей-ди Эвергрин
Шкатулку я спрятала ещё по прибытию на корабль. Эта вещь должна быть у меня... Вряд ли командор позволит её оставить, если я скажу правду. Выводы же напрашиваются сами: в том, что случилось со спасённым судном, замешаны плинеры, а это...это...скандал! Катастрофа! Предавать своих сородичей – это последнее, что бы я делала.