Выбор

Лара была страстной женщиной и милым ребёнком. Немного наивной, оттого ещё более притягательной. Коллин понимал, что не вправе требовать от неё верности, но искренне надеялся, что Лара не будет ему изменять. Ему будет очень больно, если это окажется не так. Больно даже думать об этом… А если за то время, что его нет, она полюбит другого? Тогда ему лучше не возвращаться.

Но нет. Его Лара любит его и будет ждать. Она обещала, что будет ждать. Значит, он не имеет права думать по-другому.

- Капитан, - раздался взволнованный голос Давида. – Вам не кажется, что вы ошиблись в расчетах?

- Какого чёрта ты несёшь, Давид? Я рассчитал всё до миллиметра. Или что ты имеешь ввиду?

- Судя по заданной траектории полёта, наша цель – Айседора 3, а до неё лететь намного дольше, чем две недели.

- Что за ерунда? Я управляю полётом вручную. И наша цель - совсем другая планета .

- Система думает иначе…- пробормотал Давид. – Должно быть, она посчитала Айседору более стабильной.

- Чёрт бы побрал этих актрис, - выругался Эдвин и начал тарабанить пальцами по сенсорной панели. Но всё было без толку. Корабль его не слушался. Система сама решала, как и куда им лететь. Оставалось только надеяться, что она не сойдёт с ума.

- Что нам делать? – спросила побелевшая от ужаса София. Эдвин долго думал, прежде чем ей ответить. За каждым его движением следили три пары напряжённых от беспокойства глаз.

- Летим на Айседору 3. Другого выхода у нас нет.

- Сколько до неё лететь?

- Месяцев шесть.

- Сколько? – вскричал Коллин. – Шесть туда и шесть обратно – это же целый год.

- Плюс ещё два. Итого четырнадцать месяцев, - сказал Давид. Коллин уставился на него глазами, расширенными от ужаса.

Давид крепко сжал его локоть и увлёк за собой в сторону. Коллин попытался вырваться, но Давид, который был ниже ростом, оказался неожиданно сильнее. Он потащил Коллина прочь из комнаты управления в комнату отдыха и заставил сесть на диван.

- Послушай, приятель. Я понимаю, тебя ждёт невеста. Но ты всё равно ничего не можешь изменить. Ты не можешь выпрыгнуть из корабля и полететь на Землю сам. А мы застряли в заднице. И реально можем погибнуть. Поэтому самое главное сейчас – не паниковать.

- Я не паникую. Я не боюсь умереть. Мне невыносимо думать о том, что происходит сейчас на Земле, пока мы болтаемся тут.

- О чём? Что твоя крошка тебя не дождётся? Наплюй, если любит, то обязательно дождётся. А если не любит, ты всё равно ничего не сможешь изменить.

- Тебе так легко говорить об этом, - с отчаянием в голосе сказал Коллин. – Ты никогда никого не любил? Ах да, я же забыл: на Земле тебя никто не ждёт.

- Знаешь, я никому не говорил, но на Земле у меня есть семья. У меня есть дочь. Ей сейчас пять. Последний раз я видел её, когда ей было два года. Тогда мы с её матерью развелись.

- Ты, наверное, скучаешь? – спросил Коллин и неожиданно почувствовал симпатию к этому грубоватому циничному мужчине. Боль зачастую сближает казалось бы совсем разных людей.

- Не особо. Полина растёт без меня. Конечно, хотелось бы увидеть, что из неё вырастет. Но её мать не в особом восторге от моих посещений, так что меня туда не тянет. Когда мы вернёмся, я обязательно их навещу.

- Почему вы развелись? Извини, если это слишком личный вопрос.

- Понимаешь, Миранда очень хотела ребёнка. И ей нравилось говорить, что у неё есть мужчина. Она наивно полагала, что настоящая любовь рождается в браке. Но любовь, это такая штука, которую нужно делить на два и получать равные части. Если один из партнёров на это не способен, то это уже не любовь, а театр мучений одного актёра. Миранду хватило ровно на четыре года. Потом её любовь иссякла, и осталось одно разочарование.

- Ты изменял ей?

- С женщинами – нет. А вот с самим собой – постоянно. Я живу для себя, и ничего не могу с этим поделать. Просто мне это нравится, и я ничего не хочу менять.

- Я так не могу. Я люблю Лару и готов ради неё на многое. Она тоже даёт мне многое взамен.

- Ты совсем другой. Ты умеешь любить. Я не умею и даже не стремлюсь к этому.

- А я всегда стремился. Ещё зелёным юнцом я мечтал о том, чтобы встретить женщину, при виде которой у меня перехватывало бы дыхание, а сердце замирало при каждом её вздохе. Когда я повзрослел, то понял, что это всё чушь, и начал жить так, как диктовали обстоятельства. У меня были женщины, я ими увлекался. И хотя я стремился к постоянству, они как-то легко и без сожаления исчезали из моей жизни. Во многом мешала моя сумасшедшая работа. Я часто летал в экспедиции, но меня никто не ждал. Это было грустно, а потом всё равно находилась новая женщина, которая грела мою постель. Я никого не любил по-настоящему, и мне постоянно не хватало этого чувства.

А потом я встретил Лару. Это было как гром среди ясного неба. Я вновь почувствовал себя зелёным юнцом, который ни разу не видел женщину. Когда я впервые увидел, как она улыбается, у меня перехватило дыхание. Я ни разу не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. И это чувство не отпустило до сих пор. И знаешь, я не хочу, чтобы оно отпускало.