Выбор

- Никогда не слышал ничего глупее. За эти годы девушка успеет десять раз влюбиться и разлюбить, выйти замуж и нарожать детей. Она же не будет ждать тридцать лет, только чтобы постареть. Это абсурд.

- Это будет уже совсем не та девушка. Это будет чужая ему женщина, - сказал Коллин, и в сердце его шевельнулось какое-то неприятное чувство.

- Бывает, люди не видятся десятилетиями, но потом чувство просыпается, и они счастливы вместе.

- Чушь, если для неё прошло тридцать лет, а для него – одно мгновение. Это всё равно, что родить ребёнка и через минуту увидеть его совсем взрослым. Так можно спятить.

- Давайте закроем тему, - мрачно предложил Коллин. – Это всё нереальный бред.

- Мы просто пытаемся поддержать разговор, Кол. А на тебя снова накатила ностальгия.

- Я хочу домой.

- Не переживай ты так. Это всего лишь два месяца. Пролетят – не заметишь.

- Мы не заметим. А Лара ещё как заметит. Это ведь не два дня.

- Если она ждала восемь месяцев, то два покажутся ей совсем короткими.

- Мы снова откладываем нашу свадьбу.

- Разлука укрепляет чувства. Или же проверяет их подлинность, - многозначительно сказал Давид. София толкнула его в спину и бросила на него гневный взгляд.

- Лучше бы я остался, - прошептал Коллин, но все его услышали.

- Ты сомневаешься в ней? – прищурившись, спросил Давид. Коллина передёрнуло от этих слов. – Она легко тебя отпустила?

Коллин заметно побледнел. Этот вопрос он задавал себе не раз. Почему она так легко его отпустила. Почему не билась в истерике, не закатывала скандал, не требовала, чтобы он остался. Ведь с его стороны это было форменное свинство – лететь накануне свадьбы. Нет, он был уверен, что Ларе не всё равно. Она его любит. Просто она как ребёнок – всё время плывёт по течению и не сопротивляется, если судьба готовит ей неожиданные повороты. И кто знает, какие повороты приготовила ей судьба, пока его не было рядом.

- Лара уважает Коллина и ценит его право на свободный выбор. – неожиданно поддержала его София. – Она молодец.

- Она просто боялась меня обидеть, - ответил Коллин.

- Пусть даже так, - согласилась София. – Но это не повод, чтобы в чём-то сомневаться. Вы вместе уже два с половиной года, а это что-то да значит.

- Иногда это не значит ничего, - бросил Давид и тут же пожалел, что не прикусил себе язык.

- Не суди о других по себе, - Коллин обернулся и во взгляде его было столько гордости и презрения, что Давид невольно почувствовал что-то вроде восхищения. Коллин был фанатиком своей любви. Давид всегда был далёк от романтизма, и теперь ему казалось, что он всё-таки что-то упустил в своей жизни. Правда, у него не было особого желания навёрстывать. Он прекрасно уживался с собственным я, которое не требовало присутствия ещё какого-нибудь компонента в жизни.

- Мальчики, по местам.- сказала София, ставя точку в разговоре, который принимал опасный оборот.

Команда разошлась по своим местам. София прошлась и проверила, правильно ли задано время пробуждения. После этого каждый улёгся в собственный «контейнер», как любили называть их учёные-медики, и колпаки над ними плавно опустились. Первые несколько секунд можно было наблюдать, как тела легонько подрагивают, словно по ним пробегал электрический ток. Но затем все затихли и единственным звуком была едва слышная пульсация датчика, контролирующего жизнеспособность находящихся в системе тел.

Эдвин Бражинский подошёл к контейнерам и на долю секунды оторопел от ужаса: тела были мертвенно бледные, словно их них выкачали кровь. Раньше он никогда не видел, как выглядят люди, находящиеся в состоянии искусственного сохранения жизни. Он всегда был вместе со всеми. Но раньше системы работали без перебоя.

Капитан Бражинский был очень ответственным человеком. Он отвечал за корабль и за безопасность экспедиции. А с кораблём творилось что-то неладное. И хотя система искусственного сохранения сна работала автономно, Эдвин не мог рисковать. Он должен лично контролировать все, что происходит на корабле. Он уже не доверял технике.

Поэтому Бражинский принял твёрдое решение дождаться робота-механика в состоянии бодрствования. Кто знает, что может случиться с кораблём за эти два месяца.

Системы больше не выходили из-под контроля. Связь по-прежнему отсутствовала, а система навигации работала с перебоями. Все остальные системы работали исправно. Конечно, можно было рискнуть и долететь до Земли на ручном управлении. Для этого бы пришлось разбудить хотя бы Софию. Но Бражинский не мог так сильно рисковать. Если корабль заглохнет на середине полёта, он рискует попасть в метеоритный поток или же его притянет на какую-нибудь нестабильную орбиту.

Поэтому он принял единственное разумное решение – дождаться помощи с Земли. За эти два месяца он не терял времени даром, и выяснил, что орбита Психеи-8, на которой они находились, нестабильна. Бражинский и раньше это подозревал, а теперь получил подтверждение. Самым разумным было покинуть орбиту Психеи и переместиться на орбиту Далиды. Однако что-то в последних показаниях магнитной среды этой планеты его смущало. Бражинский долго не мог понять, что именно, пока не отследил траекторию перемещения «Татума 146-С» по орбитам двух планет. В точках соприкосновения орбит магнитные потоки был настолько мощными и противоположно настроенными, что оставалось удивляться, как корабль вообще не выбросило в космос, словно воздушный шарик.