Выбор

- Должно быть, вы сами не понимаете смысл того, что вы создали, Лара. Вы закончили роман фразой «ты готова?». Эти два слова делают ваш роман уникальным.

- В чём их уникальность, объясните наконец?

- Вы не закончили книгу. Вы предоставили читателям самим сделать вывод, как поступит ваша героиня. Как поступил бы читатель на её месте? Это выбор совести, чести, страха, эгоизма и любви. Вот вы, как бы вы поступили на месте Киры? Вы были бы готовы?

- Разве это не очевидно?

- Нет, Лара. Не очевидно. Вы могли закончить роман любой другой фразой. Могли описать как она встретилась с любимым через тридцать лет. Могли просто написать одно-единственное слово «да». Но, похоже, вы сами не знаете, что сделали бы, окажись вы на её месте.

- Я сказала бы «да».

- Вы уверены?

Уверена ли я? До того момента, как Павел Джарра задал мне этот вопрос, я даже не задумывалась об этом. Мне казалось, что сомнений быть не может. Готова ли я последовать за любимым? Конечно, готова. Иначе, зачем было проделывать столь долгий и нелёгкий путь? Зачем ждать, зачем хранить верность, зачем отталкивать тех, кому ты небезразлична?

Но всё же я колебалась, прежде чем дать ему ответ. Пауза длилась несколько минут – слишком долго, чтобы её можно было толковать однозначно. Павел Джарра смотрел мне прямо в глаза, и мне казалось, что он словно читает мою душу так глубоко, как мне самой не впору было бы добраться.

- Вот видите, - многозначительно сказал он. – Если бы вы были уверены, если бы вы были готовы отказаться от всего, что вам дорого в этом мире ради призрачного счастья, конец вашей книги был бы определён. А он может быть каким угодно. Он зависит от того, каков на поверку ваш читатель: герой или обычный человек. И это гениально.

- Знаете, господин Джарра, - сказала я и почувствовала, как глаза мои наполняются слезами. – Мне кажется, я вас ненавижу.

- Ничего страшного, Лара. Я переживу вашу ненависть.

- Извините, - я окончательно растерялась мне было стыдно за то, что я не сумела сдержать свои эмоции и оскорбила такого важного человека, который по сути не сказал мне ничего обидного. Но у меня было такое ощущение, будто Павел изнасиловал мою душу. Мне было так мерзко и безумно хотелось уйти.

- Это вы простите меня. Я забылся и нечаянно разбередил ваши раны. Вы всё ещё не против, чтобы я снял фильм по вашей книге.

- Делайте как считаете нужным. Я её написала, а вы можете интерпретировать её как вам будет угодно. Этот фильм будет вашим произведением.

С этими словами я встала и направилась к выходу. Нам больше не о чем говорить. Этот человек и так сказал слишком много. Не думала, что читатели воспримут мою книгу именно так. Но, похоже, реакция большинства исходила именно из подобных соображений. Сказать, что я оскорблена до глубины души – значит ничего не сказать. Я чувствовала себя раздавленной. В моём восприятии Кира была сильной и целеустремлённой. Она не сомневалась в том, чего хочет. И проблема выбора перед ней не стояла. Она уже сделала его в самом начале своей борьбы.

Мне необходимо было поговорить с кем-либо, кто мог бы меня понять. Потому что сама я себя не понимала. Я  не могла осознать, почему я сделала конец книги именно таким, а не другим – более определённым. Образ, неожиданно всплывший в моём сознании, принадлежал Виктору. Я нажала кнопку связи на видеофоне и выбрала его номер.

- Привет, Лара. – голос брата показался мне бодрым и полным оптимизма.

- Как дела?

- Отлично. Я заканчиваю свою работу. Надеюсь, её кто-нибудь оценит.

- Её обязательно оценят. Я помню, что ты мне рассказывал. Это очень интересно.

- Ну, может быть , лет через сто, когда будет научное подтверждение, моим потомкам выразят благодарность. Если работа доживёт до тех дней.

- Не оценивай себя столь низко.

- Я не страдаю комплексом непризнанного гения. Я просто стараюсь быть объективным.

- Мне сейчас позарез нужна твоя объективность. – улыбнулась я. В глазах Виктора мелькнула усмешка. Я редко звоню просто так, чтобы поболтать ниочём. И этот звонок не был исключением.

- Говори.

- Скажи, как ты понимаешь конец моей книги.

Виктор ответил не сразу. Он долго молчал, словно подыскивал правильные слова. И я поняла, что то, что я от него услышу, меня тоже не сильно порадует.

- Вопрос не в том, как понимаю его я. Вопрос в том, почему ты закончила свою книгу так двояко.

- Ты тоже понимаешь её так. Впрочем, как и большинство.

- Я не большинство, Лара. Я твой младший брат. И я знаю тебя лучше, чем даже ты сама, хоть ты не сильно в это веришь. Ты закончила свою книгу именно так, потому что ты сама так до конца и не поняла, свободна ли ты в своём выборе.

- Я нисколько в нём не сомневаюсь. Я однозначно сказала бы «да».

- Но ты ведь не стояла перед выбором.

- С этим я могу поспорить. Я была в центре искусственного сохранения сна, я пыталась с ними говорить. Но мне не дали даже малюсенького шанса.