Выбор

 Долгое время я пыталась сообразить, как мне это сделать, и постоянно перелистывала дневник, чтобы воссоздать все свои чувства и ощущения. Идея написать книгу будила в моём воображении множество историй, но все они сводились к одному. Я неумолимо возвращалась к одной и той же теме – вынужденной разлуке.

Я никогда раньше не писала книг, и не думала, что у меня есть к этому особый талант. Но ведь я писала её не столько для окружающих, сколько для самой себя. Я рассказывала себе эту сказку, убаюкивая одинокими холодными ночами. Потом переносила её на монитор и перечитывала по нескольку раз.

В этой сказке жила другая я  - другая девушка Кира. Девушка, позаимствовавшая у меня историю моей любви, не совсем настоящую, а слегка приукрашенную. Такую, какой я бы хотела видеть её сама. Но в то же время я дала ей то, на что не могла рассчитывать сама. Я подарила ей надежду.

Моя Кира была более успешной, более решительной, чем я. Она была готова рисковать. Наверное, каждый из нас видит себя со стороны более идеальным и сильным, чем есть на самом деле. И только сравнивая два образа – мой реальный и мой идеальный, я поняла насколько мы разные. И как бы я хотела стать хоть чуточку сильнее, как моя Кира.

Жизнь не бывает идеальной. Как бы нам ни хотелось, но всегда приходится чем-то жертвовать. Моей героине предстояло это испытать. Я не могла избавить её от боли, также как и саму себя. Кира разделила со мной незабываемое чувство любви, и в борьбе за собственное счастье ей суждено пройти всё те же муки. И всё же я дала ей выбор, в то время, как сама могла о нём только мечтать.

Любимый моей героини был специалистом по внеземным штаммам, и когда на одной из земных колоний вспыхнула эпидемия, он вынужден был лететь, поскольку он занимался изучением микроорганизмов на этой планете уже много лет. Он не мог взять с собой любимую – из-за риска заболеть. Но и отказаться от полёта не имел морального права. Он улетел накануне свадьбы, а Кира пообещала его ждать.

Но случилось непредвиденное. Болезнь, охватившая колонию, оказалась неизлечимой. Все заболевшие обречены на смерть. Выжить могли лишь те, у кого врождённый иммунитет. Но на исследования могли понадобиться годы, а люди продолжали умирать, и шансов выжить ни у кого не было. Единственным способом остановить болезнь была изоляция. Руководство Земли приняло жестокое, но вынужденное решение. На планете был установлен карантин на тридцать лет – время, за которое штамм сможет уничтожить всех своих жертв и мутировать или же погибнуть. Никто не мог покинуть планету в течение этого времени – ни одна живая душа, ни один механический организм.

Выжившие собрались на единственном незаражённом объекте, где им придётся провести долгие тридцать лет. Все контакты были строжайше запрещены. Руководство скрывало имена выживших, и на Земле их признали среди погибших.

Кира не могла смириться с неизвестностью. Ей удалось пробраться на корабль, который доставлял продукты и прочие необходимые для жизни вещи на орбиту заражённой планеты. Она не знала, что будет делать. Кире хотелось лишь узнать, жив ли её любимый. И ради этого она была готова бежать на край галактики.

Вопреки её ожиданиям корабль лишь сбросил груз на орбите и улетел обратно, не вступая в контакт. Кира выдала себя капитану корабля в надежде, что он сжалится и позволит ей хотя бы узнать, есть ли среди выживших её любимый. Но капитан не согласился пойти ей навстречу. Единственное, что он сделал для Киры, и за что она была ему благодарна, - он не выдал её властям.

Кира вернулась на Землю. Свободная красивая и ужасно одинокая. Неизвестность травила ей душу. И никто в мире не мог избавить её от этих мук.

Через год после её возвращения руководство Земли приняло решение ввести выживших в колонии в состояние искусственного сна на тридцать лет. Это было весьма гуманным решением. Иначе те, кому так «посчастливилось», могли просто сойти с ума. Эта новость дала Кире шанс – один на миллион, что она когда-нибудь встретит любимого.

Кира решила искусственно сохранить собственную жизнь на тридцать лет здесь, на Земле. Это было очень сложное решение. Многие отговаривали её: ведь никто не знал, есть ли среди выживших её любимый. Что если Кира жертвовала тридцатью годами своего настоящего, своими близкими и друзьями ради того, чтобы, проснувшись, оказаться совершенно одной. И с горечью узнать, что любимый давно умер?

В центре искусственного сохранения сна Кире отказали. Но она не сдалась. Она штурмовала инстанции и даже уговаривала докторов приписать ей какую-нибудь болезнь, лекарство против которой было бы найдено лет через тридцать. Всё было напрасно. Её никто не слушал. И только спустя два года директор центра сжалился над Кирой и обратился к руководству центра борьбы с внеземными штаммами с личной просьбой. Скрытые сведения  были изучены под строжайшим секретом. И выяснилось, что имя любимого Киры есть в списке выживших.

Перед директором центра встала диллема: позволить Кире заснуть на двадцать восемь лет или отказать, руководствуясь тем, что её случай не попадает под законодательство об искусственном сохранении жизни. Это был нелёгкий поединок чести и совести, жалости и страха. От его решения зависел ответ на вопрос: была ли упорная борьба моей Киры напрасной или же обретала смысл.

Я не стала описывать то, как директор центра сделал свой выбор. Не стала описывать чувства и мысли Киры в тот момент, когда она ждала решения. Свою книгу я закончила одной единственной фразой «Ты готова?». И в этой фразе было намного больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Тогда я ещё не подозревала, сколь судьбоносной окажется для меня самой эта фраза.