Сохрани мое сердце

Рябиновая наливка, которую каждый год делал король, по три бочонка, — себе, тестю и Натаниэлю Хоу, — пахла летом, росой, травой и немного хвоей, мягко кружила голову и слегка щипала язык. Пить ее полагалось из больших глиняных кружек, непременно сидя у камина и под неспешную беседу о чем-нибудь приятном.

— А вы говорите, дела, — добродушно проворчал в кружку король. — Оставайтесь в столице на недельку-другую, а? Все же годовщина королевской свадьбы, чего вам по поместьям отсиживаться?..

— В прошлый раз неделька затянулась на три месяца, — задумчиво сказал Логейн и снова отхлебнул. Прикрыл глаза, перекатывая наливку на языке.

— За три месяца эта банда разнесет Башню Бдения по камешку, — усмехнулся командор Серых Стражей. — А вот недельки две… отпуск — это хорошо, отпуск — это правильно.

— Конечно, правильно, — одобрил король. — Тут хорошо. Спокойно, тихо...

Дверь хлопнула — как и следовало ожидать, оглушительно громко, и раздался быстрый перестук двух пар ног. Тут же — обиженный детский визг и грохот. И снова топот. И возмущенный вопль:

— Не смей меня толкать! Я тебе не Куська, я тебе тетя, вот!

— А ты не кусай своего принца, вот!

Логейн подмигнул Алистеру; тот беззвучно смеялся, а Нат Хоу сокрушенно качал головой, глядя в проход между стеллажей.

— Ладно. Только в этот раз никаких орлейских послов, Альс.

— И никаких орлейских невест, никаких вообще невест! — в тон Логейну добавил Нат и наморщил длинный нос. — Хватит с меня подвигов.

Логейн и Алистер дружно рассмеялись, припомнив ошалелого, едва держащегося на ногах после «подвига во благо Ферелдена и Серых Стражей» Натаниэля.

— Ура-а! Мы остаемся! Папа, Дункан обещал мне утиную охоту, и пострелять из лука, и еще щенка!.. — заверещало рыжее мелкое чудо, карабкаясь к Логейну на колени. Чуду было восемь, и чудо было все в маму.

Второе чудо, белобрысое, вышло из-за стеллажей спокойно и важно, вот прямо тебе будущий король. Образ портил лишь поцарапанный нос, да растрепанные вихры, в точности как у августейшего папы, и хитрющие глаза — как у деда, который Мерик.

— А вы, деда Ло, обещали поиграть со мной в шахматы, — сказало чудо степенно и сунуло нос в его кружку.

— Две недели, Альс, — буркнул Логейн, залпом допивая все, что осталось, и потрепал внука по макушке. — И сказку про Архидемона рассказываешь сам.

Оба чуда, рыжее и белобрысое, оставив в покое его кружку, устремились к Алистеру. Влезли к его величеству на колени, пихаясь и сердито выясняя, кто кому тетя, а кто кому будущий король. И приготовились слушать.