Страница 100 из 107
Неожиданно он толкнул меня, и я упала животом на диван.
— Ты офигел?! — возмутилась я.
— Это ты офигела! Возбудила и решила кинуть?! Ну нет!
Артемий был сам не свой. То ли пиво подействовало на него так сильно, то ли в него вселился дьявол. Я не могла произнести ни слова. Он был страшен. Мне было страшно. Невидимая рука пережала мое горло, оцепенение сковало все тело.
Парень грубо сдернул с меня джинсы, крепко прижав меня к дивану, не давая пошевелиться. Я чувствовала его сильные руки, резкие движения и…
Что-то большое вошло в меня.
Боль. Унижение. Беспомощность.
Я закричала и начала вырываться. Артемий зажал мне рот, продолжая бешено и глубоко проникать в меня. Плохо соображая, я вцепилась в его ладонь зубами.
— Сука! — он схватил меня за волосы, вырывая целые клоки, и вжал меня в диван.
Ричи залаял.
Я ощущала себя опущенной сучкой, дешевой проституткой. Это была не я. «Не могу».
Я потеряла счет времени. Боль все усиливалась.
Наконец Артемий перевернул меня, бросил на пол и снова вошел. Я рыдала. «Нет, — думала я, — лучше умереть, чем выносить эти унижения. Но как? Лучше смерть…»
Я снова попыталась вырваться. Мне почти это удалось, и я заорала:
— Помогите!
Мощная пощечина вызвала приступ плача, поглотившего крики.
«Дио… Полина… где вы? Вы мне так нужны…» Но вокруг не было никого.
Артемий ускорился. Финал был близок.
Он прижался ко мне всем телом. Я слышала его сбившееся, тяжелое дыхание. Он покусывал мое ухо, шею.
— Не в меня… — тихо простонала я.
— В тебя, — прорычал он.
В голове щелкнуло: «Не в меня!»
— Нет! — завопила я и вцепилась зубами в его потную шею.
Артемий заорал, взбрыкнул и отпрянул, выскальзывая из меня. Я зажмурилась, притянула его к себе, как можно больше захватила зубами его шею, и еще сильнее сжала челюсть, задев что-то твердое.
Хруст.
Он с воплем ударил меня в живот и попытался встать. Я изо всех сил напрягла мышцы и мои челюсти сомкнулись. Кровь фонтаном ударила мне в лицо. Артемий вырвался из моей хватки и упал на пол.
Я открыла глаза.
Рядом со мной, истекая кровью, лежал Артемий. Все его лицо было залито красным, а из разорванной шеи хлестали струи.
Дверь распахнулась.
— Эльза!