Страница 2 из 11
И вдруг я понимаю, что это ворота Царствия Небесного, куда меня пропустят и там встретят. Или же произойдет что-то другое. И Архангел заговорил со смертью. Никакого разговора в нашем понимании не было, то есть слова не говорились и рот не открывался. Но шел обмен информацией и шло общение на другом уровне, как бы телепатическом. Это сложно объяснить.
Архангел Михаил говорит смерти:
– Сегодня двое. Этот намучался от жизни, а эта намучалась от тела.
Смерть заглянула мне глубоко в глаза. Я не могу сказать, что я испугался, я ничего не осознавал. И она, вздохнув, сказала:
– Ну, этот еще послужит.
После этого она правой рукой (или чем-то похожим на руку, я не рассмотрел) махнула, сделав отпускающее движение.
Все, со мной было решено, и она перевела взгляд на женщину, сказав:
– А с этой сейчас разберемся.
И я полетел в обратную сторону. Как провал в какой-то колодец. Раз – и я очнулся в своей кровати в больничной палате. Надо мной стояли врачи и медсестры. У одного был громадный шприц. Увидев, что я пришел в себя, они обрадовались. На следующий день ко мне приставили человека, который за мной наблюдал.
Когда пришла медсестра, я у нее спросил, что со мной произошло. Она говорит:
– Ты умер.
Я спрашиваю:
– Как это умер?
– Ну умер, и все.
А история произошла такая. Она сидела на своем посту и вдруг сработала лампочка, что у них в операционной смерть. А там была женщина, которой делали седьмую резекцию кишечника. У нее гнил кишечник и ей его понемногу укорачивали.
И медсестра побежала в операционную. Но, пробегая мимо моей палаты, она увидела, что там тоже зажглась сигнальная лампочка, оповещая, что там тоже смерть. Она заглянула в мою палату, а я мертв. Сердце остановилось.
Она подняла крик. Все, кто был тогда в реанимации из врачебного персонала, разделились на две бригады. Одна спасала женщину, а другая меня. Они мне делали массаж сердца. И кончилось тем, что мне сделали укол в сердце. И после этого укола я очнулся.
Оказалось, что рядом со мной была сигнальная кнопка, которую я нажал, когда уже был в полусознательном состоянии.
И после рассказа медсестры я ее спросил:
– А что женщина? Ее отпустили?
Она говорит:
– А ты откуда про эту женщину знаешь?
Я вспомнил. Перед этим моим вопросом она мне еще не успела рассказать про женщину. Так что я ошибся. И после этого вопроса она рассказала про смерть женщины. Я говорю:
– Я про нее знаю, потому что нас Архангел привел к смерти, и она должна была решить, как с нами поступить.
И медсестра мне сказала:
– Ее отпустили.
То есть, женщина тоже выжила. После этого я так никогда и не встречался с той женщиной. Я бы хотел ее найти и расспросить, был ли с ней такой случай в 1993 году. Мне интересно, видела ли она Архангела. Потому что она, получается, тоже православная.
Почему православная? Я после того случая изучил все, что только смог найти про Архангела Михаила. И оказалось, что он носит от Земли после смерти души усопших православных к смерти.
У смерти отнято жало, она сама не может убивать людей. Она просто решает вопрос с душой. Почему-то ей дано такое право. Господь Милостивый, видимо, так решил. И сатана жив, хотя Он мог его уничтожить, и смерть жива. И она осуществляет выбор: в каком мире нам пребывать.
Так вот. Оказалось, что это реальность. И Архангел Михаил, раз я умер, действительно должен был принести мою душу к смерти, и она действительно должна была со мной разобраться.
После этого случая клинической смерти со мной произошли изменения. Я встречал потом десятки людей, которые прошли через клиническую смерть, и они все говорят примерно одно и то же о таком изменении. То есть их жизнь изменилась диаметрально противоположно той, которую они вели до этого. Они начали жить для чего-то другого. Ради Бога, блага и любви!»
Рассказ второй (сорок пятый с начала серии)
Анна, учитель начальных классов, 53 года
(Россия, г. Москва)
«Это было в 1994 году, когда мой сын был еще маленьким, ему было полтора года. Мы поехали в Одессу, к бабушке и дедушке. Тогда я была уже беременна вторым ребенком, была на двадцать седьмой неделе. Мне все говорили, чтобы я сделала аборт, потому что с супругом у нас был «резус-конфликт». Но все же решила аборт не делать. Потому что я себе этого не представляла и не могла бы представить даже в самом страшном сне.
И когда я приняла решение рожать, врачи мне сказали лежать, «вылеживать» его, так как была большая вероятность его потерять.
И мой маленький сын был на балконе с бабушками, а я лежала на диване, спиной к балкону. А на балконе бельевые веревки, на которых сушат белье. И ребенок стоял у моей бабушки на коленках, и решил этими веревочками поиграть. И ногу туда закинул. Третий этаж.
И я каким-то своим «шестым чувством» это увидела. Я мгновенно подорвалась, побежала на балкон, вскочила и поймала его уже падающего с балкона вниз за ножку и достала обратно. В этот момент я поняла, что внутри меня что-то произошло.
Вызвали «Скорую помощь» и меня увезли в роддом. В общем, я потеряла ребенка. Но дело не в этом, а в том, что когда меня завезли в операционную, то мне что-то вкололи. Как потом оказалось, у меня был анафилактический шок. У меня аллергия на один из препаратов.
Сильнейшая была аллергия, и последнее, что я помню, это была темнота. И все – я умерла. С того момента, как я умерла, и до того, когда я опять открыла глаза и начала что-то чувствовать и понимать, прошло, как оказалось, всего семь минут.
Сколько из этого времени я находилась в состоянии клинической смерти, я не знаю. Может, это была всего минута или две. Но я очнулась уже в совершенно другом месте. Мне капали кровь, я была вся в проводах. И врач-реаниматолог мне говорит:
– Ты зачем в Одессу приехала? Чтобы умереть на Родине?
Я, конечно же, ничего не поняла, о чем он говорит. Я спросила у него:
– А что произошло?
Он говорит:
– Ну, поздравляем тебя со вторым Днем рождения!
Я забыла сказать, что воспитывалась в абсолютно атеистической семье. И перед тем, как побывать там, я никакой литературы по религии, православию и иным конфессиям никогда не читала. Дед полковник, коммунист, и воспитывал меня по-советски.
И вот, что я видела. Я очень долго заставляла себя это забыть. Никакого коридора я не видела, как рассказывают другие, перенесшие клиническую смерть. Я об этом уже потом прочитала. У меня было как в метро. Вот как бы кадры шли. Причем очень быстро. Как будто была в них спрессована вся жизнь, хотя какие-то там семь минут. А мне казалось, что прошла вся жизнь. Мне тогда было 27 лет.
И потом я попадаю во что-то очень светлое. Причем свет очень сильный. И я чувствую людей. Или это были какие-то сущности, или что. Я их не вижу, я их чувствую. Один более молодой. Почему-то о них я говорю в мужском роде, не знаю, почему.
Один более молодой, второй более старый. От более старого идет очень сильный свет. Справа от меня был более старый, а слева более молодой. И я поняла, что могу там остаться. Я Им говорю: «у меня ребенку годик, я не могу здесь остаться! Мне очень нужно обратно! Очень нужно!»
А за меня почему-то просит Тот, Который моложе, перед Тем, Который более старше. Мы не разговаривали, а передавали информацию как телепатически. И тут произошло вот что. Я сейчас скажу вещь, о которой говорила одному только своему батюшке.
Я отчитывалась перед Старшим из Них за каждый момент нелюбви в своей жизни. Я не знаю, как это сформулировать. Я не говорю вслух, но Он как бы демонстрирует мне пленку моей жизни. Но я не образами вижу, а чувствами.
Вот как мы говорим, что чувствует сердцем или душой. Но я отдавала себе отчет, что значит нелюбовь. Где-то я ненавидела, где-то я кричала, где-то злилась, где-то обижалась. А поводов к этому у меня было очень много, и характер у меня эмоциональный, одесский.