Страница 8 из 8
— Ну всё, — сказал доктор утром четырнадцатого дня после операции. — Сегодня, после обеда, вас выписываем. Соблюдайте все написанные рекомендации. Носите корсет. В течение месяца долго не сидеть — только стоять или лежать. Больше трёх килограммов не поднимать. Не делать резких наклонов и потягиваний. Всё остальное написано в выписном эпикризе. Через месяц на осмотр. Желаю не болеть!
— Огромное спасибо, доктор! У меня есть ещё одна просьба к вам.
— Слушаю, Ильяс Хакимович!
— У вас паспорт с собой?
— Да, — ответил удивлённо Шигап Шамильевич.
— А вы не могли бы мне дать его до конца дня? К концу работы мой водитель завезёт. Надеюсь, вы не сомневаетесь в моей порядочности? Ваш документ я не буду использовать во зло — это я вам обещаю.
— Ну, хорошо, — ответил растерявшийся и заинтригованный доктор. — Сейчас медсестра принесёт. А меня извините, скоро начинается операция — надо готовиться. До свидания!
* * *
По белой от только что выпавшего снега аллее, слегка опираясь на трость, шёл мужчина. Он с удовольствием рассматривал переливающийся всеми цветами радуги иней на деревьях, довольно щурился от яркого солнца, радовался детским крикам впереди.
Вот что значит жить без боли — всё радует. Он впервые за несколько месяцев шагает, чувствуя под ногами упругий снег, совершенно без посторонней помощи. Это ли не счастье?!
В то же время у окна второго этажа клиники стоял усталый доктор и растерянно рассматривал документы в прозрачном фирменном пластиковом файле, которые час назад принёс водитель Ильяса Хакимовича. Там, кроме знакомого паспорта, лежали договор купли-продажи и ПТС автомобиля одной известной японской марки, выписанные на его имя.
За окном хлопьями тихо падал снег. Он ложился на плечи прохожих и машины, стоящие на парковке. Тихо падал, укрывая всё собою, замедляя бег времени. Стало быстро темнеть. Вечер скрыл бредущих в снегу людей. И остался доктор один на один со своим отраженьем в окне. Он долго всматривался в себя, чувствуя, как в душе рождается радость, снимая усталость. Усталость от тяжёлого дня.
Имена героев изменены
Это было вчера
Плач из телефонной трубки внезапно прервался. Впрочем, Даша не была удивлена — знает эту привычку своей любимой подруги: начинает с телефонного звонка, внезапно прерывает разговор, затем не пройдёт и часа, как появится на пороге дома… Значит, опять что-то случилось. Ах, подруженька… Не даёт скучать. Будь то шопинг или просто обновка, а то и с мужем нелады — Зина тут как тут: «Даша, помоги!»
Даша, улыбаясь своим мыслям, сняла чалму из синего полотенца с мокрых волос. Быстренько сменила старый банный халат, надетый после душа, на лёгкое белое платье с короткими рукавами. Зина при каждой встрече восторгается умением Даши ухаживать за собой — надо соответствовать её убеждениям.
— Ах, Дашенька-душенька, ты как куколка! Вся ухоженная такая! Не то, что мы: придёшь с работы, скинешь уличную одежду, накинешь старый халат, и целый день, а то и все выходные, в таком виде. Иной раз волосы расчесать некогда — так и ходишь, как ведьма! — смеялась подруга над собой.
Даша заканчивала у зеркала прихорашиваться, как зазвучал мелодичный звук дверного звонка.
— Ни дня не хочу жить с ним больше, ни одного дня! — голос Зины разнёсся на весь подъезд, как только Даша открыла дверь. — Кто видел счастье в замужестве, а? Дашенька, вот ты правильно делаешь, что живёшь одна!
Завидев в коридоре округлую фигуру Зины, тигриного окраса кот Василий, возлегавший на диване, резко спрыгнул на пол и спрятался под диван. Он недолюбливал её. Каждый раз, при появлении этого громкоголосого, полного, шумно топающего человеческого существа, Василий находил для себя занятие в самом дальнем углу.
Зина сняла тёплую пуховую куртку, повесила на вешалку в прихожей. Пригладив рукой некогда блондинистые, а теперь серо-буро-малиновые от частых окрашиваний, короткие волосы, прошла в комнату. От появления пышной гостьи однокомнатная квартира Даши стала совсем крошечной.
— И что же на этот раз случилось? — спросила Даша, пытаясь придать лицу серьёзное выражение.
— Что-что… Сказал: «Сегодня домой не приходи! Чтобы даже не показывалась мне на глаза!» и захлопнул перед моим носом дверь! Вот скотина! Я у тебя переночую, ладно?! Не вернусь домой, не буду унижаться! — Зина села на диван, схватила пульт и включила телевизор.
— Если уж вывела из себя такого спокойного человека, как твой муж… Я по телефону не поняла, что ты там говорила сквозь слезы! Давай, рассказывай теперь всё в красках.
Дарья отобрала пульт, убавила до минимума звук и, забравшись ногами на диван рядом с подругой, приготовилась слушать.
— С жиру бесится… — Зина пустила слёзы и начала шмыгать носом. — Ходила на рынок, задержалась там немного. Ну как немного, до закрытия ходила, представляешь?! Он просил на телефон деньги положить. Я забыла, вот и сердится. Наверное, поэтому… Я ему еду приготовила перед уходом — всё на плите, что ещё надо?
Даша с возрастающим любопытством наблюдала за подругой. Та продолжила:
— Толком ничего и не нашла. Ничего подходящего нет. Так бы и ушла домой с пустыми руками, да одно платьице приглянулось…
Зина, хлопнув себя по полным бёдрам, встала и вышла обратно в прихожую. Там она достала из сумки покупку.
— Пойду-ка, примерю! — зажала в подмышке шуршащий пакет и исчезла в ванной комнате.
Тем временем Даша, подмигнув настороженно наблюдающему из-под стула коту, вышла на кухню. Поставила на плиту чайник. Открыла холодильник — шаром покати. Она-то привыкла обходиться одним кофе по утрам. А Зине надо что-то посущественнее. Пошарив по полочкам, Дарья выудила несколько помидоров и три яйца. Ещё есть кусочек сыра. Можно будет сварганить яичницу.
— Эх, отдать бы половину тебе, — послышалось в коридоре.
Дарья выглянула:
— Что ты хочешь мне отдать?
— Да жир свой! Сколько ни говорю себе: «Зина, хватит жрать, ешь в меру» — куда там… Нет силы воли! Красота-ааа! — Зина вертелась возле зеркала, восхищённо разглядывая себя.
На ней было длинное платье с блёстками. Предназначенное для женщин с талией, оно смотрелось на ней совершенно нелепо, выделяя все имеющиеся жировые складки на боках и животе. Зина дёргала платье в разные стороны, пытаясь спрятать лишние килограммы от самой себя.
— Если хочешь носить это платье, садись на диету, — сказала без обиняков Дарья. — Или сдай обратно, или сбрось килограмм двадцать-тридцать!
— Думаешь, не идёт мне? — Зина, прикусив нижнюю губу, уставилась в зеркало.
— Это не твоё! Переоденься в мой банный халат и приходи на кухню.
— Точно! Я же ещё не кушала сегодня! Сейчас приду! Я быстро!
За столом продолжила разговор про платье, потом вспомнила про недоеденный куриный бульон, стоявший на плите, затем перешла снова на мужа.
— Всю молодость загубила ради него. Ещё ведь со школы… Провожал домой. Говорил, что любит… Вот кто бы мог подумать, что он меня из дома выгонит… — Зина, не прекращая есть, вытерла скупую слезу, не выпуская ложки из руки. — Сказал, чтоб сегодня не показывалась на глаза, не приходила домой… Обиделся, наверное, что ушла на рынок на пару часов, а пришла только вечером. Вот сволочь! Даже не звонит, не интересуется, где я! Может, меня в живых нет?! Может, я под трамвай бросилась. Конечно, Зина не нужна! Зина — некрасивая, толстая… Слушай, а у тебя сливочного масла нет, что ли? Сижу тут, хлебом одним давлюсь!
Зина снова начала плакать от жалости к себе.
— И-иии… Дашенька, как тебе хорошо! Ты — сама себе хозяйка! Правильно сделала, что развелась! Ни перед кем не держишь теперь отчёт… И-иии…
Только Дарья почувствовала не радость, а грусть от этих слов…
Постелила Зинаиде на диване, а для себя принесла с балкона раскладушку. Пожелав подруге спокойной ночи, положила голову на одинокую подушку. Зина говорит, что правильно сделала, оставшись одна. Только одинокая женщина знает, что значит эта мнимая свобода. Мужа она сама отпустила. Прожив пятнадцать лет, не смогла подарить ему счастье отцовства. «Найди другую и будь счастлив», — сказала Дарья.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.