Одноклассники

На сердце сразу стало дико тревожно.

— Надя! Доченька! Ты где?! — позвала как можно громче.

— Чего орешь? — удивился Вадим. — Костер еще разожги, чтоб нас и с самолёта видно было! Пописить девчонка отошла! У тебя спросить забыла только!

Я подождала секунд тридцать и снова стала звать дочь. Она не отзывалась, и я, позабыв про все на свете, бросилась вперед, крича ее имя.

Каждая секунда тишины в ответ, разрывала сердце в клочья.

Глава 48

Игорь

Мы уже собирались снимать сцену с моим задержанием, когда позвонил Салынский.

— Арина взяла мою машину и уехала!

От этой новости сердце едва не запрыгнуло прямо в горло.

— Куда?!

— Без понятия. Прокралась потихому, пока мы завтракали и уехала. Может, просто прогуляться в одиночестве хочет?

Черт бы знал, что сейчас в голове у матери, находящейся в отчаяние, но мне резко стало нехорошо.

— У тебя же есть Глонасс в машине?

— Конечно.

— Вот и отправь за ней своих людей. Пусть следят потихонечку.

— Понял.

Салынский отключился. А я болезненно сморщился. Вот проблем мне мало! Сиди и думай теперь, что в слезах она может съехать с дороги, или не увернуть от встречного грузовика!

— Пожалуйста, не берите больше телефон! Вам, который уже раз наручники расстёгивают, — недовольно забурчал криминальный репортер, Вячеслав Синицын. Наш местный, прикормленный, верный, но крайне нудный товарищ. — Сами же сказали, что вам в шестичасовой выпуск нужно! А мне нужно еще в три места успеть сегодня, до часа! Плюс монтаж.

— Все, все, — согласно закивал я. С медийной врединой щас спорить, вообще не резон.

— Гош? — обратился он к оператору.

— Поехали, — кивнул худощавый очкарик с профессиональной камерой.

— Голову опустите, — советовал Славик. — Виноваты все-таки.

Скрепя зубами, повиновался.

Ну, Вадик, погоди! Встретимся еще! Теперь тебя точно ничего не спасет! Своими руками задушу! Да отсижу десятку, зато, такая мразь как ты, землю больше топтать не будет! Я и так, сдуру подарил тебе восемь лет незаслуженной жизни.

Расставил ноги, опустил руки и голову, обычно так, по классике у нас сидят задержанные. Особенно те, кто не хочет мордой в камеру светить, потому что, реально виноваты.

Что ж, потешим гараевское самолюбие.

— Назовите Ваше имя, — строгим рабочим тоном спрашивал Витя.

— Смирнов Игорь Викторович, — отвечаю, не поднимая головы.

— В камеру смотрим и называем имя и год рождения! — безжалостно приказывает товарищ.

Нехотя поднимаю голову и говорю, смотря прямо в камеру:

— Смирнов Игорь Викторович! Восемьдесят девятого года рождения.

— За что задержаны?

— За подлог наркотических веществ Гараеву Вадиму Владимировичу, — отвечаю сквозь зубы.

— С какой целью вы совершили это преступление?

— Из личной неприязни.

— Где взяли наркотики?

— Выкрал, в хранилище вещьдоков четвертого УВД.

— Как именно вы подложили наркотики Гараеву?

— Достаточно! — отмахнулся я. Сейчас каждая секунда дорога. — Дальше словами расскажет, как следил за ним долгое время, как прокрался в дом, когда никого там не было.

Репортер понятливо кивал и записывал мои слова в ежедневник.

— Расстегни, давай, — я протянул руки Вите.

Весьма неприятное, надо сказать, ощущение, быть скованным. Но если надо, я и это вынесу, лишь бы эта мразь, отпустил дочь, а потом, ответил за все, что натворил.

— Так, а самое главное то забыли! — опомнился вдруг Вячеслав,

— Что?

— Мотив то, какой?

— Сказали же — личная неприязнь!

Так, а на чем она основывается? Для зрителя это самое интересное.

Славик начал дико раздражать своей привязчивостью. Я понимал, что задавать вопросы — это его работа и ему понятное дело, хочется выудить сенсацию, но неужели не видит, что не до того мне?

— Мы с Вадимом были одноклассниками, до четвертого курса и одногруппниками, девушку он у меня увел, невесту, — расщедрился я, в качестве благодарности.

У репортера тут же засияли от восторга глаза.

— Это и сейчас жена его? — поинтересовался живо.

— Да, — сказал и поморщился от реальной зубной боли, пусть уже и бывшая, но я все никак с этим не смирюсь. От одного упоминания об этом, становится жутко больно на сердце.

— Она же пропала вместе с дочерью, как только Гараева арестовали. Это не вы, случайно…

Не знаю, что там уж имел в виду репортер, но Витя, видя мою крайнюю раздраженность, перебил Славу:

— Гражданка Гараева находится под программой защиты свидетелей. Встречи с ней невозможны, упоминания о ней крайне нежелательны.

— Ясно, — репортер резко сник. — Я позвоню, перед выходом в эфир.

— Даст бог, мы тебе раньше позвоним, — кивнул я, пожимая руку Синицына.

На сердце было очень тяжко и погано. Как у меня бывает всякий раз, перед неудачной операцией. Даже думать не хотелось про то, что Гараев может как-то навредить Надюше. Не совсем же он конченый, в конце то концов!

Хотя, о чем я? Если и не он, то нянька вполне может. Надюшка ей никто.

Господи! Ну, скажи, как мне перед тобой искупить свою вину?! Как?! Я готов на все, что скажешь, лишь бы дети мои больше не страдали, ни в каком виде.

Но господь, естественно, ответил молчанием на мою немую мольбу и мне оставалось только позвонить Салынскому, чтобы узнать, как дела.

— Хреново, сынок! Хреново! — судя по севшему голосу, Салынский был в крайнем волнение. — Она забрала из моего сейфа оружие. Вряд ли собралась стреляться ведь. Скорее всего, догадалась, где Вадим и сама поехала за дочерью.

— Немедленно сбрось мне ее геолокацию! Сейчас же!

Отключившись, трясущимися пальцами набрал Арину, но чертова супергеройка, не отвечала.

— Поехали со мной! — скомандовал Вите. — Быстро! Арина, догадалась, где Вадим и едет выручать Надю одна!

— Уверен, что именно выручать едет, а не сама с ним сбегает? — подозрительно сощурился рыжик.

Предчувствия рыжего гада никогда не обманывали и мне сразу же захотелось съездить по его гладко выбритой морде, даже пальцы непроизвольно в кулаки сжались, но привычный к тому, что истина порой бывает самой неожиданной и горькой, потребовал:

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Поясни?

— А чего тут пояснять то?! — удивился Витя. — Хотела б только дочку спасти, тебе б первому и позвонила! А так, она походу, больше, чем дочь спасти, тебе за обиды отомстить хочет.

Глава 49

Арина

— Надя! Надюша! Наденька!

Я бежала вперед и кричала имя дочери, чувствуя, что сама не в себе, но преодолеть ужас, охвативший душу и хоть как-то взять себя в руки, не могла.

— Не медленно заткни ей рот! — рявкнула Вика ничуть не тише моего, и я тут же услышала, как Вадим помчался за мной.

Самым большим желанием на свете, было сейчас же выхватить пистолет и пристрелить его без капли жалости. Словно бешеную собаку.

Не решилась. Зря.

— Надя! Наденька! — назло закричала еще громче.

— Да не ори ты! Не ори! Дура!

Шипит Вадим, догоняет меня, хватает и встряхивает так резко, что у меня клацают зубы. И у меня окончательно срывает крышу.

— Отпусти! Она в лесу пропала! Не понимаешь разве?! — ору во все горло, пытаюсь лягаться, вырываюсь и получаю жгучую пощечину по щеке и носу.

Инстинктивно хватаюсь рукой за обожженную щеку и чувствую, как на нее стекает горячая жидкость.

Шмыгнула носом, и рот тут же наполнился привкусом крови.

— Прости. Я не хотел! — Вадим, кажется, и сам испугался. — Просто ты орешь как полоумная. Даже не оставляешь ей возможности отозваться! Прислушайся лучше. Держи платочек.

Зажав нос платочком, последовала совету Вадима, прислушалась. Но кроме чириканья птиц, увы, ничего слуха не касалось.

Придя от отчаяния в ярость, со всей силы ударила Вадима в грудь руками: