Грешники

— А ты надолго сюда вообще?

— Скоро уеду. Уже надоел?

Она пару секунд молчит, а потом с барского плеча:

— Ладно, потусуйся тут ещё пару дней, так и быть, — широко улыбнувшись, закрывает за собой дверь и уже оттуда: — Хорошо, что ты ему по морде дал. Посильнее надо было. И это… — молчит. — Извини, что наорала там. Ну, "не лезь" и всё такое. Я просто испугалась, что у тебя теперь проблемы из-за этого идиота будут, ну и… Короче, ладно.

В коридоре щёлкает выключатель, хлопает дверь её комнаты, потом скрипит задвижка шпингалета.

Улыбаюсь, глядя в серый потолок, по которому пляшут тени костлявых веток.

Дурочка Варькина дочь. Дурочка, но симпатичная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Часть 6

Вика

— Да иду я уже. Иду! — не открывая глаз, плетусь в коридор и на ощупь открываю входную дверь. Кого только чёрт принёс, время начало восьмого!

— Тишевская! Ты спишь всё ещё, что ли?

— Кать, ты нормальная? На часы смотрела? Чего припёрлась в такую рань! — широко зеваю, прикрыв рот ладонью. — До лекции ещё час.

— Да? А я вот что-то пораньше вдруг вышла, думаю, дай прогуляюсь, погода какая… хорошая, — улыбаясь "по-голливидски" тянет шею, заглядывая мне через плечо. — Доброе утро.

Оборачиваюсь — сосед уже при полном параде сидит за столом на кухне, ковыряется в смартфоне.

И как можно быть всегда настолько отвратительно бодрым?

— Всё ясно, чего так вырядилась, — снова зеваю и сторонюсь. — Ну проходи, раз притащилась.

— Я тебя на кухне подожду, ладно? — улыбается Саше, а потом зыркнув на меня, чешет виляя тощим задом к гостю.

Закатив глаза, ретируюсь в ванную. Чего-то такого следовало ожидать, она вчера мне все уши этим Сашей прожужжала, даже забесила: "Саша. Саша. Саша!".

Ну ничего такой, да, но так откровенно выть мартовской кошкой?

И вроде бы пофигу — пусть воркуют, но вот как-то оно что-то…

Закручиваю вентиль и, промакивая лицо полотенцем, прислушиваюсь к звукам за стенкой. Катька щебечет аки соловушка, заливается. Хи-хи, ха-ха.

— Ну как, познакомились? — натянув улыбку, захожу на кухню — Катька сидит напротив Саши и как только, бедная, рот не порвала, так усердно ржать.

— Да вот, Саша мне рассказал, что как-то на "Камеди" ходил в Москве. Прикольно там так в столице. Он мне фотки показал. Видела?

— Неа, — безразлично бросаю и открываю дверцу шкафа. А потом замечаю на столе… — Кать, а это что?

— Как? Овсянка с сухофруктами, я ж её просто обожаю! — и с воодушевлением перемешивает ложкой тошнотворную жижу. — Вкусно и полезно.

Что, блин? Да она овсянку впервые в жизни видит!

Вот актриса!

— Не старайся, у него жена есть, — достаю сахарницу и ударяю тяжёлым донышком по столу. — Так что можешь слить эту хрень в унитаз и не давиться. Бесполезно.

— Бывшая жена, мы семь лет в разводе, — с улыбкой просвещает Саша и, поднимаясь, Катьке: — Конечно, звони, когда в Москве будешь, попробую достать билет. У меня там на студии друг работает оператором.

— Круто! Вот это да! Спасибо огромное! — расцветает. — Обязательно наберу!

— Ладно, мне пора на пробежку. Хорошего дня, — и уходит.

— Вик, ну ты чего предательница такая? — куксится Рогачова, едва за "приличным" закрывается дверь. — Зачем так подставлять?

— А не надо дуру из себя разыгрывать. Глупо, Кать. Он же не идиот, — ставлю на стол две кружки, бросаю внутрь по чайному пакету и словно между делом: — А вы что… телефонами обменялись, что ли?

— Ага, — с благоговением гладит ладонью экран своего треснутого айфона. — А вы нет?

— Да сдался мне его номер, — беру чайник и чувствую, что Рогачова меня почему-то сегодня невыносимо бесит. Вот прям как никогда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Часть 7

Саша

— … и вот с этим списком документов потом ко мне. Оригиналы, ксерокопии, выписки… ну ты сама всё знаешь, с бумагами работаешь.

— Спасибо, Алевтина Эдуардовна. Вы нам так помогли! — Оля "незаметно" подсовывает грузной служительнице закона пакет с "презентом". — Если бы не вы, то мне месяц это бы бегать всё собирать.

Крошечный город, неудивительно, что все друг друга знают и многое можно устроить "по блату". Знакомый нотариус у бывшей нашёлся с поразительной скоростью. Заволновалась, наверное, что передумаю, сразу же засуетилась. Так и не научилась людям до конца доверять.

Впрочем, мне её связи только на руку — нет ни времени, ни тем более желания торчать здесь лишние дни.

Распрощавшись со "спасительницей" выходим из здания нотариальной конторы в стылый осенний день. Дико холодно, хотя солнце сегодня слепит вовсю. Но не греет. Как и взгляд бывшей жены.

— До сих пор не верю, — рассматривает через прозрачный файл тощую стопку бумаг. — Неужели ты, правда, мне квартиру подарил?

— Брось, ну обсудили же уже всё, прекращай, — подставляю локоть Оле и мы вместе идём по пожухлой листве.

— Удивительный ты мужик, Градов. Повезёт кому-то…

— Это да.

Оля, распиная за нескромность, шутливо пихает меня кулачком в бок и мы шагаем дальше, сами не знаем куда.

— Поезд когда у тебя? — спрашивает после продолжительной тишины.

— Сегодня вечером, в девять пятнадцать, — обхожу покрытую корочкой тонкого льда лужу. — Утром уже буду в Москве.

— А тебя там кто-то ждёт?

— Ты имеешь в виду женщину?

— Да… — опускает взгляд.

Замолкаю. Ну что я ей скажу? Что после нашего развода у меня толком никого не было? Вернее, как — были, конечно, но больше "для здоровья". Ни к кому особо не тянуло, да и служба не давала построить что-то серьёзное. Немного проблематично романиться, когда ты сидишь где-нибудь в сирийском бараке, а она в уютной московской квартире.

Правда, один раз всё-таки рискнул "бросить якорь" пару лет назад. Порядочная, умная, красивая… но спустя несколько месяцев жизни под одной крышей — разъехались. Ну не чувствовал я, что это "оно". Зачем тогда время тратить и своё, и её…

— Я один живу, если ты об этом.

— Саш, — тормозит. Оборачиваюсь на неё и уже без слов понимаю, что она скажет дальше: — Может… ко мне поедем?

— Оль, ну ты опять…

Но она не даёт мне договорить — бросается с поцелуями, просто душит в объятиях. А я один уже достаточно долго для того, чтобы тело среагировало молниеносно.

— Оль, прекращай, ну, — пытаюсь увернуться, хотя что уж — больше для вида. — Ну что ты в самом деле! С огнём же играешь.

— А может, я обжечься хочу, — выдыхает мне в губы. — Поехали! Антона нет, он на работе.

По сути, я не знаю этого её Антона и раз женщина сама так настаивает, то почему нет? Она уже довольно взрослая, чтобы принимать подобного рода решения.

Мужская солидарность? Ну, не без этого. Только вот она всегда невовремя затыкается, когда красивая женщина так открыто себя предлагает.

А к этой женщине у меня были чувства. Я любил её когда-то. И нам было хорошо в этом плане.

— Знаешь, мне уже тридцать три, не девочка, что уж — были у меня мужчины после нашего развода, но такого как ты… нет, Саш. Даже близко не было.

А вот это уже вообще нечестная игра. Когда чешут мужское самолюбие так сложно не доказать лишний раз, что да, ты абсолютно права.

— Поехали, — снова шепчет, опаляя взглядом, и я прекрасно представляю, что за этим её "поехали" кроется. Недовольных не останется — это будет отличный секс. Выдержанный временем. Прокачанный нажитым опытом и хорошим знанием физиологии друг друга. Такие вещи даже спустя годы не забываются. Это будут яркие полчаса, или час, или… тут уж как получится, а вот потом… Потом она будет корить себя, что оступилась, я ругать себя, что поддался. Антон этот её вообще ни за что пострадает.